Конан в Чертогах Крома - Робертс Джон Мэддокс - Страница 4

Конан предавался мрачным раздумьям, сидя в таверне над кружкой вина. Надо сказать, что таверна эта была много опрятней и лучше той, где он обитал совсем недавно. Он уже успел приобрести заплатанную, но крепкую и чистую рубашку у аквилонского наемника, сходного с ним по комплекции. В этой рубашке можно провести время в приличном заведении, пока утром не откроются рынки. Конан сидел в замогильном унынии, не слушая томной музыки и не глядя на то, как извивались и вращали бедрами танцовщицы. Проголодаться он еще не успел, а вино попросту не лезло в глотку. У него не было ни толкового кошелька, ни каких-либо других личных вещей, и потому мешочек с золотом просто висел у него под рубашкой на кожаном ремешке. Он уже разменял один золотой, заплатив хозяину таверны за трехдневный постой. На сдачу тот дал ему целую горсть меди и серебра. Конан не потрудился убрать ее, и она кучкой высилась перед ним на столе.

- Твоя погадать, господин? - раздался голос. Конан поднял глаза и увидел дряхлого оборванного кхитайца, стоявшего возле столика.

Люди из крайних далей Востока были большой редкостью даже на таком вселенском перекрестке, каким с полным на то основанием называли Хоршемиш. Изорванная рубашка старика отнюдь не скрывала тощего тела, а на голове громоздился неописуемый убор, состоявший в основном из перьев и колокольчиков. На шее болтались целые связки каких-то косточек, ракушек и иных предметов, чье название было столь же загадочно, как и назначение. Старик улыбался варвару заискивающе и несколько слабоумно, кивая головой, так что дергалась седая козлиная бородка.

- Моя всю правду говори, счастье предсказывай... очень дешево, господин!

- Тебя небось вот это привлекло? - хмуро спросил Конан, кивая на кучку монет. Потом взял самую маленькую - толстый, плохо отчеканенный шемитский медяк - и бросил денежку старцу: - Вот, возьми. И ступай прочь: не до тебя!

Сказал - и вновь уткнулся в кружку с вином.

Кхитаец поймал денежку на лету и внимательно рассмотрел.

- За это счастье не предсказывай, - заявил он. - За это моя только рассказывай притчу. Вот что однажды говори Правитель Ли: "Каждая фигурка на игральной доске свято уверена, что движется с одной клетки на другую не иначе как по своей собственной воле".

- Чего, чего?.. - заинтригованно переспросил Конан. - Какого рода предсказания ты делаешь?

- Верные, - ответил старик. - Дай моя одна серебряная монетка, моя все тебе как есть расскажи.

Конан усмехнулся. Свихнувшийся дед был все же забавен, а киммерийцу сейчас если что и требовалось, так только развлечься. При всей своей нелюбви к колдовству он нисколько не опасался ничтожной магии гадальщиков и разных прочих факиров.

- Садись, - гостеприимно указал он на скамейку. - Хлебни вина.

Дедуля весело закаркал и плюхнулся тощим задом на табурет против Конана. Взяв с другого стола ничейную кружку, он выплеснул отстой на усыпанный соломой пол, потом налил в кружку из кувшина, стоявшего перед варваром, и спросил:

- Твоя, значит, с Севера?

- Ага, из Киммерии, - проворчал Конан. - И ты учти, дед: коли пьешь мое вино, так будь добр, предскажи что-нибудь хорошее!

Старикашка вдруг омочил пальцы в вине и брызнул в разные стороны, вызвав ругань посетителей, в которых угодили брызги. Кхитаец проворно заглотал вино, оставив на дне всего несколько капель, и, бормоча нечто непонятное, уставился на осадок, крутившийся у дна. Потом ухмыльнулся и поднял глаза.

- Хорошая судьба! - проквакал он довольно. - Очень хорошая! То, что твоя делает, направляют Боги. Твоя думай, что твоя сам решай, как поступать, но на самом деле твоя только повинуйся, а все решай Высшие Силы. Как те фигурки Правителя Ли!

В его речи "твоя-моя" полуграмотного чужеземца странно мешалось с изысканными фразами ученого.

