Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 51

— Что это только что было? — спрашиваю. — Ты решила сразу утопиться и так и не узнать про мои чудесные уроки?

— Идиот, — говорит она, но в ее голосе чувствуется обреченная усталость. — Так каждый раз, когда я приближаюсь к бассейну.

— Тут же рядом бортик, не говоря уже обо мне.

— Знаю, но у меня просто темнеет перед глазами.

Представляю, чего стоит Мэйс признаться в своей слабости. Поэтому перехватываю ее по-другому, заставляя лечь спиной на воду. Она ойкает, но цепляется за мои руки.

— Держу, — обещаю я. — И ни за что не отпущу.

— Я знаю, — отвечает она, глядя мне в глаза, и этот взгляд, кажется, пробивает мне ребра и достает до самого сердца.

— Закрой глаза и постарайся расслабиться, как делала это в самом начале. По сути, ничего не изменилось. Бассейн тот же самый. Вода тоже. Тебе нужно научиться держаться на воде, понять, что она тебе не враг. Вот так. А теперь представь, что ты морская звезда, и сделай как они!

Вирна выполняет все мои указания, и напряжение из ее тела потихоньку уходит. Она привыкает к воде, а заодно к моим прикосновениям. Я же кайфую от того, что касаюсь ее. От того, как Мэйс дрожит под моими пальцами.

Потом я отвожу Вирну туда, где она может стоять, и показываю, как правильно грести.

— Кто учил тебя плавать?

— Тренер, которого нанял мой отец. Но его методы были менее щадящими.

— Методы тренера?

— Нет, отца.

Я ухожу с этой темы и рассказываю, как учил плавать младшего брата.

— Ты мой второй ученик, — заявляю серьезным тоном. — И ты обязательно должна поплыть. Чтобы меня не лишили преподавательской лицензии.

Мэйс смеется, и я обожаю ее смех, но отвечает не менее серьезно:

— Я поплыву. Ради Эн.

Мы выходим из бассейна, когда уже окончательно замерзаем. Я заворачиваю Мэйс в халат и нехотя отпускаю. Длинный коридор до женских раздевалок сейчас кажется невероятно коротким, и расставаться с ней категорически не хочется. Даже на каких-то минут тридцать-сорок, пока Вирна будет принимать душ и сушить волосы. Впрочем, душ мне сейчас и самому в тему. Прохладный. Туда я быстро и направляюсь, чтобы успеть встретить Мэйс в холле возле раздевалок.

— Я рад, что ты доверилась мне. — Говорю, когда она выходит.

— Спасибо, что помогаешь.

— У меня в этом свой интерес.

— Эн?

— Нет, — качаю головой. — Я надеюсь, что ты поймешь, как со мной хорошо, и ответишь «да».

Она шагает вперед и запрокидывает голову, будто вот-вот встанет на носочки и поцелует меня. Я шагаю ей навстречу и заключаю в объятия, но Вирна только упирается руками в мою грудь.

— Не дави на меня, Лайтнер К’ярд.

— Я само терпение, — мысленно вздыхаю, потому что этого самого терпения сейчас почти не осталось. Ладно, пока есть «почти», будем держаться за него, поэтому сейчас я киваю и говорю: — Идем.

Вирна Мэйс

Мне было не привыкать, что на меня все пялятся, особенно когда я появляюсь в обществе К’ярда. Правда, сегодня все пялились на нас с Кьяной, пока мы работали в библиотеке. Чувство было такое, что встала вся работа, и «Ум. Знание. Сила» Кэйпдора тщетно силились понять, что такого в калейдоскопнице, с которой дружат представители самых известных семей Ландорхорна. Что касается дружбы, я, если честно, была не уверена, потому что наши с Лайтнером отношения дружбой можно было назвать с большой натяжкой.

Чем они являлись по-настоящему, я старалась не думать, особенно принимая во внимание тот факт, что вчера меня довезли до дома, а потом еще полночи сидели у меня в гостях на старенькой кухне, и только когда я начала засыпать, К’ярд согласился, что завтра у нас занятия и ушел.

В общем, да.

— Да, — эхом моих мыслей отозвалась Кьяна. — Кажется, Н’етх был прав.

— Да, — подтвердила я с умным видом. На всякий случай, потому что обычное мое состояние «Вирна ушла в себя» сейчас демонстрировать не хотелось. Ну и потом, Н’етх плохого не посоветует.

