Новая эпоха (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 26

— Позже отмоешься и поешь.

Были ещё кое-какие наставления, но Кривицкой показалось, что приреченцы чего-то недоговаривают.

Узнать, в чём конкретно дело, не удалось — открылась дверь, и Софье пришлось зайти в здание.

Они подъехали к этому аккуратному бревенчатому домику минут десять назад. Троюродные брат и сестра вздохнули с облегчением и сообщили спутнице, что путешествие практически закончено. Осталось пройти некоторые, чисто формальные процедуры.

Избушка вызывала ощущение умиротворения и уюта. Светлые брёвна, белые резные ставни, зелёная крыша из металлочерепицы и округлое крылечко. На крыльце, растянувшись и подставив пушистые бока солнцу, лежал чёрный кот. Увидев людей, зверушка молниеносно исчезла в ближайших кустах.

Над дверью висела табличка: «Мытня[1]».

Хромушка не могла поверить, что они всё ещё находятся в Тумане, настолько нормальным выглядело это место.

Когда мимо на горном велосипеде, высокомерно покосившись жёлтым глазом, проехал огромный волк, поверить пришлось.

Софья сидела на самом краешке стула, натянутая, как струна. Таможенница молчала. Она бросала на посетительницу долгий, ничего не выражающий взгляд, склонялась над амбарной книгой и что-то записывала. Потом близоруко щурилась в монитор и раздражающе медленно, одним пальцем, печатала на клавиатуре.

Работающему компьютеру девушка поразилась сильней, чем волку-велосипедисту.

От нечего делать Кривицкая стала изучать собеседницу. И чем дольше это делала, тем больше удивлялась странной внешности.

Седые волосы были подстрижены коротко, но не так, как у самой Софьи — стильная причёска не имела ничего общего с «ёжиком», который отрастает после стрижки налысо. Кремовая шёлковая блузка элегантного покроя, тонкая золотая цепочка на шее и миниатюрные золотые же часики на левом запястье. Старуха напоминала Кривицкой соседку из старой жизни, трудившейся то ли в секретариате университета, то ли в городской библиотеке. Правда, у таможенницы имелся длинный, крючковатый нос с хищными ноздрями. Да и ногти — острые, загнутые, словно когти какой-нибудь птицы, вызывали смутное ощущение беспокойства.

Комнатушка тоже внушала чувство двойственности. Например, окно. Пластиковое, явно новое, но прикрытое серым от грязи рваным тюлем. Или стол — потемневшее от старости дерево, практически полностью покрытое сальными пятнами, изрезанное, выщербленное то ли ножом, то ли топориком. Имелись подпаленные круги от горячей посуды. И тут же компьютер с ЖК-монитором, цветной принтер и сканер.

Соня так углубилась в свои ощущения, что вздрогнула, когда скрипучий голос заявил:

— Так. Я спрашиваю, ты отвечаешь. И не врать, я сразу пойму.

Соня согласно кивнула. И началась беседа.

— Фамилия, имя, отчество.

— Кривицкая Софья Петровна.

— Год рождения.

— Две тысячи седьмой.

— От рождества Христова? — Почему-то уточнила женщина.

— Д-да. — Запнулась Соня.

— Царство, тип, класс?

— Какое царство? — Осторожно спросила девушка.

Женщина вздохнула, закатила глаза и нетерпеливо уточнила:

— Человек, нечисть, нежить, и так далее.

— И так далее?!

— Странно. — Приподняла брови собеседница. — Мне другое показалось, но как пожелаешь. Исправим: «И так далее».

— Нет, нет, что вы! Человек я, человек! — Испугалась Соня.

— То-то же. — Ухмыльнулась работница таможни. — Магические способности имеются?

— Имеются. Уровень не знаю.

— Вот тетёха. Какой ты человек тогда. Инициирована?

— Да. — Кривицкая вспомнила, какой вкусной была вода в колдовском роднике и улыбнулась.

— Запомни, девонька, колдунья ты. Ведьма. Чародейка. Как угодно. А если точнее, — тут старуха втянула носом воздух, — целительница.

Хромушка потупилась. Она знала слишком мало, чтобы вступать в беседы на эту тему.

Вопросы продолжились.

— Цель визита?

