Научить любить - Волгина Надежда - Страница 6

Еще было много конкурсов – кто быстрее надует шарик, а потом лопнет, сев на него сверху; кто нарисует самую страшную рожу или сделает самую красивую фигурку из бумаги. По окончании всех конкурсов победителю доставался главный приз – поцелуй именинницы. Мне часто приходилось целовать Тараса, отчего я постоянно смущалась, а он радовался, как ребенок и в самый последний момент подставлял губы вместо щеки и сам целовал меня. Я краснела, как рак в кипятке, чем веселила всех присутствующих. Хотя, честно сказать, мне нравилось участвовать в таком жульничестве. В этом было что-то возбуждающее.

Мы даже умудрились станцевать на маленьком свободном пяточке комнаты. И, конечно же, моим кавалером оказался Тарас. Мама лихо выплясывала в паре с дядей Гришей, оказавшимся неплохим танцором, а Машка показала нам просто чудеса хип-хопа.

Одним словом, день рождения удался. Столько хороших слов было сказано про меня и маму. Жалко только, что все хорошее когда-нибудь заканчивается, и ближе к двенадцати гости засобирались уходить. Мы с мамой их немного проводили и, не спеша, возвратились домой.

– Хорошо было, да, мам? – спросила я, зевая во весь рот.

– Да, мне очень понравилось. А твой Тарас всех просто очаровал, – мама улыбнулась, ласково глядя на меня.

– Мам, он не мой, а Машкин, – запротестовала я.

– По-моему, ты ему нравишься. Иногда, он так на тебя смотрел. – Под ее взглядом в памяти всплыли подробности вечера, но, почему-то, не хотелось делиться впечатлениями. Хотелось посмаковать их в одиночестве.

– Не начинай, мам, и ты туда же, – решила я прервать едва начавшийся разговор. – Давай лучше убирать со стола и спать.

Мы быстро все убрали, перемыли посуду, и, чмокнув маму, я отправилась спать.

Войдя в комнату, сразу заметила сияние. Включила свет. На письменном столе стоял, если можно так сказать, большой, сантиметров пятнадцать в диаметре, белый шар и отливал перламутром. Будучи абсолютно круглым, он не двигался и не скатывался, как будто его привинтили к столу. Какая красота! От его света на стенах появлялся причудливый волнообразный узор.

Подойдя ближе, я увидела лист бумаги из моей школьной тетрадки, на котором было написано каллиграфическим почерком: «Следуя вашим традициям, поздравляю тебя с Днем рождения! Это регулятор эмоций. В любое время, когда тебе будет плохо или что-то заставит сильно разволноваться, прикоснись к нему обеими руками, и сразу почувствуешь облегчение. Он сделан специально для тебя. Любой другой человек, дотронувшись до него, ощутит только гладкую поверхность холодного пластика. Вы очень странные существа: шумите, смеетесь, говорите все сразу и вам это не мешает».

Да что же это?! Значит это вовсе не сон. И не воображение так шутит со мной. Все происходит на самом деле? Но что именно происходит? Кто этот парень и что ему нужно от меня? Он не желает мне зла, я это точно знаю. Ничего плохого он мне не сделал, он вообще ничего не делает, просто наблюдает, изучает.

Ой!.. Ведь, он был тут, сегодня. Все слышал и видел. А я даже ни о чем не догадывалась. Получается, он может появляться в любой момент и не показываться? От этой мысли щеки мои запылали. Мне стало ужасно стыдно. Но потом я разозлилась. Чего я стыжусь? Пусть стыдно будет ему! Это он вторгается в мое личное пространство, в мою жизнь, в мой быт, в мои мысли, в конце концов. Он нарушает спокойное течение моей жизни. И, если раньше я думала, что это могло быть сном, то сейчас была уверена в обратном, и шар на моем столе являлся прямым тому подтверждением.

Я посмотрела на странный подарок, сердце билось так, что готово было выскочить из груди. Даже в ушах отдавались его удары. Руки сами потянулись к шару. Я неуверенно прикоснулась к нему и почувствовала, как пальцы слегка погрузились, словно втопились, в его поверхность. Не ощутила ни тепла, ни холода, вообще ничего. Зато в душе сразу же начались превращения. По телу разлилось тепло, сердце успокоилось, руки перестали трястись, голова стала ясной, и мысли потекли спокойно. Как будто я только что пробудилась после продолжительного и приятного сна.

