Конан в Чертогах Крома - Робертс Джон Мэддокс - Страница 36

- Возможно, он шпионил, - предположила Хатор-Ка. - Возможно, он шпионил за мной, разузнавая, чем же я таким занята. Не исключено также, что он сам пробовал нанять киммерийца. Если пробовал, то, значит, ничего у него не вышло: я мигом выведала бы об этом у простодушного дикаря. Значит, можно предположить, что дело все-таки в совпадении. Маловероятное, конечно, предположение, но ведь Хоршемиш - один из знаменитейших мировых перекрестков... Где еще встретиться людям, занятым одинаковым предприятием?.. Но, как бы то ни было, все случившееся мне определенно не нравится. После Тот-Амона этот самый Джаганат - наиболее опасный среди всех моих собратьев по колдовству. Менее всего мне бы хотелось, чтобы пропавшим куском Книги Скелоса завладел именно он!

- Но каким образом этот отрывок мог угодить ему в руки? - спросил Мулэй. Чародейские хитросплетения ничего, кроме отвращения, у него не вызывали. Он был пустынным воином, человеком прямого действия. Но обсуждать и тем более осуждать деяния своей госпожи?.. Да никогда.

- Подобные вещи не подчиняются обычным законам случайности, - сказала Хатор-Ка. Она вышла из ванны: дымящаяся вода ручейками сбегала с густых волос и роскошного тела. Девушки принялись вытирать ее полотенцами, между тем как она продолжала объяснять телохранителю: - Много раз бывало так, что некий текст или предмет словно бы сам, по собственной воле, оказывался прямо под носом у мага. Это знак проявления Высших Сил, для которых мы - всего лишь пешки на игральной доске. Если Джаганат наткнулся на утерянный фрагмент, а Тот-Амон и знать о нем не знает, следовательно, такова была воля Сил...

- Но, госпожа, если Высшие действительно вмешиваются, как можешь ты... или твои соперники... рассчитывать на успех? - спросил Мулэй. Ему вдруг сделалось не по себе. - Прости, но не с Богами же вы намерены состязаться?..

- Глупец! - рассерженно прикрикнула на него Хатор-Ка. Потом добавила уже помягче: - Я, как всегда, позабыла, что ты несведущ в такого рода делах, мой верный Мулэй. Если бы я удовлетворялась простым исполнением воли Богов, я так и осталась бы обыкновенной жрицей, не более. Но я выбрала для себя иной путь. Я стала волшебницей, а это значит, что я не намерена склоняться даже и перед Самими Богами. А если эти самые Боги или иные Высшие Силы намерены поиграть со мной в игры, что ж! Я постараюсь играть чуточку лучше Их...

Мулэй собирался хранить верность Хатор-Ка при любых обстоятельствах, но от мысли скрестить мечи с Богами на его обычно безоблачном челе выступил пот.

- А что ты скажешь, госпожа, о северном Боге по имени Кром, про которого говорил тот варвар? Есть ли у Него вообще какая-то власть?

- Мне доводилось читать кое-что об этих северных Божествах, - ответила Хатор-Ка, облачаясь в легкие одеяния, почтительно подаваемые рабынями. - Это самые настоящие Боги, пусть и не из главных. Ничего такого, что стоило бы равнять с нашим Отцом Сэтом!

И она сотворила священный Знак Змея. Ее движение тотчас повторили все присутствовавшие в комнате люди.

- Имир и киммерийский Кром - всего лишь исполины, завоевавшие божественное достоинство только благодаря тому, что в течение тысячелетий оставались наиболее могущественными Существами на безлюдных пустошах Севера. У Них нет магических тайн, и Они весьма мало интересуются людскими делами. Они даже на тех, кто Им поклоняется, обращают весьма мало внимания. Истинные Боги, Боги Юга, без конца строят заговоры и всячески борются за то, чтобы упрочить Свою власть на Земле. А мы, волшебники, живем и процветаем, черпая силу в этой борьбе за власть, происходящей между великими Силами...

От подобных разговоров Мулэю делалось все неуютнее.

- Но если северные Боги столь незначительны, - сказал он, - почему важнейшее событие должно состояться не где-нибудь, а непременно в пещере Крома?..