Хромушка ответила так, как посоветовала сказать Сычкова:

— Для обучения и обмена опытом.

— Предположительный срок пребывания?

— До первого снега. Предположительно.

— Запрещённые зелья, оружие, артефакты есть?

Соня молча вытащила из корзинки молоток для отбивки мяса, бутылочку с остатками седативного и отцовские часы. Благодаря Марине часы стали не просто предметом памяти, а хранилищем Силы.

— Молоток убери, такая ерунда меня не интересует. Зелье из легальных ингредиентов, а конденсаторы мы вообще в реестр не вписываем. Так что всё в порядке.

Задав ещё несколько вопросов, работница таможни помолчала, затем покосилась на печь в углу и осторожно спросила:

— Может, поможешь старой женщине по доброте душевной? Открой дверцу, подбрось дровишек, пока документы оформлю.

— Простите, я совершенно в печах не разбираюсь. Помогла бы с удовольствием, но вдруг пожар устрою?

Женщина тоскливо вздохнула:

— Надоело, хоть увольняйся. Чёртовы должностные инструкции. Ладно, последнее. Друзья сказали, что я Баба Яга?

Соня вытаращила глаза и отрицательно покачала головой.

— И что ты об этом думаешь? Не страшно? — Баба Яга прищурилась.

— А вам бы страшно не было? — Взорвалась Софья. — Я покинула дом, с незнакомыми людьми, один из которых безбашенный авантюрист, а вторая — ведьма! Меня везли через Туман, я видела такое, такое! Разговаривала с деревьями, чуть не попала под колёса велосипеда! На котором ехал, на минуточку, волк! Так что извините, пожалуйста, но вежливая Баба-Яга за компьютером — это всего лишь незначительная странность, одна из многих за эти дни!

Таможенница расхохоталась:

— Ой, не могу! Насмешила! «Незначительная странность», ха-ха-ха!

Не прекращая смеяться, Яга вытащила из ящика стола прямоугольник ядовито-жёлтого пластика размером с ладонь, процарапала на нём когтем какую-то закорючку и протянула Хромушке:

— Добро пожаловать в Приречье, внучка.

Кривицкая выскочила из избушки, словно пуля.

— Почему не сказали, кто там сидит?!

Коваль смущённо пожал плечами:

— Не кричи, Сонец. Так надо было. Ягуся проверяет на, как бы это сказать…

— Психологическую устойчивость. — Подсказала Сычкова. — Извини, но Славик прав. Мы не можем рисковать, пуская всех подряд. Раньше так и было, всем пытались помочь, но после кое-каких эксцессов пришлось пересмотреть условия гостеприимства и нанять профессионального стража границы миров.

— Пойдём. За избушкой площадка для перехода, машина уже там. — Слава на ходу продолжил объяснять: — Не представляешь, что было в первые годы. Люди валили валом. Растерянные, в шоке. И тут мы, благодетели, спасители: «Гляньте, народ, если включить мозги, не всё так страшно».

— На Приречье обрушились убийства, проклятия, поджоги наших домов. И так далее, и тому подобное. Если бы не ты, мы бы к Ягусе даже не заходили. Ещё раз прошу, извини за эту проверку. Мы уже столько раз обжигались на молоке, что стали дуть на воду. — По тону было ясно, что Марина очень надеется — Хромушка поймёт и простит.

Соня немного успокоилась. Она ожидала чего-то подобного. Времени, проведённого в обществе Коваля, вполне хватило, чтобы понять — у местных довольно странные и сложные отношения с нечистой силой.

За домом находился небольшой дворик. Едва люди оказались рядом с машиной, земля завибрировала.

Софья во все глаза смотрела, как изба постепенно поднимается — две сваи, похожие на огромные куриные ноги, несли его вверх. Когда крыльцо оказалось метрах в двух над землёй, избушка стала поворачиваться вокруг своей оси — «ноги» аккуратно топтались, словно настоящие птичьи лапы. Двор тоже вроде как начал двигаться. Окружающий лес медленно покрылся лиловым туманом, и потом так же медленно показался вновь. Но был уже совсем другим.

Обычным.

Изменилось всё, кроме домика и прилегающей к нему территории. С усталым скрипом избушка присела, немного поелозила по земле, удобней устраиваясь, а затем застыла, словно и не было у неё куриных лап под полом.