Осколки падающих звезд (СИ) - "MissMercy97" - Страница 39

«… Детка, — голос матери приятным жаром заполонил полое пространство в области рёбер, — не все люди — хорошие, — девочка кивнула, не понимая, к чему ведёт мама. — Всегда могут встретиться на пути те, кто захочет тебя обидеть. Никогда, слышишь, — женщина ласково щёлкнула дочь по носу, — никогда не позволяй себя унижать. И если даже твой обидчик сильнее тебя, давай отпор. Не сдавайся…».

Руки, раскинутые в стороны, медленно опустились на плечи. Эти объятья уже не выражали протест — лишь наигранную жалость к самой себе.

Мужчина застыл в исступлении, плотоядно осматривая распростёртое перед ним хрупкое тело, и позволил себе отдышаться. Затем он приблизил руку к лицу Гермионы и размазал по губам небольшую капельку крови.

— Ну же! — Гермиона выкрикнула куда-то в пустоту.

Анимаг отпрянул от удивления и зацепился за крючок удочки, брошенной Гермионой. В бешеных, горящих глазах она сумела найти то, что было нужно. Ему показалось, что она сломалась. Его тело жгла внутри мощная тяга, превращая в монстра, но перед тем, как приступить, он склонился над бесцветным лицом Гермионы.

— Зря ты тогда убежала, — в порыве звериной нежности он провёл рукой по спутанным волосам Гермионы. — Как жаль, что твой дружок всё забыл, — сквозь последнюю реплику, она вновь ощутила прилив неподвластного ужаса. В голове, как бой похоронного колокола, звучали слова анимага.

Забыл.

Забыл.

Заб…

Слабый, хриплый крик вырвался из груди, когда мужчина рукой сжал одно запястье Гермионы и грубым, властным движением резко схватил за горло.

— Что это было за зелье, милая? — Гермиона чувствовала, как хватка становилась ещё сильнее, а расстояние между их телами постепенно сходило на нет. — Такое… необычное… — он яростно пытался коленом раздвинуть сомкнутые ноги Гермионы, которые никак не хотели поддаваться.

— Отпусти, — хриплый шепот — всё, на что хватило скудного запаса воздуха в сжатых лёгких.

— Не дёргайся, — его мокрое дыхание затерялось в волосах Гермионы. Кровь неслась по венам, разгоняя темп сердцебиения. С трудом хватая воздух, Гермиона вздрогнула, но в тот момент, когда его лицо…

«Не сдавайся…»

…оказалось в непростительной близости к её губам…

«Забыл…»

…она вцепилась в его плоть, до предела стискивая зубы. Горячая, даже жгучая кровь, брызнула ей в гортань, опалив внутренние нежные стенки.

Это животное забилось в бешеных конвульсиях, пытаясь отпрянуть от Гермионы, но её цепкая, неразрывная хватка усиливалась, и в одно мгновение она ощутила, как небольшая часть его кожи проскользнула внутрь её рта, вызывая рвотный рефлекс.

Анимаг, оттолкнувшись руками от дряблых половиц, принял вертикальное положение, судорожно пытаясь унять открытое кровотечение, прижимая ладони к губам.

— Ах, ты маленькая сука! — брызжа кровью вокруг, завопил мужчина, яростно пытаясь нащупать палочку.

— Не это ищешь? — Гермиона дрожащей от слишком большой и неожиданной дозы ударившего адреналина рукой сжимала его палочку, точно направляя её в область грудной клетки анимага.

Мужчина хладнокровно улыбнулся и прижал ладонь к груди, театрально удивившись. Пошатываясь и хрипя, он попытался что-то сказать, но Гермиона не позволила ему открыть рот.

— Даже не смей двигаться, — прошипела она, и лицо анимага тронула судорога.

Гермиона знала, что он видел перед собой. Решительное, без толики страха, лицо девушки. Холодную медь в глазах, слегка впалые щёки, потрескавшиеся, чуть дрожащие губы.

Её лицо, которому шла ненависть больше, чем лучшие наряды мира.

Слегка потерянную, без капли сожаления Гермиону.

— Ну и? — сплюнул он на пол скопившуюся во рту кровь и превратив её в красное пятно на полу.

«Забыл…»

Страх медленно, словно по инструкции, принимал облик Малфоя, забывшего и отрешённого. Озноб от накатившей волны злости постепенно проникал под кожу всё глубже и глубже, пока окончательно не настиг орган, перекачивающий кровь.