- И это, - сказал Конан, - у тебя называется предсказанием? Сколько себя помню, гадатели всегда несут такую вот чепуху, особенно если они, как и ты, с Востока. Как же, Богам больше делать нечего, только меня направлять!.. Я сам себе голова!

- Да, да, - подтвердил старый кхитаеза, улыбаясь и яростно тряся бородой. - Вот только иногда твоя поступай мало-мало странно, так? Бывает ведь? Твоя делай мало-мало такое, что сам не понимай, а?

Конан хотел отбрить наглеца, но тут же вспомнил не слишком-то обдуманную клятву, только что данную Хатор-Ка.

- Угу, - неохотно согласился он наконец. - Мало-мало бывает.

- Твоя видит? - обрадовался кхитаец, как будто это сразу все объясняло. Твоя скоро уезжай в дальний путь, так?

- Чтобы это угадать, пророком быть необязательно, - проворчал киммериец. Ну конечно, я скоро уеду. Кто вообще будет торчать в Хоршемише, если есть возможность отсюда слинять?..

- Твоя что-то делай сейчас, а что-то делай скоро, - сказал гадальщик. Твоя думай, что это совсем маленькие, незначительные дела. Только все это не просто так: пусть маленькая, но частица большого замысла Богов. И твоя все равно по этому поводу ничего поделать не моги! Так начертано свыше!

И старик налил себе еще кружку.

- Кром бы тебя забрал!.. - пробормотал Конан. Дед успел ему надоесть, а от восточного фатализма его всегда воротило.

- Скоро, скоро! - улыбаясь и кивая головой, повторил кхитаеза...

Народ собирался спозаранку на главный рынок Хоршемиша затем же, зачем приходят люди на рынки в любом уголке мира: купить, продать, обменяться слухами и сплетнями, перемыть косточки властям предержащим. Женщины с пустыми кувшинами для воды охотно выстаивали длиннейшие очереди к фонтану посередине площади, убивая время за болтовней с соседками. А в дальнем конце рынка собирались местные астрологи-звездословы. Они с большим жаром обсуждали небесное явление, занимавшее их умы вот уже несколько последних месяцев. А именно, новую звезду, неожиданно вспыхнувшую между "рогами" Быка - одного из небесных созвездий. Звездословы никак не могли прийти между собой к согласию, выясняя, была ли вспышка звезды знамением, ниспосланным свыше. А если была, то какого рода предзнаменование следовало с ней связать - доброе или недоброе?..

Конан явился на рынок в середине утра, посетив перед этим квартал портных и кожевников. Теперь он красовался в штанах, приличной рубахе и кожаных сапогах. Приоделся он добротно, но без особой роскоши. Отменного качества были лишь сапоги: варвар знал, что по мере продвижения на север ему все равно придется сменить одежду на более подходящую для холодного сурового климата.

Он шагал через площадь, притягивая восхищенные взгляды женщин, толпившихся у фонтана. Думал он, однако, вовсе не о женщинах, а об оружии. Хоршемиш, увы, не славился кузнецами, зато здесь как-никак пересекались караванные тропы. А значит, у торговцев можно было раздобыть оружие практически любого народа.

Заметив лоток торговца оружием, Конан остановился и принялся неторопливо взвешивать на руке выставленные на продажу мечи, окидывая каждый наметанным взглядом. Торговец между тем без устали нахваливал товар.

- Только посмотри, господин, на эту туранскую саблю! Ее благородный клинок напоминает серп месяца, а рукоять щедро усыпана золотом и ясными перлами. Даже принц не устыдился бы носить ее при бедре...

- Ага, - сказал Конан. - Рукоять и впрямь неплохая. Только в бою, знаешь ли, действуют не рукоятью, а лезвием.

- Ты воистину прав, господин, - тотчас согласился купец. - Такому знатоку, как ты, надо непременно взглянуть на этот вендийский клинок. Видишь золотую и серебряную насечку? Это могущественные заклятия, наложенные на меч. Они...

- Я мало верю в заклятия, - проворчал Конан. - Я как-то больше привык доверять собственной руке. Скажи-ка лучше, есть у тебя мечи северной или западной работы? Я люблю широкие прямые клинки, а не эти изогнутые загогулины...