Выбери любимый жанр

История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro" - Страница 27


Изменить размер шрифта:

27

Глава 7

Оседлые пришли сюда очень давно, ещё до рождения Крейвана. Глава-основатель, дед нынешнего главы общины, со своей женой и несколькими соратниками странствовали по свету, неся безликим, как они думали, свет духовного просвещения. По-видимому, местность им так понравилась, что они решили задержаться здесь подольше. Сменилось уже два поколения оседлых, община разрослась с пары семей, которые пришли вместе с отцами-основателями, до нескольких сот поселенцев. Среди этих нескольких сотен, в основном, семейных, проживала и Брейда Фланахэн, жена покойного Джейда Фланахэна, мать Крейвана Фланахэна.

В её доме Крейван сейчаси отдыхал, совершенно опустошенный после обряда очищения. Он сидел за столом и наслаждался поздним завтраком, по-деревенски простым и сытным. Хотя Крейван с предвзятостью относился ко всему, что было связано с низшей кастой простолюдинов, для простой и вкусной еды он делал исключение. Натуральные, “только что с грядки“, продукты он привечал настолько же, насколько презирал их производителей. Впрочем, к обитателям общины это не относилось. Бекон, отварной картофель, приправленный зеленью, полголовы овечьего сыра и здоровенный кусок ещё теплого хлеба с хрустящей корочкой, примиряли Фланахэна с убогостью сельского быта, выставляемого, как ему казалось, общиной напоказ. Пока он с жадностью расправлялся с содержимым тарелки, мать, сидевшая напротив, молча улыбаясь, наблюдала за ним. Глаза лучились радостью, испытываемой матерью при виде голодного ребёнка, дорвавшегося до угощения, но где-то в глубине её взгляда Крейвану почудилась какая-то тень, налёт беспокойства. Наконец, когда последняя крошка сыра была подобрана кусочком хлеба, он удовлетворенно откинулся на спинку стула. До прихода главы общины Хэнрана с супругою Бэррейн оставалось ещё какое-то время. Они всегда заходили к Брейде засвидетельствовать свое почтение, когда у неё гостили дети. Крейван вообще был в хороших отношениях со многими членами общины, дружескими их назвать было трудно, но общие темы для разговора находились легко. С Хэнраном и Бэррейн всё по-другому. Они были давними знакомыми семьи Фланахэн; ещё родители Хэнрана знались с родителями отца Крейвана, а сам Хэнран после смерти отца Джейда Фланахэна взял на себя опеку над Крейваном и близнецами. Хэнран и Бэррейн всегда воспринимались младшими Фланахэнами, как добрые бабушка и дедушка, хотя были вовсе не старыми (Хэнрану в прошлом месяце стукнуло шестьдесят шесть, а Бэррейн только-только разменяла седьмой десяток и была ненамного старше Брейды). Они, конечно, знали об отношении Крейвана к Общине, не к оседлым безликим, а именно к Общине, как религиозному продукту. Но, несмотря на это знание, никогда не упрекали Фланахэна в безбожии и не пытались завлечь на свою сторону. Иногда, правда, Крейван и Хэнран устраивали не вполне серьёзный диспут о природе безликих, о роли Творца в ней, и об отношении к этому оседлых. Но каждый всегда оставался на своих позициях, и спор оканчивался прощальным дружеским рукопожатием. В случае же, когда мать заводила душеспасительные беседы, чего Крейван терпеть не мог, либо Хэнран, либо Бэррейн вмешивались и ловко переводили разговор в другое русло. Хэнран вообще считал, что насильно заставить человека изменить себя невозможно, он сам должен прийти к изменению. Бэррейн полностью поддерживала мужа в этом мнении. Вместе же, они втайне надеялись на то, что Крейван, а может и близнецы, в итоге присоединятся к общине.

