Пустая карта. Уравнение измены (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 18

– Я найду ее и разорву голыми руками.

Стрельников хлопнул по плечу друга.

– Если жена не примет меня обратно, все равно постараюсь уберечь ее.

– Добивайся, чтоб приняла, – зло пробурчал Сергей. – Очень тебя прошу, брат.

Витольд собирался объяснить старому другу, что он-то приложит все силы. Но за эти два года Мэри тоже изменилась. А он не заметил. Они все проглядели. Но в ту секунду, когда Стрельников только открыл рот для отповеди, истошно закричала Майя:

– Вит, она ест песок!

Стрельников кинулся к дочери, которую уже отряхивала Майя. Присмиревшие собаки сидели рядом и косились в сторону хозяйки.

Витольд подхватил на руки свою неразумную дочь и помчался к дому.

«Нужно срочно промыть желудок, дать полисорб! Неизвестно, какой заразы наелась Ева. Мэри точно меня со свету сживет и никогда не простит», – горестно подумал он, убирая облепленные песком ладошки от своего лица.

Домой возвращались, когда стемнело. По лобовому стеклу накрапывал легкий дождик. Маша лениво наблюдала, как, хмуро вглядываясь в наступающую ночь, муж уверенно ведет машину по скользкой дороге. За день, проведенный с семьей, самодовольство драгоценного супруга сменилось мрачной решимостью. Еще в сауне, когда Витольд тряс ее и тащил под ледяную воду, она заметила его искренний страх. И вместо маски самовлюбленного супермена на короткий миг проглянула растерянность обычного человека.

«Но, – сама себя одернула Маша, – влюбилась-то ты в супермена. Бывшего капитана сборной по хоккею и подающего надежды врача! Мне тогда исполнилось шестнадцать лет, – привела она весомый довод самой себе. – И я млела, как дурочка, когда Стрельников просто брал за руку. Я с ума сходила от его голоса и широких плеч, даже от взгляда. А когда поняла, что нравлюсь, чуть башку не снесло. Вит водил в театр и на концерты. Доставал билеты и контрамарки на Пугачеву и «Машину времени». Стоически высиживал в консерватории и на балете. Лишнего не позволял. И никто же тогда не надоумил, что ничего хорошего не выйдет из этой любови. Только Лида одна предупреждала. Аж криком кричала».

– О чем задумалась? – бросил Витольд, не отрываясь от дороги.

– Вспомнила, как ты со мной в консерваторию ходил, – слабо усмехнулась она.

– Было дело, – хмыкнул он. – Я тогда с тобой и в кружок вышивания пошел бы. Все искал поводы для встреч.

– Да ты у нас практически жил, к себе только ночевать ходил.

– Ну и что? Мы же с Сережкой у него в комнате болтали, а ты к нам почти не заглядывала, вот и приходилось таскаться по выставочным залам и консерваториям. Мне же нужно было тебя как-то влюбить в себя, а то так бы и помер от неразделенных чувств. А ты вышла бы замуж за этого… Владика. Он же тебе портфель носил?

– Хороший вариант, кстати, – заметила Маша. – Порядочный человек.

– А чем он сейчас занимается? – будто к слову поинтересовался Витольд.

– Понятия не имею. Вроде, в Америке живет.

– А-а-а, – пробормотал Витольд, мысленно даже опешив.

«И не Владик. Кто же тогда ее на работу устроил?» – подумал он и, чтобы скрыть навалившееся смятение, глянул в зеркало заднего вида.

Дети спали.

Звезда хоккея, скрючившись в три погибели, подтянул ноги к подбородку и, опустив лоб на колени, дремал. А любительница грязного песка, развалившись в креслице, дрыхла без задних ног.

Как же он испугался!

Но Мэри быстро заставила дочку прополоскать рот. Дала выпить полисорб и ложку оливкового масла и понесла купать.

Витольд поплелся следом.

– Может, ей желудок промыть, Мэри? – пробубнил, раскаиваясь.

– Себе промой, Стрельников, – отмахнулась Маша. – После анализ на гельминтов сдадим, и все.

– А она часто песок ест? Может, ее врачу показать? Эндокринологу? Давай я завтра на прием запишу.

– Ты лучше сам к психиатру запишись, – фыркнула жена, вручив ему сначала полотенце, а затем и саму Еву. И уже серьезно добавила: – Там стекла не было?

