Новая эпоха (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 37

— Вот уж нет! — Рявкнула Таня. — Ты же не слушаешься совсем! Ещё Мирона и Костю сиротой из-за твоего упрямства и любопытства оставим. И Макса вдовцом. Выйти с тобой в лес — всё равно что гранату с выдернутой чекой в карман положить!

Настёна задохнулась от обиды. А Татьяна, не обращая внимания на надувшуюся дочь, отчеканила:

— В общем, до конца недели со двора не смейте носа высунуть. Домашний арест. К папиному компьютеру не подходите две недели. И поработаете на благо семьи в кои-то веки.

И вот уже два дня младшие Бондаренко занимались исключительно хозяйственными делами. Сейчас они страдали под навесом у сарая, в теньке. Нужно было вылущить из стручков раннюю фасоль. Огромная куча сушёных стеблей всё никак не уменьшалась.

Работа не была тяжёлой или противной. Просто нудной.

— Давайте завтра продолжим? Надоело до смерти. — Предложила Настя. В её ведре фасоли было гораздо меньше, чем у братьев.

Мальчишки переглянулись и ничего не ответили.

— И вообще. Может, завтра мама успокоится? И не надо будет доделывать.

Мирон поморщился и зло сказал:

— Вообще-то мы по твоей милости здесь застряли. Как всегда — ты наделаешь делов, а отдуваемся все вместе. Да и мамка права — что мы, малолетки глупые? Помогать надо. Ты видела, какие у неё круги под глазами? А батя какой усталый всё время? На первый взгляд девчонка, а по сути, кикимора настоящая, только о себе и думаешь.

Костя промолчал, но по сопению Настя поняла, что мальчишка согласен с братом.

— Ах, так! — Девочка вскочила, пнула ведро, и фасоль с укоряющим шорохом высыпалась на землю. — Разве эгоистка будет думать о будущем всех людей? Вот стану искателем, враз слова свои назад возьмёте!

— Настёна, хватит, — укоряюще сказал Костя, — никто тебя в искатели не пустит. Даже дядя Слава считает, что ты бестолковая, а он сам, между прочим, без тормозов.

— И нечего фасоль раскидывать. Собери, а то накостыляю, — угрожающе заявил второй брат.

Обстановка накалялась. Беседа вполне могла закончиться дракой, но такому развитию событий помешала начинающая целительница, которую уже больше месяца Татьяна Петровна обучала основам традиционной медицины. Детям девушка нравилась.

— Привет. Ссоритесь? — Улыбнулась Хромушка, заглядывая под навес. За эти несколько недель её волосы немного отросли и уложились в крупные завитки, лицо чуть округлилось, посвежело, а из глаз ушла настороженность и обречённость.

— Нет, конечно, тётя Соня. Так, спорим чуть-чуть. — Заверил Мирон.

Настя промолчала, гордо вскинув подбородок.

— Ой, что это у вас! В пыли, да такое богатство! — Целительница присела и стала собирать фасоль, осторожно сдувая с неё пыль. — Знаете, я в детстве фасолевый суп терпеть не могла. А потом даже вкус забыла. У нас ведь что — крапива, лебеда, крупы заплесневелые, тушёнка. Кое-что выращивать пытались, но хватало нашего урожая только на настоятельницу и дьяконов. И вот, спустя многие годы, попробовала здесь, из печки, со сметаной. Это такая вкуснятина!

Хромушка даже зажмурилась, вспоминая угощение. А Настя вдруг покраснела, села на корточки и завозилась в пыли, помогая.

— Мама на вызов уехала, в Яблоневку. Вы можете подождать в приёмной. Или даже в стационаре — пациентов пока всё равно нет. — Костя махнул в сторону больничного здания.

— Я лучше с вами поболтаю. Или мешать буду?

— Что вы! — Заверил Костя. — Просто подумал, чего вам с малолетками сидеть. Скучно, наверное.

Соня умостилась на краю лавочки, взяла пригоршню стручков и подмигнула:

— С детьми скучно быть не может. К тому же вы взрослые почти.

Младшие Бондаренко одновременно зарделись от комплимента. Работа пошла веселей. Пока пальцы ловко делали своё дело, рты занялись разговорами.

— Тётя Соня, слышали последние новости?

— Костик, я то с вашей мамой, то с Мариной. Живу, опять же, у вашей колдуньи. На близкие знакомства с местными совсем нет времени. Так что слухи до меня почти не доходят.

