Соправитель королевства (СИ) - Усов Серг - Страница 32

Как выяснилось из дальнейшего рассказа линерийца, Олег не учёл степень противоречий, которые бушевали в лагере союзников.

Пока поход был, в целом, успешен, Ойленгу удавалось сглаживать эти противоречия, щедро делясь избытком награбленного. Но, как только ситуация поменялась, так сразу же начались трения.

Маршал, вопреки разуму, надеялся организовать успешный штурм Орежа. И его в этом, явно непродуманном решении, поддерживали командиры наёмников, сильно наевшими аппетит предыдущими грабежами.

Но владетели, как линерийские, так и руанские, обеспокоенные судьбой своих оставшихся без защиты маноров, требовали немедленного возвращения, и отказались участвовать в штурме. А без их участия, готовить атаку города было и вовсе бессмысленно.

Сильные ссоры, вплоть до выяснения отношений на дуэлях, возникли из-за того, какой путь для отступления выбрать, когда уже всем стало понятно, что со дня на день от Орежа придётся уходить.

В итоге, отряды руанских владетелей, не согласовав свои действия не только с линерийским маршалом, но и с командирами регулярных полков Великого герцогства, уже ушли по сужскому тракту в сторону Руанска.

Лагерь дружин владетелей находился напротив западной стены города, поэтому ниндзя, которые по-приказу Олега, рассчитывавшего на совместные действия армии Ойленга, вели наблюдение только за главным лагерем союзного войска, выступление дружин проглядели.

Впрочем, Олег понимал, что в этом случае, они, что называется, прохлопали ушами, целиком по его вине.

— А что решил маршал? — спросил Олег.

— У него не осталось выбора, — ответил капитан, — Наши решили уходить за своими, а линерийцы, без нас, точно через Наров не пробъются.

Уле достаточно часто приходилось совершать жёсткие, а, порой, и жестокие поступки, и принимать такие же решения. Но всё это ей совсем не нравилось. Зато, когда она делала нечто подобное тому, что делала сейчас, то получала искреннее удовольствие.

— Раз уж так получилось, что герцога, к сожалению, сейчас здесь нет, то я, своей властью, выполню его обещание.

С этими словами, она, собственноручно, срезала рабский ошейник уже с третьего, самого младшего, из рабов, помогавших в мастерской механику Трашпу.

Молодой, на год или два постарше Ули, парень, не сдержавшись, расплакался от счастья и, рухнув на колени, пытался приложиться к её ногам.

Но сделать такое, если обученная техникам асассинов девушка этого не хочет, у него не могло получится никак. Тем не менее, он пытался, пока Уля на него не накричала.

Свободу помощники Трашпа получили вполне заслуженно. Результаты их труда графиня и увидела своими глазами, и опробовала на практике.

Пока генерал Бор и министр Гури организовывали формирование полков из баталий бригад и взятого из гвардии и комендантской стражи пополнения, она крутилась, как юла и старалась, насколько могла, успеть сделать самые важные дела. Не успевала, понятно, но руки не опускала.

Всё же, сконструированные и изготовленные Трашпом и его компанией, теперь уже бывших, рабов, две дрезины, которые теперь могли перемещаться вперёд-назад без их переустановки, позволили ей съездить в Распил для Укрепления конструкций новой домны, куда уже доделали рельсовую дорогу, обернувшись, буквально, за один день.

Правда, для этого пришлось выехать ещё до рассвета, и поставить на рычаги дрезины, попарно с каждой стороны, четырёх самых сильных рабов, которых можно было, только, найти в Пскове, включая гордость Гортензии — её огромного привратника.

Хоть вернулась она в столицу герцогства уже затемно, впечатление от поездки и от скорости, с которой она обернулась — а прежде, дорога в Распил и обратно, заняла бы дня три, не меньше — было потрясающим.

И, как бы она не была занята, с самого утра Уля явилась в школу, где ученики ещё только, после утренней физической зарядки, готовились к завтраку, она, отказавшись от предложения Кары тоже с ними позавтракать в школьной столовой, направилась в мастерскую, где обняла и расцеловала сразу покрасневшего и засмущавшегося Трашпа, и лично срезала ошейники с его помощников.

