Небесный механик (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна - Страница 37

— Да, продолжайте, пожалуйста, — Маргарет не спускала с него сосредоточенного взгляда.

— Когда я намекнул правительству, на пороге какого открытия мы стоим, что вы думаете, оно сделало? Оценило мои старания? Осознало всю широту открывающихся возможностей? Нет! Генерал Беран с восторгом поздравил меня, сказав, что теперь они наверняка смогут сбросить бомбу точно на голову Конрада!

Мужчина резко вскочил на ноги и, бросившись к двери, с яростью распахнул ее. Ткнув в черноту за своей спиной, он крикнул, что есть мочи:

— Все это только для того, чтобы сбросить бомбу!!! Я положил к их ногам вселенную, а они не увидели в этом ничего, кроме возможности сбросить еще одну проклятую бомбу! Я ненавижу этих тварей за ограниченность и скудоумие! — он закашлялся. — Они приказали мне работать над проектом, — продолжил Механик хрипло, — думая, что в их руках окажется еще одно оружие, которое подарит им желанное превосходство.

— Вы так и не открыли им всей правды? — Маргарет надеялась, что ее голос благотворно подействует на ученого и успокоит его.

— Кому? Я для них лишь полезный предмет с набором заданных функций. Они были уверены, что могут с легкостью мной управлять. Что у нас, что на материке — везде одинаковые порядки. Ученых считают бездушными вычислительными машинами, которых нужно минимально обслуживать: кормить, одевать и давать рабочее место. Об истинных возможностях проекта «Небосвод» знали только два десятка человек среди моего ближайшего окружения. Включая моих друзей в Небрусе.

— А им-то вы зачем рассказали?

— Мне нужна была их помощь, — Механик немного успокоился и вернул дверь на место. — Госпожа Леманн, я полагаю, что удовлетворил ваше любопытство сполна.

— У меня еще осталось много вопросов.

— Не сейчас, — он вяло махнул рукой. — Я слишком измотан… Подобные эмоциональные вспышки негативно отражаются на моем самочувствии. Однако я благодарен вам за то, что вы меня выслушали. С тех пор, как моя личность впервые была рассеяна в безвоздушном пространстве, у меня периодически возникает настойчивое желание выговориться, чтобы выплеснуть сокровенное наружу. Представляете, я видел то, что доселе не видело ни одно живое существо, и мне некому рассказать об этом!

— Я никогда не смогу найти нужные слова, чтобы описать величие и ужас космоса, — Маргарет покачала головой. — Даже самый близкий человек не сможет этого понять.

— По крайней мере, у вас есть такая возможность, которой я, увы, лишен.

— Мне неприятно, что с вашим изобретением обошлись подобным образом. О вашем вкладе в науку должны узнать все.

— На самом деле, генерал Беран подал мне хорошую мысль. Я ведь действительно могу сбрасывать бомбы и попадать точно в цель, — Механик вернулся на прежнее место, устало опускаясь на ящик. — Только вот цели, — он усмехнулся, — теперь назначаю я сам.

Они провели в воздухе около часа, непрерывно набирая высоту. Высотомер показывал уже больше трех тысяч метров, но Освальд, похоже, намеревался подняться еще выше. Водная поверхность стала свинцового цвета, на темнеющем вечернем небе появились тяжелые низко летящие облака. Эмиль надеялся, что они успеют обогнать грозовой фронт и вернуться домой без приключений. Теперь, когда в его сумке покоился с таким трудом добытый полевой транзистор, ему хотелось одного — успеть в срок в лабораторию.

То, что им удалось незамеченными подлеть к острову и сесть рядом с разгромленным Центром изучения переменных токов, было просто невероятной удачей. Оттуда уже вынесли все мало-мальски ценное, поэтому командование Небруса не посчитало нужным расставить возле него охрану. Когда Эмиль с шумом вломился в лабораторию — на цивилизованный взлом замков не было ни времени, ни желания, и начал поиски, следуя пометкам, сделанным на плане, в его мозгу неотступно билась мысль, что долго столь фантастически везти не может. Но ему везло. Желанная стеклянная колба с транзистором была спрятана в тайнике в полу вместе с другими опытными образцами.

