Дикая орда - Робертс Джон Мэддокс - Страница 39

Мансур огляделся. Он-то никаких примет не видел…

– Правда?

Юноша заметно приободрился.

– Скоро все наши мечты сбудутся!

– Не радуйся раньше времени, – одернул Мансура киммериец Конан. Вызволить твою даму сердца, если она окружена тысячью вооруженных людей, нелегкая задача. Не говоря уже о чародее, у которого на девчонку совсем другие виды.

– Все равно, – не унывал Мансур, – ведь мы с тобою герои, разве найдется дело, что нам не по силам?

Конан пожал плечами и принялся снимать с деревянных шампуров готовые куски мяса.

– Не могу пока что разделить твое бодрое настроение, но, может быть, когда наемся…

Мансур засунул руку под одежду и достал свиток пергамента.

– Тебя надо подбодрить, Конан. Можно, я почитаю тебе героические стихи?

– Стихи? – Конан от неожиданности повторил последнее слово. Суровые песни своего племени киммериец впитал с молоком матери, но поэзия цивилизованных народов редко приходилась варвару по вкусу.

Мансур начал:

Тому, кто искусно владеет мечом,

Кому в этой жизни отрада

Сражаться с жестоким врагом-палачом

Во славу родимого града,

Любые невзгоды ему нипочем

И ласки красавиц – награда.

На поясе меч, и колчан за плечом

О будущем думать не надо…

На следующее утро они двинулись по следам Красных Орлов. Когда солнце уже стояло в зените, Конан спешился и, склонившись, стал пристально разглядывать ему одному понятные приметы. На лице киммерийца появилось выражение полнейшего замешательства.

– Что-нибудь случилось? – забеспокоился Мансур.

– Здесь они соединились с другим отрядом, примерно таким же по численности.

– Еще согарийцы? – спросил Мансур. – Или ты думаешь, что на них напали кочевники?

– Ни то ни другое. – Конан нахмурился. – Кони подкованы на туранский манер. У некоторых на поводьях пряжки, как у туранских наездников. И стычки никакой не было. Мирно соединились два отряда.

Он вновь вскочил в седло, и оба всадника проехали еще немного вперед. Потом киммериец опять попридержал коня и что-то тихо зашептал. Внимательный взгляд варвара отыскивал на земле какие-то особые знаки.

Юный же согариец мог различить лишь бессмысленное скопление еле заметных конских следов.

– Смотри-ка, – проговорил громко Конан. – Они не совсем соединились, две колонны продолжают ехать на расстоянии десяти шагов друг от друга. Это может означать, что у них хорошая дисциплина. А может – что они не совсем доверяют друг другу.

– Не понимаю, зачем согарийской кавалерии встречаться в таких диких местах с туранцами, – покачал головой Мансур.

– Здесь много непонятного, – ответил Конан. – Значит, надо действовать осторожно. Это не кавалерия Ездигерда, хотя некоторые лошади подкованы как в регулярных кавалерийских частях. Туранская кавалерия идет двумя колоннами, и высылают вперед по движению и на фланги охрану. А эти шли врассыпную, как придется. Среди них есть кавалеристы, но это, должно быть, дезертиры.

Два всадника продвигались по степи, естественно, быстрее, чем отряд тяжеловооруженных солдат, и вскоре зоркий киммериец наткнулся на свежий след. Дорога пошла понемногу вверх, И путешественники вскоре оказались среди невысоких холмов.

– Не нравится мне здесь что-то, – буркнул Конан.

Мансур огляделся. Все было как прежде, разве что дорога шла то на подъем, то вновь под уклон…

– Почему?

– Трава слишком жухлая… Кусты какие-то уродливые… – ответил киммериец. – И небо вроде бы не того цвета. Колдовством тут попахивает, вот что.

– Тогда у тебя нюх почувствительнее моего, – сказал Мансур. – Может, ваша первобытная впечатлительность способствует этому. И потом, вам чаще приходится воевать со всякими сверхъестественными противниками. И что ты думаешь – здесь впрямь стоящее колдовство?