Ощущения были такие же, как при зрительном контакте с незнакомцем. Впрочем, незнакомцем я его уже не считала. Он стал какой-то частью меня самой. Состояние умиротворения не исчезло, когда я убрала руки от шара. Как удивительно хорошо я себя чувствовала! Регулятор эмоций? Ему больше подходит название «сказочные эмоции» – так мне было хорошо. Я забралась в постель и потушила свет. Только шар на столе продолжал светиться в темноте. Мне казалось, что после всего пережитого не смогу уснуть, но меня тут же накрыла волна сна – крепкого и без сновидений.

Вот уже и февраль. Это самый неуютный месяц в году. Почти все время дует ветер. Часто идет снег. Тогда, на шаг впереди ничего не видно. Иногда ветер такой сильный, что страшно выходить на улицу.

Солнца в этом месяце почти не бывает видно. Небо все время затянуто темными снеговыми тучами. Из-за этого поздно светает и рано темнеет. И хотя февраль ближе к весне, я люблю его меньше января.

Хорошо бы просидеть весь месяц дома в тепле, никуда не ходить, читать или просто валяться на диване, ничего не делая. А лучше вообще проспать весь месяц, как медведь в берлоге. Проснуться, а на улице уже март. И хотя март у нас еще тоже зимний месяц, но солнце выглядывает все чаще, греет сильнее, птицы громче щебечут, и настроение уже все равно весеннее.

Я мужественно боролась с приступами плохого настроения. Работала, занималась домашним делами, ходила по магазинам. Самой смешно, но веду себя, как ребенок. Это малыши все время капризничают, реагируя на плохую погоду, испытывают недомогание. И я туда же.

В эту ненастную пору мы очень сблизились с Тарасом. Он часто приглашал меня в кино, в кафе или просто погулять, если погода позволяла. С ним мне было интересно. Он много рассказывал о себе, своей семье, об учебе в университете, смешил меня студенческими историями, делился планами.

Он занимается изучением жизни старообрядцев. Это его и привело к нам. Где-то недалеко от нашего городка, в тайге, находится небольшой скит – отдельное маленькое поселение староверов. Говорят, они ушли в лес с приходом советской власти. Уже почти сто лет они живут там, не желая ничего менять. В город почти не выбираются. Не понимаю, как можно обходиться без элементарных плодов цивилизации. Есть вещи, без которых трудно представить себе современную жизнь, например, радио, телевидение, книги, наконец. Но, может, они вообще не знают, что это такое? Они, наверное, совсем дикие, как первобытные люди.

Весной, когда сойдет снег, Тарас планирует наведаться в гости к староверам. Хочет пожить у них, чтобы лучше узнать особенности их быта. А пока он собирает сведения из архивных документов, газет, из устных бесед с людьми, которые могут что-то знать об этой семье. Анализирует и записывает все это.

Мы отлично дополняли друг друга. Тарас умел красиво рассказывать, а моим главным талантом становилось умение слушать. Наверное, поэтому нам было так легко вместе.

На фоне его жизни, наполненной впечатлениями, моя казалась скучной и неинтересной. Кроме единственного раза, когда мы с мамой ездили в Хабаровск к нашему родственнику – маминому дяде, я больше нигде не была. В Хабаровске мне приоткрылся другой мир, в котором кипела жизнь. Мне там очень понравилось. Такой большой, красивый и современный город. Не то, что у нас, где почти все друг друга знают. А какое удовольствие мне доставило путешествие на поезде. Так здорово было смотреть в окно, на проплывающие мимо маленькие деревеньки, поля, леса, и засыпать под равномерный стук колес.

Тарас, в отличие от меня, много путешествовал. Где он только не был: объездил почти всю Россию, часто бывал за границей. Больше всего его пленили Испания и Италия своими памятниками древности и архитектуры. Я впитывала каждое его слово, отчетливо представляя описываемую им красоту. Я как будто сама там побывала. Тарас – настоящий фанат своей профессии. Глаза загораются, когда он что-то рассказывает. В такие моменты он весь меняется, погружается в воспоминания с головой. Мельчайшие подробности хранятся в его памяти. В такие минуты мне нравилось наблюдать за ним потихоньку. Иногда, глядя на него, я теряла нить повествования, настолько меня захватывал он сам.