– Да нет вроде, – пробурчал Стрельников, снова обругав себя, что даже не посмотрел. – Я сейчас схожу, гляну и пробы возьму. А завтра сдам в СЭС на анализ, – предложил он. – И, передав дочку жене, опрометью кинулся обратно на пляж.

Вернувшись через несколько минут, Витольд положил в машину кулек с песком и через гараж вошел в дом. В гостиной слышались звуки стрелялки: Ленька с Сергеем играли в приставку, а на диване восседал Чапай и с умным видом пялился на «поле боя». На кухне Агата и теща учили Мэри уму-разуму. Он остановился в коридоре и прислушался.

– Двое детей, Маша, ты просто обязана, – настаивала на своем мамОля. – Отец такие коники выкидывал. Всему полку тошно становилось, а мне в первую очередь. Да и ничего, всю жизнь вместе прожили.

– Я не хочу, мам. Не хочу жить во вранье, не хочу прощать подлости. Нам с детьми и так хорошо.

– Ох, Маша, – тяжело вздохнула Агата. – Решать, конечно, тебе. Но без мужика в доме трудно придется.

– За два года мы справились, – парировала Мэри. – И вы помогаете. Вы же нас не бросите?

В ответ Витольд услышал возмущенные возгласы своей старшей сестры и тещи.

– Да поймите, сейчас время другое, – продолжала терпеливо разъяснять жена. – Может, я и зарабатываю меньше Витольда, но мы ни в чем не нуждаемся. Но никто не станет убеждать, что он возвратился в семью навсегда. Ты уверена в этом, Агата? А ты, мама?

Собеседницы хором ухнули что-то невразумительное.

– Мне за эти два года многое стало ясно. Муж –понятие временное. Витольду я ни на грош не верю. А сейчас опять раскрыть душу и сердце и со страхом ждать, когда мои чувства растопчут, я не хочу. Понимаете?

– Понимаем, Машенька, – затянула свою песню Агата. – Но хотим, чтобы дети росли с родным отцом, а не с отчимом.

– Да не будет никакого отчима, – фыркнула Маша. – Я второй раз замуж не собираюсь. Какая необходимость? Заведу любовника или двоих. У Стрельникова две любовницы, а у меня – два любовника. Эх, заживем!

– Хватит глупости болтать, – строго оборвала мамОля и заметила тихо: – Отец тебе не позволит.

– А откуда он узнает? – рассмеялась Маша. – Я у него увольнительную подписывать не собираюсь.

Витольд стоял в коридоре, прислонившись затылком к стене, и слушал феминистские речи своей супруги. Хотелось ворваться на кухню и залепить ей рот… поцелуем.

«Два любовника! – мысленно ужаснулся он. – Даже не мечтай, дорогая!»

– А чего вы так переполошились? – снова фыркнула Мэри. – Вам-то что? Как ваша жизнь улучшится, если я пущу обратно Витольда?

– Мы беспокоимся о тебе, – пробормотала мамОля.

– И о нем, – тут же встряла Агата. – Он тебя любит.

– Я вас умоляю, – хмыкнула Мэри. – Нет никакой любви, и в природе не существовало. Мой муж любит только себя. Свое павлинье величество. Это в восемнадцать я верила, сейчас даже не надейтесь.

– Глупости болтаешь, – быстро одернула мамОля. – Он любит тебя и детей.

– Я этого не ощущаю, – отрезала жена. – Дети тоже. Подарки еще не любовь. Ева прекрасно манипулирует его чувством вины. А это неправильно.

– Вот и пусти его обратно, – вставила Агата. – Пусть узнает, какой настоящий отец.

– Царь горы? – уточнила Мэри. – Не хочу. Мне с трудом удалось из того ужаса выкарабкаться. Еще раз поверить предателю? Нет.

– Отец тоже не сладкий сахарок, – начала мамОля свою любимую песню.

– Папа тебя спас, и этим все сказано, – пробормотала жена. – Витольд ничего героического не совершил. Думает только о себе. А семья – так, придаток к имиджу. По статусу положена жена и дети, ну и баб целый хоровод.

– Но он же вернулся… – принялась уговаривать Агата.

– Куда и зачем? Можешь мне ответить? А самое главное, сроки. Когда это представление подойдет к концу? Ну, чтобы я могла детей предупредить заранее. Типа папа улетел и обещал вернуться. Карлсон, блин.

– Не ругайся, – тут же сделала замечание теща и добавила: – Агата, посмотри, бульон закипел? Может, уже пора картошку загружать?