Настя хотела что-то сказать, но Мирон её перебил:

— Мы караван ждём. Они каждый год в августе торговать приезжают. Ярмарку устроим! У них сало вкусное, и очень красивая одежда, с вышивкой.

— А как они дорогу находят? Да и летом… Мне Марина говорила, что сквозь Вырай лучше зимой ходить. Так безопаснее. Или с ними ведьма?

— Ведьмаки. Дядя Игнат, боевой маг, он прикольный. И дядя Дима. Он жуткий. Но, как говорит папка, отличный проводник. Вырай усмиряет, с ним почти безопасно.

— Он потому и жуткий, что на два мира живёт — наш и потусторонний. — Добавила Настя. — Правда, он вне Вырая дурак дураком. Пятилетние дети и то умнее.

— Издержки профессии, — заявил Костя. Он пытался сказать это серьёзно, по-взрослому, но получилось забавно.

Впрочем, Соня не стала смеяться:

— В смысле, издержки?

— Мы не знаем. — Встрял Мирон. — Это вы у тёти Марины спросите. Вроде как, проводники не совсем обычные колдуны, они только в Вырае работают. И человек с нормальными мозгами таким стать не может.

— Ладно, спрошу, вы меня заинтриговали. А мама давно ушла? Скоро вернётся?

Дети одновременно пожали плечами.

— Кто же знает? Смотря, насколько там всё серьёзно. — Ответил за всех Костя. — Может, и под утро. Но папа точно вернётся до заката. Он на рыбалке. А мама ему для вас задание оставила. Вы подождите немного. Солнце почти у горизонта.

Беседа угасла. Тишину деревенского вечера нарушало лишь мирное потрескивание лопающихся стручков да шорох ссыпающейся в вёдра фасоли. Солнце убавило яркость, тени стали длиннее, Гайка подошла к людям, покрутилась и улеглась рядом.

Спокойствие нарушило резкое дребезжание старого телефонного аппарата. Мирон вскочил, стряхнул шелуху с колен и поспешил в избу.

Телефонную связь восстановили своими силами семь лет назад, связав ключевые точки Приречья. Один из аппаратов стоял здесь, чтобы староста Красноселья Максим и фельдшер Татьяна были доступны в любое время дня и ночи. Кроме ФАПа, телефоны имелись в сельсовете, у повелителя радио Прилучина, у Бусловых на гостевом хуторе, естественно, на пропускном пункте и у старост Яблоневки и Потаповки. Поскольку в сельсовете всегда дежурил кто-то из дружины, участковый и воевода тоже получали срочные новости вовремя.

Рядом с телефоном лежал блокнот и карандаш. Мирон схватил трубку:

— Да, алло! Говорите, я записываю!

— Мироша, ты? — Голос мамы то ли из-за плохой связи, то ли из-за чего-то ещё, казался чужим. — Папа уже дома?

— Нет ещё. Ты скоро?

— А Софья пришла? — Таня проигнорировала вопрос сына.

Мальчик занервничал:

— Да, она здесь. Мам, ты чего?

— Слушай внимательно. Дай Софье велосипед, тот, синий, который в сарае. Пусть едет сюда, в Яблоневку, к седьмому дому. Запиши, что ей нужно с собой взять. Пусть Костя сложит в торбу всё по списку. Он быстрей, чем ты, найдёт.

— Хорошо. Мама, а что…

— Делай, как я сказала! — заорала женщина. И сразу же сменила тон на просительный: — Сынок, пожалуйста, поспеши. И вот ещё — как Соня уедет, идите в хату, закройте все окна и не выходите. И папу, когда вернётся, тоже под замок. И в туалет лучше не бегайте, ведро в сенцы поставьте.

— Что-то случилось?

— Очень надеюсь, что я зря паникую. Приеду, всё расскажу. Не покидайте дом, ты слышишь меня?!

Мирон кивнул, забыв, что мама не может его видеть.

Соня приехала в сумерках. Таня, до этого нервно ходившая туда-сюда вдоль забора, с явным облегчением бросилась навстречу:

— Привезла?

— Конечно. — Хромушка хотела узнать, в чём проблема, но, увидев трясущиеся руки знахарки, решила не спешить с расспросами.

А Татьяна схватила сумку, покопалась в ней, вытащила небольшую книгу, села на лавку и зашелестела страницами.

Соня не видела, что складывал в торбу Костя, но сейчас, высмотрев на обложке название, испугалась.

«Особо опасные инфекции». Вряд ли там описывались насморк и ветрянка.