Вырай. Триединство (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 17

— Слышь, я театр не люблю. В качестве компенсации распределю между вами четверыми Силу, которую должен был получить Натали за работу.

— Шеф, ты что?! — мгновенно прекратил страдать Мэри. — Зачем между всеми? Я, между прочим, самый умный и надёжный, твоя правая рука, и левая, и уши, и глаза, и…

— Окей, — не стал сопротивляться Веня. Сам перед своими оправдываться будешь. — Ползи сюда.

Злыдень схватился за протянутую лапу и в предвкушении закрыл глаза. Чёрт сосредоточился и направил капельку накопленной Силы в подчинённого. Внутренности скрутило ноющее удовольствие. В такие мгновения Веня ощущал себя почти живым, почти человеком.

Он еле-еле освоил этот процесс. И его возможности забирать, накапливать и отдавать другим энергию, взятую не из Вырая, а из человеческой крови, не шли ни в какое сравнение с Высшими. А поглощение душ так и осталось Вене неподвластно, поэтому приходилось довольствоваться самой слабой кастой нечистиков — злыднями, лозовиками, бесами и прочей шушерой, не способной существовать без хозяина. К сожалению, пока Веня мог править максимум десятью существами и прекрасно понимал, почему потусторонняя элита стягивает вокруг себя как можно больше последователей. Взаимная польза, а со стороны хозяина ещё и упоительное ощущение власти.

Мэри снова бился в конвульсиях, но теперь от удовольствия. Он повизгивал и постанывал, да и Веня забыл обо всём, наслаждаясь ощущениями.

Но длилось это недолго. Запас Силы быстро истощился.

— Всё, вали. — Чёрт разомкнул связь. — У меня дел по самые рога.

Злыдень поднялся и, пошатываясь, пошёл к двери.

— Ты пешком что ли? Вали, говорю! — Веня ускорил подчинённого копытом. Мэри вскрикнул и быстро растворился прямо в воздухе.

На самом деле отправляться в банк не было нужды, но приреченцам об этом знать необязательно. Вилла когда-то принадлежала криминальному авторитету, в доме на каждом углу валялось оружие, наркотики и деньги. Оружие Веня давно распродал людишкам, наркотики раздал приятелям и употребил лично, а вот валюту за ненадобностью никто не трогал. Нужно было лишь пройти по этажам да полазить в тумбочках и сейфах.

А ещё чёрт решил поступиться с принципами, но и помочь Славке не только деньгами, но и информацией.

Субботним вечером в Верхнем Истсайде, на пересечении восьмидесятой улицы и Лексингтон-авеню, продавали людей.

Потенциальные покупатели и простые зеваки стали подтягиваться к старой унитарной церкви незадолго до появления представителей мэрии, пока охрана выносила на крыльцо пухлый кожаный диван, несколько стульев и кафедру. Граждане и почётные граждане вежливо здоровались и не спеша переговаривались, заполняя перекрёсток и нижние этажи близлежащих домов. Всё чинно, степенно, места хватило всем. Славка понял, что подобные мероприятия здесь проводятся часто и не вызывают ажиотажа.

Сам он сначала устроился в окне первого этажа здания напротив, но потом решил, что пропустит что-нибудь важное. Поэтому галантно уступил место двум старушкам, а сам вышел на улицу и смешался с толпой.

Хотя «толпа» — слишком громкое название для пары десятков человек. Слава опустил козырёк бейсболки до самых глаз и постарался как можно сильнее ссутулиться — всё-таки почти два метра роста и широкие плечи всегда делали его заметней других. Правда, здесь разница с другими мужчинами была не такой критичной, как, например, в Азии.

— Привет, — обладатель светлой всклокоченной шевелюры, одетый в клетчатую рубашку, потёртые джинсы и сапоги-казаки, тронул Славу за плечо. — Я Джефф Библби. А ты новенький? Что-то я тебя не видел. Недавно в центр переехал? Ты один или с семьёй?

Глаза и губы любопытствующего выглядели рассинхронизированно. Широкая улыбка, правда, не такая белозубая, какой она была бы до Катастрофы, и при этом колючий, настороженный взгляд. Слава ответил как можно убедительней:

— Привет, приятель. Нет не новенький, пока. Я по рабочему пропуску.