— Похоже, придется ехать в Центральную библиотеку Ландорхорна, — сказала Кьяна, — здесь толком ничего нет. Ничего необычного, я имею в виду.

— Ничего, — подтвердила я.

Кьяна отключила библиотечный тапет и неожиданно улыбнулась:

— Как прошло?

— Что?

— Ну, занятия в бассейне. Ты куда-то так внезапно исчезла… Мы с Харом вас так и не дождались.

Я почему-то подумала о том, что ей мне хочется рассказать. Это было непривычно, учитывая, что я ни с кем не делилась ничем, даже с сестрами, но наверное, мне стоит начать.

— Мы были в детском, — сказала я, закрывая книгу и тоже отключая тапет.

— В… детском? — Темные широкие брови Кьяны приподнялись.

— Да, я…

Я хотела сказать, что боюсь воды, но в этот момент к нашему столу приблизились Ромина, Алетта и компания. Родрес, кажется, там маячил приставным навигатором, потому что был сейчас единственным парнем среди цветника дочери судьи.

— О, занимаетесь, — улыбнулась Ромина. — Какие вы молодцы!

— Занимаемся. — Голос Кьяны схолоднул на несколько градусов.

— Или уже закончили? — Ромина посмотрела на меня. — Вы, кажется, вместе работаете над темой лиархов и въерхов?

— Потрясающая осведомленность, — Кьяна поднялась. — Вирна, идем.

— Фу, как грубо. — Ромина намотала длинный локон на палец. — Вирна, ты теперь ходишь за всеми, кто дружит с К’ярдом?

Кьяна открыла было рот, но я ее опередила.

— Я хожу исключительно со своими друзьями, — ответила я. — Но ты, наверное, не в курсе, что это такое, да?

Лицо у Ромины вытянулось, ощущение было, что она сейчас зашипит, но я не стала этого дожидаться. Подхватила сумку, взяла Кьяну под руку, и мы вместе пошли к дверям.

— Прости, — сказала я, когда мы оказались в коридоре, — я просто вышла из себя.

— О чем ты? — Она посмотрела на меня. — За что прости?

— За то, что назвала тебя своей подругой.

— Вирна, ты самая необычная девушка, которую я знаю. — Кьяна покачала головой. — Впрочем, мне давно пора к этому привыкнуть. Я буду рада, если мы станем подругами. И если честно, мне очень понравилось, как ты ее отшила.

— Правда?

— Правда. Это было круто! — Она подняла палец вверх. — Сейчас переоденемся, и я спрошу у Хара, сможет ли он нас отвезти.

Не смог. У них с К’ярдом было военное дело, и прогуливать его было чревато: преподаватель там, по словам Кьяны (из рассказов Хара), просто зверь. И если лиабиолога можно было назвать просто старым вредным занудой, то тот, адмирал по званию, строил всех так, что мало не покажется.

— Я думала, у тебя есть эйрлат, — сказала я, когда мы прошли по центральной дорожке к выходу.

— Нет, мне не нравится водить.

— Вообще?

Кьяна покачала головой.

— Я очень рассеянная, а на магистрали это может плохо закончиться.

— Ты?! Рассеянная?! Ни за что не поверю!

Она рассмеялась.

— Да, видимо, когда я сажусь за рогатку, какой-то участок моего мозга просто выключается.

Смеясь и болтая, мы дошли до станции гусеницы. Благо, здесь даже ехать было недолго: всего четыре остановки на север — и мы на месте. Центральная библиотека Ландорхорна занимала несколько кварталов, и, лаже при полной автоматизации во всех учебных заведениях, здесь хранились настоящие, бумажные книги! Я раньше видела их только на картинках, поэтому при мысли о том, что увижу по-настоящему, мое сердце забилось чаще.

— К’ярд передает тебе привет, — сказала Кьяна, вынырнув из тапета.

— Передай ему тоже.

— Сама передай, — фыркнула она и плотнее запахнула пальто.

Очередной порыв ветра ударил колючим холодом, и мы с радостью ринулись в раскрытую пасть двери гусеницы. Впрочем, ринулись — слабо сказано. Нас туда внесло собравшимся на станции потоком (вторая половина дня, обед, час пик), и плотно запечатало где-то в сердцевине вагона.

— На «Зиэйн скай» должно стать попроще, — сдавленно выдохнула Кьяна, прижимая к груди тапет. Хотя по сути, даже отпусти она его, вниз ему упасть не грозило: нас сдавило со всех сторон, как сэндвич под прессом.