Конан в Чертогах Крома - Робертс Джон Мэддокс - Страница 7

- Отлично! - сказала Хатор-Ка. - Твой маршрут меня, собственно, не интересует. Я всего лишь хотела убедиться, что ты действуешь не наобум и способен заранее многое предусмотреть.

Она повернулась к Мулэю и кивнула ему. Слуга вновь подошел к сундуку, открыл крышку и вынул серебряный пузырек. Хатор-Ка подержала его в руках, потом передала киммерийцу.

- Во имя твоей клятвы, - проговорила женщина, - не допусти, чтобы с этой бутылочкой или ее содержимым что-либо произошло, пока не завершишь путешествия.

- Могла бы и не напоминать! - буркнул Конан. - Сказал - значит, сделаю!

И, не попрощавшись, вышел за дверь.

Мулэй проводил его взглядом.

- Госпожа моя, - сказал он, - я, честно говоря, на холодном Севере ничего не забыл. Но, по-моему, лучше было бы нам с тобой самим предпринять это путешествие...

Хатор-Ка подошла к стрельчатому окошку и посмотрела вниз, на улицу. Киммериец шел прочь. У него был широкий, упругий шаг горца.

- Нет, Мулэй, - сказала стигийка, - ты ошибаешься. Даже если бы мы выдержали это странствие, мы нипочем не сумели бы прибыть на место ко дню осеннего равноденствия. Дабы ускорить наше движение, мне пришлось бы пустить в ход самую могущественную доступную мне волшбу. Я прибыла бы на гору Бен Мор опустошенной, неспособной к борьбе, которая, быть может, там воспоследует. А этот человек, он... он наилучшим образом подходит для нашего дела. Он силен, простодушен и ни за что не отступится от данного слова.

Горбоносый Мулэй в ответ только фыркнул:

- Могут ли у дикаря быть какие-то понятия о чести?..

- Могут, и гораздо более глубокие, чем тебе кажется. Честь - это присущая варварам добродетель, от которой у цивилизованных народов сохранились лишь жалкие воспоминания. Но самое главное - этот человек киммериец и будет действовать у себя дома... - И Хатор-Ка бросила последний взгляд на Конана, чья широкая спина как раз скрывалась за ближайшим углом. - Нет, Мулэй, повторила она. - Лучшего выбора сделать я не могла...

На следующее утро Конан выехал из Северных Врат Хоршемиша. Восходящее солнце только-только окрасило нежным багрянцем восточную стену, а здесь, с северной стороны, еще лежала глубокая тень и властвовала ночная прохлада. Конан направил своего гнедого между створками раскрывавшихся ворот, едва лишь они успели разойтись на достаточную ширину. Стражники, стоявшие наверху, потягивались и зевали, предвкушая, как сейчас явится смена и наконец-то можно будет завалиться спать в казарме.

Несмотря на столь ранний час, стражники Северных Врат были на стене не одни. Рядом с позеленевшими бронзовыми столбами, на которых висел надвратный барабан, стоял, побрякивая снизанными косточками и ракушками, тощий оборванный старичок. Он долго смотрел вслед скакавшему из города киммерийцу и махал ему рукой, хотя Конан того видеть не мог...

Вот уже семь дней длилось путешествие Конана, и шесть дней из семи варвар шкурой чувствовал на себе чье-то неусыпное внимание. Очень трудно незаметно следовать за человеком по открытой равнине, в особенности за человеком опытным, весьма подозрительным и к тому же киммерийцем по национальности. Повинуясь давней привычке, каждые несколько часов Конан поднимался на ближайшую возвышенность и обозревал все окрест, обращая особое внимание на ту сторону, откуда приехал.

Вот так и вышло, что уже на второй день он засек пятерых всадников, следовавших за ним. Покамест они значительно отставали - не вдруг догонишь. Еще он понял, что рано или поздно все-таки придется повернуться к ним лицом и дать бой. Одному человеку от пятерых не удрать, разве только по очень благоприятной для этого местности. Толковые преследователи непременно разделятся одни будут беспощадно гнать жертву, другие - поспевать сзади без большой спешки, чтобы потом сменить своих сотоварищей. Действуя таким образом, рано или поздно они загонят коня преследуемого, а их собственные скакуны останутся относительно свежими.