– Должно быть, – кивнул Конан. – В конце концов, мы преследуем колдуна! Но я чувствую: дело в самом этом месте. Мне уже приходилось испытывать подобное. И это всегда случалось в зачарованных, странных местах. Где-то тут рядом – иные миры…

Мансур примолк, подавленный этой необычной для сурового варвара тирадой. Да, могучему киммерийскому воину довелось повидать такое, что другим и не снилось!

– Мир наш древен, – продолжал Конан, – куда древнее, чем в самых диких фантазиях могут представить себе завзятые мудрецы. Я бывал в непролазных джунглях Юга, и в снежных горах, и в бесплодных пустынях, где сохранилось кое-что от древних времен. В этих местах можно встретить постройки из странного зеленого камня – целые города. Я встречал племена – человеческие и получеловеческие, в других краях исчезнувшие еще до того, как поднялись к небу башни Ахерона и Атлантида блистала золотыми шпилями среди морских волн. Я был на острове, где бронзовые статуи живут подобием человеческой жизни.

До Мансура стало доходить, что Конан – совсем не тот тупой, грубый дикарь, которым он считал его. Теперь юноша слушал, раскрыв от удивления рот.

– Я слыхал от странствующих книгочеев, что мир окутан чародейством, словно гигантской сетью. А в каждой сети есть узлы, где нити пересекаются и сплетаются воедино. Бывают такие места, где соединяются несколько нитей… Ну, как оружейник, когда делает кольчугу, в несколько рядов кладет железные кольца. В таких местах колдовская сила страшно усиливается.

Кроме нашего есть еще и другие миры. Они далеки, как звезды. Но там, где переплетается много линий, они становятся ближе. Я чувствую, что мы приближаемся к такому месту. И оно недалеко.

– Храни нас Митра, – прошептал Мансур, глубоко содрогнувшись. – И храни он мою бедную Ишкалу, где бы она ни была.

Конан и Мансур спешились и ползком добрались до вершины холма. Лошадей они оставили на берегу ручья; береговой склон здесь был чуть выше человеческого роста. Они резко повернули к западу, и сейчас солнце садилось как раз у них за спиной – поэтому их труднее было заметить.

– Хорошо, что здесь холмистая местность, – сказал Конан, – На равнине они увидели бы нас за пол-лиги.

– Я всегда верил, – воскликнул Мансур, – что бога приходят на помощь к героям! – Он пытался ползти в траве так же ловко и бесшумно, как Конан, но в силах был только неуклюже извиваться, сдирая кожу на локтях и коленях.

– Тогда я, наверное, никудышный герой, – проворчал киммериец, поскольку со мной бог всегда обходился круто. Ладно, хватит пустых разговоров. Мы на вершине холма. Не поднимай головы! Зоркий человек разглядит нас здесь даже на фоне заката.

Они осторожно, стараясь не обнаружить себя, взглянули на то, что за холмом. Высокий земляной вал ограждал огромный, неправильной формы участок степи, сплошь покрытый курганами. Одни из них были выше, другие – поменьше, некоторые – воистину невероятных размеров. Внутри огороженного валом пространства располагались два разных военных лагеря. Один состоял из одинаковых, стоящих рядами палаток, посредине – шатер командира. Другой был беспорядочным скоплением палаток самых разных размеров и обличий – от сооружений из накинутых на колья старых плащей до изысканных складных домиков. Многие шатры лепились прямо на вершинах курганов. Над маленькими кострами вились дымки.

У входа в огороженный участок было устроено два загона для лошадей. Еще киммериец и Мансур заметили близ вала группу воинов в туранских одеждах. Солдаты пытались подстрелить диких гусей – птицы с началом лета перелетали на север, гусиный клин как раз появился в небе.

– Что это за место? – спросил Мансур.

– Могильники, – ответил Конан. – Здесь покоятся великие вожди былых времен. Подумай, сколько нужно труда, чтобы соорудить эдакое!

– Какой народ хоронит здесь своих мертвых?

– На многих курганах – гирканийские знаки. Должно быть, здесь лежат степные каганы.

– Но что здесь делает Хондемир? – удивился Мансур. – И зачем эти туранцы? Я погляжу, что между двумя отрядами особой любви не наблюдается. Красные Орлы разбили свой лагерь так далеко от туранцев, как только могли.