Осколки падающих звезд (СИ) - "MissMercy97" - Страница 18

Комментарий к Глава 9. Февраль (III)

Спасибо за оставленные комментарии под прошлой главой!

========== Глава 10. Февраль (IV) ==========

Комментарий к Глава 10. Февраль (IV)

Трун-трун-трун, вот и новая глава!

Один.

Два.

Три.

Грейнджер перемешала кофе по часовой стрелке.

— Как можно добавлять так много сахара? — Драко неотрывно смотрел, как она подносит к губам горячий напиток. Клубы ароматного пара ударили в его нос.

— У тебя какие-то проблемы с этим? — дерзко отозвалась она.

Фыркнув в своей манере, Драко закатил глаза и тряхнул головой, поправляя волосы.

Они не разговаривали с Грейнджер уже около недели. Лишь обмен парочкой фраз разбавлял тишину, которая казалась третьим постояльцем в их номере.

Она разместила один котёл в ванной, закинув туда стандартные ингредиенты, выудив их из своей нелепой сумки. Изредка помешивая жидкость, Грейнджер старалась совсем не пересекаться с ним даже малейшим взглядом. Её раздражение иглами врезалось ему под кожу, и это безумно выводило из себя. Хотелось вышвырнуть её подальше.

Метка зудела. Сверяясь со своим дневником, Драко знал причину. Он записывал всё, что происходило тогда. Каждое собрание. Каждую жертву, умершую на полу в гостиной его Поместья. Каждый приказ Волан-де-Морта. Он знал, что скоро произойдёт.

«14 марта — П.Г.У» — было написано корявым из-за дрожащей руки почерком. Круциатус Волан-де-Морта было невозможно сравнить с чем-либо ещё. Его заклинание пробирало до самого основания, вырывало его и растаптывала в пыль.

Тот день Драко помнил в мелочах: как Грейнджер захлебывалась своим криком в его доме, как он узнал Поттера и принял решение, которое подарило ему надежду, но за которое ему и его семье пришлось поплатиться позже, как Уизли, несмотря на ужас, стремился спасти свою подружку.

Он знал свой дневник наизусть.

Первые записи он начал делать после получения Метки. Присмотревшись внимательнее, Драко даже мог разглядеть разводы от солёных слёз и слегка расплывшиеся чернила. Он не писал то, что чувствовал тогда, поскольку внутри была кромешная тьма. Страницы были заполнены лишь короткими заметками: дата собрания и присутствующие на нём, несколько неаккуратных рисунков метки, количество жертв, которое увеличивалось изо дня в день.

После договора Снейпа с Долоховым, дневник потихоньку начал приобретать очертания настоящей книги. Страницу за страницей он исписывал рецептами зелий, проклятиями и другими записями, которые так или иначе могли привести к победе Тёмной стороны, но от которых Драко становилось тошно.

После смерти матери он сделал единственную запись: «3 мая — надежда». Вот так, коротко и просто. Но каждый раз, возвращаясь в тот день, он вспоминал испуганную Грейнджер и оглушившую его новость о маховике.

«Хвост — в голове прозвучал тот пробирающий до мозга и костей шипящий голос Волан-де-Морта, — отведи мистера Олливандера обратно в подвал.

— Да, Повелитель.

Драко отчётливо видел лицо старика, боящегося поднять поникшие глаза. Петтигрю дёрнул Олливандера своей железной рукой за плечо и потащил вдоль длинного коридора в сторону лестницы, ведущей вниз в холодную темницу.

— Что насчёт мальчишки, Северус?»

— Твоя очередь, — пробубнила себе под нос Грейнджер, вновь отправившись в ванную.

Наложив защитное заклинание на свой дневник, чтобы любопытные ручки Грейнджер не смогли к нему даже притронуться, он неохотно встал и, наложив на себя дезиллюминационные чары, вышел за дверь. Как сказала Грейнджер, ему иногда нужно было появляться перед владелицей, чтобы она не взяла за привычку наведываться к ним в номер. Хозяйка отеля была тихой женщиной, больше интересовавшейся глупыми маггловскими развлечениями — просмотром ТВ-шоу, которые ненавидела Грейнджер, или чтением идиотской желтой прессы — и она вряд ли бы начала совать свой нос, куда не требовалось. Но иногда с Грейнджер было легче согласиться, чем пререкаться и, конечно, побеждать её в словесных баталиях, но на это требовались силы, которые не хотелось тратить на такую ерунду.