С другой стороны, Конан был уверен в своем коне, а в себе самом - еще больше. От недостатка уверенности в себе он не страдал никогда. Еще он вполне отдавал себе отчет, что такой выносливостью, как у него, преследователи навряд ли могли похвалиться. И уж он позаботится о том, чтобы выбрать удобное место для боя. Хорошо бы, конечно, занять позицию на возвышенности, да только где ее тут найдешь?..

На рассвете седьмого дня он все-таки обнаружил холмик в несколько шагов высотой и решил, что это-то место и станет тем самым, где он победит или умрет. Коня он привязал у ручья примерно в четверти мили от холмика; там было много сочной травы. Он напоил мерина, потом хорошенько вычистил. И проверил привязь, проследив, чтобы конь смог без большого труда перегрызть ее, если придется. Мало ли, вдруг он сейчас перемочит противников, но и сам Крому душу отдаст? Зачем погибать ни в чем не повинному животному?..

Когда все было готово, Конан подкрепился горсткой сушеных фруктов и вяленой говядиной, а затем отправился на облюбованный холмик. С вершины он разглядел, что пятеро всадников прибудут не ранее чем через час. Конан уселся и стал терпеливо ждать.

Он совсем не хотел, чтобы его заметили издалека. Если его увидят, то приблизятся медленно, успев отдышаться и отдохнуть. Оказавшись в одиночку против пятерых, Конан понимал, что в этом положении даже ему надо было с толком использовать все маломальские преимущества, какие только подворачивались.

Когда всадники приблизились, он вытащил из ножен меч и в который раз залюбовался его красотой. Боя, по-видимому, не избежать; что ж, тем лучше! Судьба дает ему случай проверить новый клинок в решительном деле!.. Да, сказал себе Конан. В самом что ни есть решительном

Когда пятеро оказались в какой-то сотне шагов, он поднялся, взмахнул мечом над головой и заорал во все горло.

- Я - Конан из Киммерии! Если вы приехали убить меня, давайте попробуйте, я не прячусь и не бегу! Смелее, вшивые псы!

Всадники натянули поводья и недоуменно уставились вверх. Чего-чего, а такого приема они ни в коем случае не ожидали. Подобный вызов был воистину достоин Века Героев, а век этот, как все они отлично знали, давно миновал. Последовало короткое препирательство - они выясняли, кто пойдет первым. Принятое решение было разумно. Они постановили ринуться в атаку все разом.

Конан только усмехнулся, глядя, как пять скакунов одновременно берут разбег. Именно на это он и рассчитывал. Только хорошая войсковая выучка позволила бы пятерым действовать слаженно, единой командой. У этих типов ни малейшего признака подобной выучки не наблюдалось. Все пятеро еще и принадлежали к разным народам, так что каждый был вооружен и снаряжен в соответствии с обычаем своего племени.

Они приблизились неровной шеренгой. Конан метнулся влево, чтобы сцепиться с крайним всадником, одновременно прикрываясь им от остальных. То, что его противникам казалось чистым самоубийством - надо же, спешился перед такой схваткой!.. - на самом деле давало ему преимущество. Ему не приходилось управляться с конем, а значит, и отвлекаться от поставленной цели УБИВАТЬ. А Конан в бою обыкновенно об этом только и думал.

Крайний всадник был курчавобородым шемитом, облаченным в просторные шаровары Он обходился без стремян и доспехов, довольствуясь тонкой пикой в правой руке и небольшим круглым щитом - в левой. Издав курлыкающий боевой клич, он опустил пику, вознамерившись проткнуть киммерийца насквозь...

Конан сбежал с холмика и сошелся с шемитом, как раз когда лошадь всадника изготовилась взбираться на склон. При этом она поневоле сменила аллюр, и перебой в ритме движения заставил шемита на какой-то миг потерять равновесие... а большего Конану и не требовалось. Стоило острию пики чуть дрогнуть в воздухе, как варвар отвел его в сторону ударом плашмя, а потом прыгнул вперед и вверх, вытянув руку с мечом и обратив все свое тело в метательное копье. Шемит судорожно попытался заслониться щитом, но "копье" было слишком тяжелым и слишком быстро летело Острие меча угодило воину под подбородок, и он резко откинулся, чуть не вылетев из седла и багряной дугой разбрызгивая щедро хлынувшую кровь.