Хатор-Ка некоторое время молчала. Потом произнесла:

- Я сама об этом задумывалась. Действительно, у нас на Юге множество мест куда более подходящих Но у Богов, конечно, есть свои причины выбрать именно ту гору. Была своя причина и для того, чтобы соответствующий фрагмент оказался утрачен даже из тех немногих списков Книги Скелоса, которые считались наиболее полными. В общем, дело обстоит так, как если бы Боги хотели вручить этот текст наиболее продвинутым чародеям, а потом заставить их пропутешествовать в отдаленнейший уголок мира, чтобы там состязаться в силе, оспаривая высшую власть...

- Но как же Они обошли Своим вниманием Тот-Амона? - трепеща от сознания собственной дерзости, осведомился Мулэй. - Все считают его одним из наиболее могущественных колдунов...

К его великому облегчению, Хатор-Ка не прогневалась, лишь задумчиво наморщила лоб.

- Может быть, - сказала она наконец, - Высшие Силы уготовили Тот-Амону какую-то иную судьбу?..

Конан гнал коров. Впервые с тех пор, как он перестал быть мальчишкой. Вместо меча в руке у него была хворостина, и ею он направлял непослушных буренок вниз, к месту зимовки. Наверху, там, откуда они уже ушли, все ниже нависали темные облака, обещавшие снег. Конан шел к новому месту жительства вместе со своими родственниками - Милахом, Дейтрой и Куланном - и, подобно им, тащил на могучем плече отмеренную ему часть кровельных шестов.

И странное дело! Домашние дела и заботы, которые в юности вызывали у него своей тяжелой монотонностью столько раздражения и обиды, теперь казались ему чем-то само собой разумеющимся. И даже внушали некую уверенность в том, что не все пропало, что все еще будет хорошо. Конан не возражал даже тогда, когда старшие родственники временами начинали бранить его, как мальчишку. Это тоже было вполне в обычае киммерийцев. Если бы запахло рукопашной, Конан, Куланн и Милах схватились бы за мечи и выступили плечом к плечу, как воины и ровня друг другу. Все остальное время Милах и Дейтра обращались с Конаном и Куланном, как с несмышлеными юношами. Внутри маленького мужского общества, естественно, Конан и Милах держались как старшие ровесники, тогда как Куланн перед ними был еще почти ребенком. А возле домашнего очага безраздельно главенствовала Дейтра. Она помыкала троими мужчинами и раздавала затрещины, отлично зная: начнись какая-нибудь заваруха, и ее мигом укроют в высокогорной долине, а мужчины, от мальчишек до стариков, обнажат оружие и выйдут против врага...

... Когда они добрались до места традиционной зимовки клана, оказалось, что почти все остальные уже прибыли. Всеобщий сбор вполне отвечал воспоминаниям Конана: в долину сошлось не менее трех, а то и четырех сотен людей. По южным меркам, киммерийцы никак не могли быть названы многочисленным племенем. Но чего им не хватало в количестве, они брали качеством. Начать хоть с того, что каждый мужчина был воином. Даже однорукий ремесленник, весьма охотно хватавшийся единственной уцелевшей рукой за оружие. Киммерийские женщины были рослыми и статными, дети - шустрыми и подвижными и быстро взрослели.

Соседи-северяне часто называли киммерийцев "черноволосыми", но не у всех волосы были одного цвета, хотя темные оттенки, бесспорно, преобладали. Глаза у большинства были светлые - серые, синие, голубые, - однако встречались и карие. А вот что бесспорно отличало киммерийцев от всех соседних племен, так это их сила, могучее телосложение, язык и - самая главная особенность невероятное упорство и легендарная способность биться до последней капли крови, не отступая и не сдаваясь...

Конан с родственниками загнали свое стадо в общую загородку, где уже помещался другой скот, и закрыли ворота. Здесь, на обширном выгоне, стадо будет пастись до весны, если только снег не станет слишком глубоким. Весной стадо разберут владельцы, благо все клеймили скотину по-разному. И это тоже был киммерийский обычай, существовавший с поистине незапамятной древности.