Спустившись по скрипучим ступенькам, которые оповестили владелицу о приближающемся Драко, он выдавил из себя подобие улыбки. Обычный ритуал, который он проворачивал раз в три дня. Взяв со стойки свежий выпуск маггловской газеты, он протянул ей несколько монет в обмен на два шоколадных батончика с орешками. Этот «сникерс» был приторно-сладким, от него сводило зубы, но маггловский шоколад удивительно быстро поднимал настроение.

— Мистер Кинг, — женский голос неприятно резанул по уху.

— Да?

— Вы дали мне не фунты, — она медленно крутила галлеон в руках, рассматривая со всех сторон.

Драко запустил руку в карман и быстро нащупал там пару монет.

— Вот, держите, — Драко протянул ей маггловские деньги и потянулся забрать волшебную монету.

— Интересная монета. Никогда таких не видела, — женщина продолжала удерживать галлеон между пальцами. — Откуда она?

— Сувенир. Из другой страны, — рявкнул Драко, когда не смог выхватить монетку из рук наглой владелицы.

— Из какой?

— Это коллекционная монета из Италии. Теперь я могу получить её обратно? — он прищурился, выглядывая из-под тёмных бровей.

— Конечно, — она вложила галлеон ему в ладонь и смазливо улыбнулась.

***

Грейнджер устало разбирала свои вещи и вытащила из сумки что-то похожее на то, что лежало на полу в ванной комнате Драко. Её лицо вдруг озарилось широкой улыбкой, и она крепко, не замечая вопросительного взгляда Драко, прижала к груди ткань.

— Это ещё что?

— Эм… — только и выдавила она, оторвав от себя безобразного вида ткань. — Не важно.

— Будто с помойки, — проворчал Драко, пройдя вглубь номера.

— Ох, замолчи, — выдохнула она, покачав головой.

Грейнджер кинула материю на свою кровать и, не встречаясь с Драко глазами, села.

Он снял с себя чары, откинув волосы назад, и провёл рукой по щеке. Щетина его ужасно раздражала. Колючая и неприятная по ощущениям кожа царапала внутреннюю сторону ладони. Откинувшись на спинку кресла, он жадно откусил половину батончика. Его перманентная злость испарилась так же быстро, как и возникла.

Находящаяся в комнате Грейнджер тоже уже не так сильно бесила его. Лишь немного надоедала, но даже с этим он научился справляться.

— Хочешь? — сам того не осознавая, спросил он и кивнул на батончик, лежавший на столике.

— Что? — она непонимающе уставилась на него и, проследив за его взглядом, уставилась на шоколадку. — Сникерс?

— Батончик.

— Сникерс.

— Да, Грейнджер, Сникерс, — ухмыльнулся он уголками губ и слегка поморщил нос.

Она подцепила шоколадку и, сделав первый укус, посмотрела на Драко.

— Спасибо.

Вот так просто. Удивительное свойство сладкого — повышение уровня эндорфинов в крови — позволило отогнать злость подальше, и Грейнджер уже не казалась такой… отталкивающей.

***

Подъём на следующее утро мог сравниться разве что с направленным в голову Редукто. Стук громадных капель по окну, настойчивый и отдающий прямиком в голову, бесцеремонно раздавил даже намёк на вчерашнее хорошее настроение с первой секунды пробуждения.

Грейнджер мирно спала на своей кровати, не двигаясь и вовсе не подавая никаких признаков жизни, и только лишь лёгкое сопение, которое издавал её нос, указывал, что она всё ещё была в этом мире. Драко предположил, что она опять читала допоздна. Сколько можно? Она действительно была невыносимым книжным червём. На её прикроватной тумбочке лежала История Магии, затёртая до плачевного состояния. Ветхий переплёт свидетельствовал о том, что она, скорее всего, знала её наизусть.

Драко быстрым взглядом осмотрел Грейнджер, а точнее её руку, выглядывающую из-под одеяла. Рукав слегка задрался, обнажив шрам. «Грязнокровка» было вырезано проклятым кинжалом глубоко в её плоти. Тётя Белла приложила максимум своих творческих способностей, создав это уродливое произведение искусства.