— Да? А можешь показать? Никогда не видел такого. А ты работу ищешь или нашёл уже? А власти разрешили официально находиться здесь?

К их беседе стали прислушиваться. Слава почувствовал себя котом, который случайно попался на глаза стае бездомных собак. Молодой полицейский на крыльце, заметив оживление, с ленцой спустился по ступенькам.

— Что такое, Библби? Чем тебя взволновал этот человек?

— Ничем, — ещё шире заулыбался гражданин. — Вот, знакомлюсь. Первый раз его вижу. Утверждает, что пропуск есть.

Полицейский нахмурился:

— Естественно. Как бы он, по твоему мнению, прошёл в район мимо стражи? Или ты думаешь, мы недостаточно хорошо выполняем свои обязанности?

Окружающие резко умерили интерес к происходящему. Даже немного расступились, чтобы полицейский не подумал, что они имеют хоть какое-то отношение к Библби. А тот ощутимо занервничал, улыбка его погасла:

— Нет, что вы, офицер. Я восхищаюсь вашей работой, вот и старшему сыну говорю, что самый почётный жизненный путь — это в ваши ряды. Просто хотел помочь, вдруг…

— Мистер, покажите бдительному гражданину ваши документы, — не терпящим возражений тоном приказал полицейский.

Слава пожал плечами и достал из нагрудного кармана картонный прямоугольник, зашлёпанный печатями с двух сторон.

Он приобрёл его абсолютно законным путём, на входе в «благополучный» район, за сумасшедшую цену. Пропуск давал право в светлое время суток находиться в центре, беспрепятственно по нему перемещаться и официально трудоустраиваться.

— Видишь, Библби? Документы в порядке, — полицейский вернул документ и добавил: — Я надеюсь, мистер Коувал, вы недолго будете маячить в районе без дела.

— Конечно, офицер, — Слава максимально доброжелательно улыбнулся. — Иду в свинарник, говорят, там нужны работники. Вот только посмотрю на преступников, и сразу же…

Полицейский дальше слушать не стал, откозырял и вернулся на крыльцо. Недовольный исходом дела Библби обронил:

— Что вы, беженцы, лезете в приличный район! За забором работу искать надо, а не среди граждан.

И отошёл. Славка тут же забыл о любопытном американце, так как на перекрёстке появились новые действующие лица.

Сначала на гольфкаре подъехал высокомерный толстяк, на расстёгнутой рубахе которого висел знак шерифа. Пока этот огромный человек, пыхтя и ругаясь сквозь зубы, пытался выбраться из маленькой машинки, его догнали два открытых джипа, под завязку забитые испуганными людьми всех возрастов и рас.

Толстяка и водителей джипов Слава видел впервые, а вот кое-кто заставил искателя ссутулиться ещё сильнее и протиснуться в задние ряды — ему очень не хотелось, чтобы бритоголовая женщина узнала того, с кем ей пришлось драться на точке выхода несколько дней назад. Почувствовав себя в относительной безопасности, Слава стал шарить взглядом по пленникам.

Макса он узнал не сразу, настолько у того было заплывшее от побоев лицо. А узнав, чуть не бросился к другу, на секунду забыв, где находится. К счастью, вовремя вспомнил, стиснул зубы и стал ждать более подходящего момента.

Медленно и неуклюже, шумно сопя, шериф, опираясь на две металлические трости, подошёл к крыльцу и поднялся наверх с явным усилием. Славе даже показалось на мгновение, что толстяк сейчас завалится, скатится вниз и примется сбивать граждан, как кегли. Но всё обошлось, и, тряся подбородком, грудью и животом, шериф с видимым облегчением сел на опасно заскрипевший диван. Бритоголовая тоже поднялась к дверям церкви, мужчины же остались возле живого товара.

— У Глории новые напарники. Такая трагедия! — стоящая рядом со Славкой женщина бесцеремонно показала пальцем на солдат. Она прятала от солнца лицо за широкополой шляпой, заштопанной в нескольких местах.

— Бедняжка Дэвид, как он это пережил? — поддержала беседу вторая, в огромных солнцезащитных очках с дужками, перевязанными скотчем. — Терять любимых всегда тяжело.

— Говорят, он на людях не показывается почти. Даже вернулся сюда, в свой старый трейлер, ведь до́ма, на острове, ему всё напоминает о Джо.