— Таких штук, — Уля с удовольствием подёргала за рычаг семафора, глядя, как полоски бронзы, поворачиваясь при каждом нажатии на рычаг, делают видимым свет керосиновой лампы, усиленный вогнутым зеркалом, — Их надо будет много. Даже не берусь сказать, сколько. Сколько дней у вас будет уходить на изготовление одного семафора? Может, госпожу Геллу Хорнер подключить? Она разберётся, кому можно будет доверить выполнение такого заказа.

Добиться от Трашпа внятного ответа не получилось. Но Уля нисколько на него не разозлилась. В конце концов, она поняла, что этому чудо-механику сложно сказать, насколько умелы окажутся те, кто будет делать по его образцу такие же изделия.

— Да, чуть не забыла, — улыбнулась она. Взяв из рук сопровождавшей её девушки четыре кошеля, в каждом из которых было по три десятка десятирублёвых золотых монет, она вручила их Трашпу и бывшим рабам, — Подумайте о покупке своего жилья или аренде. Понимаю, что цены в Пскове ещё те — на домишко вам точно не хватит, но вот снимать комнату или выкупить, вполне.

— Точно не останешься? Приезжай хотя бы вечером, — Кара проводила графиню до самой дверцы её кареты, — Мы заканчиваем подготовку к новому спектаклю. Посмотрела бы на генеральную репетицию, как Олег это назвал.

— Нет, Кара, — грустно улыбнулась Уля, — Каждая склянка на счету. Жду. Вот-вот должен уже прилететь почтовый голубь, — она обняла директора и, подтолкнув вперёд сопровождающую её рабыню, не прибегая к помощи гвардейца из эскорта, быстро заскочила, следом за ней, в карету, — Но как всё закончится, я обязательно посмотрю, — сказала она, помахав рукой через оконце.

Уля не собиралась путаться под ногами Бора, Риты и Гури, прекрасно понимая, что в деле формирования полков и их передислокации на восток герцогства, толку от неё никакого не будет. Договорившись с генералом, что, как только полки подойдут к Легину, тот пришлёт сообщение об этом голубиной почтой. Выехав сразу, после получения этого известия, на своей карете, по отстроенным с её участием дорогам, она догонит войска, когда те дойдут до Брога.

А пока, у неё ещё было время на то, чтобы доделывать дела в столице герцогства.

— С границы ничего не сообщают? — спросила она Клейна, когда тот явился к ней в дворцовый кабинет с очередной кипой свитков.

— Нет, пока спокойно. Но, именно, что пока, — из кипы он отделил один свиток и положил прямо перед ней, остальные отодвинув в сторону, — Это доклад Агрия. Его люди хорошо поработали в Саароне.

— Сам-то читал? — задала Уля риторический вопрос и, не дожидаясь его утвердительного кивка, развернула письмо начальника разведки.

Писала Уля отвратительно. Как Гортензия с Карой ни старались, но почерк у графини был ужасный. Впрочем, брат, заметив, что её всякие шутки на эту тему обижают, подначивать её прекратил. А остальные и не пытались. К тому же, для подавляющего большинства окружающих людей, да и остальных тоже, кроме, пожалуй, самых близких, она была почти богиней, дарующей здоровье и защищающей от врагов. А над богиней, разве, кто осмелится насмешничать? Но, всё равно, некоторое стеснение Уля, всё же испытывала, поэтому лично писала только брату и самым близким. В остальных случаях предпочитала диктовать или, вовсе, поручала самим придумывать текст. Зато читать она научилась вполне бегло.

— Клейн, пока не забыла, — оторвалась она от чтения доклада Агрия, — Напиши и отправь срочно фельдегерем письмо Рингу. Пусть наш главный химик отправит сигнальные петарды сразу в Брог. Сюда завозить не надо. Испытаем в бою. А он, похоже, неизбежно будет, — она потрясла свитком и снова принялась его дочитывать.

Агрий подробно доносил, как двое ниндзей, притворившись молодой бездетной семьёй беженцев, с торговым обозом приехали в Саарон, и какие сведения им удалось добыть.