Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 49

— Слушай, Лайтнер, — говорю я. — Мы оба прекрасно понимаем, что твоей девушки из меня не получится. Мы для этого слишком разные.

— Так даже интереснее.

Вздыхаю.

— Интереснее для кого? Для всех в Кэйпдоре? Для прессы? Для твоей семьи?

— Это все, что тебя волнует?

Я моргаю.

— А этого мало? По-моему, более чем достаточно.

— По-моему, это все едхова хрень, — он морщится. — Прости, Мэйс, но я устал ходить кругами, как Эн вокруг рифа. Лично мне важно только одно: ты хочешь со мной быть, или нет?

От обезоруживающей простоты этого вопроса темнеет перед глазами. А может, не от простоты, может от смысла — ты хочешь со мной быть? Он всерьез считает, что все так просто? Что я могу сказать «да» (потому что очень хочу), и завтра мы станем парой? Море, нет. Парой мы не станем, правильная постановка фразы — я стану его девушкой. Его. Как это странно звучит. Как-то фантастически.

— Ты не понимаешь, — я качаю головой.

— Нет, это ты не понимаешь, Мэйс, — он хмурится. — Да или нет. Остальное… с остальным я разберусь.

Последнее он произносит так, словно для него действительно не существует никаких «но», и мне до одури хочется в это верить. Впервые в жизни мне хочется верить в сказку, которых в моей жизни никогда не было, но сказки опасны именно тем, что в них веришь. А потом открываешь глаза в реальности.

— Могу я подумать? — говорю я.

— О чем?

— О том, о чем ты меня просишь. — Точно так же впервые в жизни я не хочу зажимать чувства и слова, которые настолько мои, что никому другому я бы их не сказала. — Я родилась в другом мире, К’ярд. В этом мире въерхи не встречаются с людьми, по крайней мере, не встречаются так, как это представляю себе я. Мы никогда не сможем вместе пойти… я не знаю, в гости, на юбилей твоего отца.

— С юбилеем точно придется подождать, — говорит он. — Но по-моему, ты забегаешь вперед, Мэйс. Я просто предложил тебе встречаться.

Да, это звучит так, как и должно было звучать, но сейчас почему-то становится невыносимо больно. Я поднимаюсь, и он мгновенно поднимается следом, меняясь в лице.

— Вирна, я не это хотел сказать.

— А что ты хотел сказать? У меня есть сестры, о которых надо заботиться, у тебя есть эйрлат, который нужно пару раз в год загнать на станцию техобслуживания. Это та разница, которая не позволит нам быть вместе.

— Это та разница, которая сидит у тебя в голове, — серьезно говорит он. — Помимо эйрлата у меня есть брат. Младший брат, с которым я, правда, крайней редко общаюсь, потому что он мелкий надоедливый засранец. Если ты захочешь, я вас познакомлю. Позже. А о твоих сестрах мы можем заботиться вместе уже сейчас. Уже заботимся. Вот что я хотел сказать, Мэйс. Только это. Ничего кроме. Я хочу попробовать…

Лайтнер плотно сжимает губы, потом качает головой.

— Я хочу быть с тобой. Это же так просто. Да или нет?

— Для тебя, — говорю я, но все-таки опускаюсь за стол. Потому что когда мы вот так стоим друг напротив друга, на нас пялятся все, и это уже слишком.

— Это значит — «нет»? — Он мрачно смотрит на меня. Настолько мрачно, что фамильные черты К’ярдов делают его лицо резче, заостряют скулы, подчеркивают нижнюю челюсть. Огонь в его глазах становится ярче, и зрачки углами впиваются в радужку. Наверное, раньше это бы меня напугало: раньше, но не сейчас.

Потому что я знаю, что эта ярость — не для меня.

Эта ярость для того «нет», которое я еще не сказала, и самое страшное заключается в том, что я не хочу этого говорить.

— Это значит, что мне нужно время, — говорю я. — Так же, как нужно время, чтобы приблизиться к Эн.

— Чтобы приблизиться к Эн, нужно что-то делать, — отвечает он. И расслабляется: я вижу, как напряжение уходит из его черт.

— Я хожу в бассейн.

— В бассейн?! — Его изумление настолько искреннее, что мне становится смешно.

— Да. Тебе это кажется странным?

— Нет, — Лайтнер качает головой. — И как успехи?