«Забыл».

Взгляд Гермионы расфокусировался. Крупный силуэт анимага потихоньку начал расплываться перед глазами, в комнате темнело, а сознание стало потухать.

Она чувствовала себя распотрошённым плюшевым медвежонком и хотела поскорее заполнить внезапно появившуюся внутреннюю пустоту.

— Так и будешь стоять, малышка? Или удивишь меня? — он сделал шаг.

«Не сдавайся…»

Шаг.

И в следующее мгновение, когда мужчина оказался почти в запретной близости к ней, Гермиона зажмурилась и крикнула:

— Депульсо!

Тело мужчины отлетело назад и с грохотом влетело в стену, от чего хижина едва не разлетелась в щепки.

Тоненькая, тёмно-алая дорожка вязкой крови.

Гермиона отчётливо видела, как эта струйка подкрадывалась к подбородку, сталкиваясь с небольшой преградой в виде лёгкой щетины. Она замерла, не в силах пошевелиться. По спине словно прошлась шаровая молния, коснувшаяся и остановившаяся на онемевших губах, смешавшись со вкусом неподдельного ужаса. Вокруг стало так тихо, что Гермиона улавливала лишь своё собственное дыхание.

Гермиона не хотела убивать его. Не хотела.

Мужчина не двигался. Никаких признаков жизни. Ни вздымающейся грудной клетки. Ни трепещущих ноздрей.

Она не хотела убивать. Она не хотела…

Оцепенение сдавило её со всех сторон, не позволяя даже глубоко вздохнуть. Гермиона, стараясь унять внутреннюю, сдавливающую лёгкие истерику, посмотрела на свои руки, которые казались абсолютно чужими. Крупные капли сорвались с уголков её глаз и следом, скопившись на подбородке, стремительно понеслись вниз, на пол, разбившись об деревянную поверхность.

— Я… я, — тихий шёпот вырвался из её гортани.

Не помня себя, Гермиона устремилась на улицу, абсолютно не понимая, что делать дальше. На ум приходили безумные идеи, граничащие с безумием и гениальностью.

«Забыл…»

Малфой забыл, и вряд ли ему поможет вспомнить то, что она собирается сделать.

«Однажды ты увидишь звезду, которая улыбнётся тебе».

Мама говорила это с непринуждённой и красивой улыбкой. Она смотрела на небо вместе с Гермионой, рассказывая о разных скоплениях белых точек на чёрном небе. Говорила, что звёзды прекрасные, и что каждая из них — это большой мир, внутри которого происходят необычные вещи.

Теперь, спустя столько лет, Гермиона понимала, что мама не хотела рушить её детское восприятие мира. И показывая звёзды, она надеялась, что её дочь поверит в чудо.

И Гермиона поверила, когда столкнулась с настоящей магией, а звёзды лишились той романтики, которую мама вкладывала в рассказы о них.

Звёзды — это всего лишь физические тела в открытом космосе. Они распадаются, взрываются, меркнут, теряются на фоне других больших ярких звёзд. Их съедает огромное тёмно-синее море. Или они тонут в нём сами.

Доверие?

Такое большое слово.

Такое нужное.

— Федуцио сигнум, — пролепетала Гермиона, оставив попытки унять дрожь в руках.

Яркий, зелёный поток красивых искр вырвался из палочки и устремился в ночное небо, словно тёплым одеялом скрыв Гермиону от внешнего мира. Огромное облако светящихся точек затерялось среди тёмных кругов перед глазами.

Искры мигали, переливались, мерцали. Некоторые отскакивали от общей зелёной массы и стремительно падали вниз. Как звёзды. Как их осколки.

Она подождёт час. Просидит час в этой хижине наедине с… Гермиона не могла думать.

Секунды длились удивительно быстро, превращаясь в минуты.

Малфой не увидит этот след. Он забыл.

«Забыл».

Гермиона уставилась на неразожжённый камин, мысленно отсчитывая в уме минуты.

Шаги, раздавшиеся за дверью, заставили Гермиону насторожиться и до побелевших костяшек сжать не свою палочку.

— Бомбарда! — послышалось на улице, и дверь моментально слетела с петель, свалившись на пол.

Дыхание Малфоя было прерывистым и тяжёлым, будто в помещении было мало кислорода, и он пытался, вдох за вдохом, надышаться им. Переливающаяся сталь в его глазах почернела.