Крейвану было жаль старых друзей, которые обманывались в своих ожиданиях. Община была местом, где ему были рады, где его всегда примут и даже, при необходимости, приютят на время. Но община никогда не станет домом. Он не мог не то, чтобы понять, а именно принять факт отказа от своей природы, от способности, коей безликие обладали с рождения. Если уж Создатель наделил их этой способностью, то ею следует пользоваться, а как иначе? Однако, у оседлых была своя трактовка этой данности. Они считали, что Создатель наделяет безликих способностью не для использования её в Ремесле, а как наказание за какой-то Древний Грех (все это было изложено в книгах оседлых, но Крейвану и в голову не приходило изучать их. Вслед за коготком можно, как той птичке, увязнуть полностью). Чем дольше человек применял свою способность, тем скореё Темный подбирал его падшую душу. В качестве примера приводилось Безумие Безликих — как воплощение Абсолютного Зла. Посему, добродетельному безликому надлежит бороться с этим даром, а не усугублять вес Древнего Греха. Пришедший в общину был обязанотказаться от использования впредь греховной способности, отказаться от своей мирской фамилии, оставляя, правда, свое мирское имя, а жизнь свою проводить в простом труде на земле во искупление прошлых грехов. Безликий, уличенный в нарушении главной заповеди оседлых, изгонялся из общины, лишаясь права в сколько-нибудь обозримом будущем быть снова принятым в лоно общины. “По крайней мере, их не сжигают прилюдно”, - сыронизировал как-то Фланахэн в одном из редких теологических споров с Хэнраном. “Вот именно! Другие религии вовсе не так терпимы к отступникам…” — получил он отповедь старика.

Из задумчивости его вывел голос матери:

— Эйбл и Дейди. Они были здесь, но вчера ускакали по своим детским делам. Встреча с какими-то друзьями. Они ведь не подпускают меня близко ни к своей деловой, ни к личной жизни. Да и тебя тоже… Вы разминулись совсем ненамного.

Крейван с досадою притопнул ногою:

— Ну вот, могли бы заехать. Не так уж часто у нас получаетсяпоболтать…

— Но, согласись, никто ведь не знал, когда ты вернёшься, и когда будешь дома.

— Да чего там! Я всегда оставляю записку о том, где я в месте, известном только нам одним. Они наверняка заглядывали ко мне.

— Будет тебе! Перестань! Это же молодёжь: сегодня здесь — завтра там. Юношеская непосредственность, ветер в голове и прочее. С каждым годом мне это видится все лучше и лучше. С возрастом и ты станешь спокойнее относиться к таким вещам.

— Может ты и права, хотя всё равно это свинство.

— Конечно, права, а разве может быть иначе? Я же твоя мать! — Брейда в шутливом негодовании нахмурила брови.

— Так что же рассказывали наши дражайшие младшенькие?

— Ничего особенного. В общих чертах поведали, где они были. Носились, как угорелые, по всему Заморью, и я так поняла, что не из любви к путешествиям. Видимо, исполнение последнего заказа вышло не особо удачным, но судя по тому, что они все же приехали живыми и невредимыми — и не совсем провальным.

— Ну и славно!

Крейван и вправду был рад. У близнецов была природная склонность влипать в разные неприятности. Сам Крейван тоже не был застрахован от этого — но настолько виртуозно и легко рисковать жизнью умели только Эйбл и Дейди. Надо сказать, что решали проблемы близнецы столь же виртуозно, но без Эйбл Дейди давно бы уже либо загремел в вонючую яму, что заменяла острог, где-нибудь в Луситане, либо упокоился в безвестной могиле где-нибудь в окрестностях Венетты. Именно Эйбл с её холодным умом планировала все действия, а в случае, если что-то шло не так — моментально перерабатывала план, чтобы выйти из игры с наименьшими потерями. Дейди отвечал за силовое обеспечение, и был в этом весьма искусен. Вместе же они являли собой блестящую связку, за что и ценились в кругу потенциальных заказчиков.

Крейван с Брейдой поболтали ещё какое-то время. Они успели обсудить погоду, но не успели обсудить болячки матери, когда Крейван вспомнил что-то, что насторожило его, когда он шёл через общинный посёлок к дому матери, и о чём успел забыть, обрадовавшись встрече с Брейдой. Улучив момент, он спросил:

— А чьи это лошади у коновязи возле общинного Дома Совета? Я таких здесь ещё не видел, если только за последние пару месяцев Хэнран с Кругом Старейшин не решили заняться разведением гонтеров10 на продажу.

Мать едва заметно скривила губы, черты лица её затвердели, она отвела взгляд:

— Так, гости, которым не везде рады. Но не будем об этом. Расскажи лучше о себе, дорогой.

27
Перейти на страницу:
Мир литературы