В ожидании Эмиля, летчику, как всякому, кто не представляет себе жизнь без неба, было не по себе. На земле он чувствовал себя беспомощной мишенью, поэтому возвращение агента и возможность снова подняться в воздух, было воспринято им с большим воодушевлением, вылившимся в крутой вираж.

Было очень холодно. Несмотря на комбинезон, стеганую летную куртку и шарф, выданные Освальдом, Эмиль продрог до костей. Для него не нашлось перчаток, поэтому его пальцы вскоре онемели. Чтобы хоть немного согреть их, он сложил конец шарфа наподобие муфты и закрыл им руки.

Неожиданно Освальд обернулся и, стараясь перекричать рев двигателя, сказал какую-то фразу, из которой удалось разобрать только слово «ниже». Летчик, понимая, что его плохо слышно, махнул рукой вниз, указывая на что-то. Эмиль взглянул в этом направлении и в разрывах облаков разглядел очертания береговой линии. Под ними был какой-то маленький островок — клочок скалы, не больше, что в изобилии разбросаны в этих местах. Летчик прибавил оборотов и заложил крутой вираж, оставляя его по левому борту.

Внезапно в том направлении, куда только что указывал Освальд, что-то блеснуло и Эмиль смог, наконец, разглядеть две точки далеко внизу слева. Вражеские самолеты! Они явно шли на перехват. Небо, хотя и вечернее, еще оставалось достаточно светлым, поэтому не оставалось сомнений, что их заметили. Эмиль понимал, что теперь от них так просто не отстанут, а потому Освальд, как опытный пилот, должен выжать из своей машины все, чтобы уйти от них.

В момент, когда аэроплан перевернулся через крыло, свалившись в почти отвесное пике, Эмиль уже не был так уверен в том, что они собираются оторваться. Две точки стремительно выросли в размерах, превратившись в боевые самолеты, звук мотора смешался со стуком пулеметов и весь корпус содрогнулся от их частой неприятной дроби. Смерть была рядом. В нескольких метрах с ревом пронесся вражеский самолет, агент на мгновение даже успел разглядеть перепуганное бледное лицо пилота. Аэроплан, заваливаясь на бок, оставляя за собой черные полосы, падал вниз.

Освальд вывел машину из пике, снова заложив крутой вираж, уверенно садясь на хвост второму. На его стороне было значительное преимущество в скорости, набранной в пикировании, поэтому сделать это удалось быстро. Несмотря на отчаянные маневры, попытки сбросить хвост, пилот Небруса, видимо так и не пришедший в себя от внезапности атаки, стал легкой мишенью. Освальд прицельно дал всего одну длинную очередь, после чего мимо пронеслись куски оторвавшейся обшивки. Самолет окутало черным дымом, развалившись на куски, он упал в воду.

Эмиль проследил за его падением и только тогда позволил себе сделать глубокий вздох. Теперь ему было жарко. Сделав победный полукруг над местом битвы, Освальд лег на прежний курс. Оставшийся путь они проделали без происшествий. Стремительно промелькнула изломанная полоска пляжа, повторяющая очертания берега. Вот показались фермы, фабрики, жилые дома похожие на игрушечные макеты, а затем огни посадочной полосы.

На аэродром их самолет опустился практически в полной темноте. Эмиль, выбравшись на твердую землю, отрешенно наблюдал как его пилот и дежурный, выбежавший из ангара, о чем-то спорят. Дежурный кричал и тыкал летчику в грудь какие-то бумаги. Эмиль догадывался о предмете их спора, но это его не волновало. Он то и дело ощупывал сумку, в который раз убеждая себя в том, что его полет был не напрасен. Освальд осторожно тронул его за плечо.

— Что с вами? Вы ранены?

— Нет-нет, все в порядке.

— Тогда пойдемте отсюда. Они и без нас разберутся. А вам стоит выпить.

— Мне нужно вернуться в город.

— Прямо сейчас? — удивился Освальд. — Вы же едва на ногах держитесь. Полет был нелегкий.

— Мне нужно вернуться в город, — упрямо повторил Эмиль. — Я только заберу свои вещи и переоденусь.

— Как пожелаете. Что насчет ответной услуги? Свою часть сделки я выполнил.