— Пока никак. Но я над этим работаю.

— Как ты смотришь на то, чтобы сходить туда вместе?

— Лайт…

— Просто вместе сходить в бассейн, — он перебивает, и сокращение его имени звучит неожиданно даже для меня. Точнее, неожиданно оно звучит от меня: настолько, что мне больше не хочется ничего говорить. — Просто. В бассейн. Просто — да или нет?

Я улыбаюсь. И понимаю, что выбор передо мной даже не стоит.

— Просто… — говорю я и делаю паузу, чтобы насладиться выражением его лица, а потом заканчиваю: — Да.

Лайтнер К’ярд

Мэйс не сказала «да» насчет того, чтобы стать моей девушкой, но маленькая победа была у меня в кармане. А где маленькая, там и большая!

Остаток учебного дня превратился для меня в бесконечную едхову пытку, и если честно, все мои мысли в принципе были далеки от учебы. Все они были о Вирне и ее обещании пойти сегодня вечером в бассейн. Почему-то сегодня я был уверен (хотя с Мэйс сложно быть абсолютно уверенным в чем-то), что она придет. Но все равно опустил свой эйрлат на парковку фитнес-центра за сорок минут до условленного времени. Мне совершенно не терпелось увидеть Вирну в купальнике, и просто — увидеть Вирну.

— Веду себя как на первом свидании, — усмехнулся я своему отражению.

Но даже на это мне стало плевать, когда возле входа в центр мелькнула голубая шевелюра. Подхватив спортивную сумку, я вылез из эйрлата и пошел ей навстречу.

— Теперь буду знать, что на свидание тебя нужно звать трижды.

— Это не свидание, а урок плавания, — она складывает руки на груди.

— Мэйс, не занудствуй и не порть нам обоим удовольствие. Ты можешь считать это чем угодно, но мы с тобой будем наедине, и ты будешь практически без одежды, — с наслаждением отмечаю, как начинают алеть ее щеки, — так что это определенно свидание. Но если тебе так больше нравится, назовем это уроками любви. К воде.

Вирна прикусывает губу: я заметил, что она всегда делает это, когда смущается. И мне хочется сделать тоже самое — то есть нежно прикусить ее нижнюю губу, а потом мягко зализать укус.

— Насчет наедине, — говорит она, — не уверена. Я позвала друзей.

Мэйс машет кому-то рукой, и я оборачиваюсь. Как раз для того, чтобы наткнуться взглядом на подходящих к нам Хара и Кьяну.

— Ты же не против? — интересуется Вирна. Причем так сосредоточенно и серьезно всматриваясь в мое лицо, что я при всем желании не могу послать к едху лучшего друга с его девушкой.

— Нет, — выдавливаю из себя улыбку и подталкиваю Мэйс вперед.

— Ты мне больше не друг, — говорю Хару, когда мы проходим раздвижные двери фитнес-центра и расходимся по своим раздевалкам. Этот едх откровенно смеется надо мной, но это ничуть не портит моего настроения.

Я быстро принимаю душ, надеваю плавки и жду Мэйс возле выхода к бассейнам. Они с Кьяной появляются нескоро, или это у меня давно сбился хронометр в отношении Вирны, но, когда появляются, я разочарованно хмурюсь. Девушка Хара выходит в купальнике, а вот Мэйс завернута в халат.

— Я готова, — говорит она, но в синих глазах решимость смертника, готового жизнь отдать за Ландорхорн, и такая же неотвратимость перед предстоящим.

— Так, Кьяна, Хар уже в большом бассейне, можешь его догонять, — говорю, а сам перехватываю Вирну за талию, чтобы раньше времени не сбежала: — Нам в эту сторону.

— Что? — выдыхает Мэйс, предсказуемо начиная упираться руками и ногами. — Куда мы?

— Синеглазка, ты же хочешь научиться плавать. Так доверься лучшему учителю любви. То есть плаванья!

Это срабатывает, Вирна перестает упираться, но все равно идет с неохотой.

— Уверен, что ты лучший?

— Ты во мне сомневаешься?

— Если бы сомневалась, то не пришла бы сюда, — произносит она совсем тихо, но я слышу и улыбаюсь шире.

Особенно предвкушая реакцию синеглазки, когда она увидит, куда мы идем. Точнее уже пришли.