По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond" - Страница 10

— Кан сказал, ты спасла жизнь его сестре. Как там ее, девчонка с собакой? — профессор не обращает внимания на экран, но я замечаю, как напрягаются его плечи. Переспрашиваю:

— Собакой? — первым семенит старик в мешковатом, будто с чужого плеча, костюме. Следом — осанистый мужчина в халате врача и высокий, тощий как жердь человек с папкой под мышкой. Последними в дверь скользят двое, что сопровождали нас с Каном.

— Злая, но умная, — мне требуется время, чтобы сообразить: он о собаке, не Нине. — Нина. С ней не было собаки, — плевать на собаку: монета обжигает сквозь подкладку кармана.

— Да? Неважно. Нина задолжала тебе. Поэтому ее брат привел тебя сюда, только этого мало. Поговори с ней. У вас много общего.

— Хорошо, — Валентин звонко захлопывает папку.

— Сорок четыре процента огня. Поздравляю, — небрежно выводит на соседнем листке с расчетами: 75.

— Что это значит? — шаги за занавеской.

— Ты скоро узнаешь, — и тише:

— Мне жаль.

Почему жаль, — думаю я.

— Так вот она, причина переполоха! — тяжелая штора взметается под порывом ветра, подлетают бумаги. Старик останавливается на пороге, скалясь яркими белыми зубами. Я ежусь: водянистых глаз улыбка не касается. Он обращается к Валентину, перекрикивая шелест порхающих листков:

— Что скажете, профессор? Бояться нечего?

— Если только сорок четыре процента огня вас напугают, — поймав пролетающую салфетку, сдержанно отвечает Рабинский. Я ерзаю, пытаясь незаметно оттянуть джинсы: кругляшек металла клеймом горит у бедра.

— О, простите. Кажется, я устроил тут небольшой беспорядок, — но прекращать не спешит, ощупывает нас цепким взглядом. Наверное, находит, что искал: задирает подбородок и щелкает пальцами. Ветер умирает.

— Сорок четыре? Вы уверены? Барьер просто взбесился, я ожидал целую сотню! — обвисшее лицо постоянно меняется, собираясь морщинами в быстротечные гримасы.

— Разве что девяносто девять, — Валентин склоняется над записями, повернувшись к гостю спиной. — Вторая сила — воздух, двадцать четыре. Природно она стабильна. Девочка переволновалась, вот и прыгнула выше головы. Вы-то знаете, как это бывает, — меня передергивает от яда в интонациях профессора, а старик выдает целую серию мимических всплесков. Щурится:

— Если вы закончили, не будем отвлекать от вашей безусловно необходимой работы. Вообще-то странно, почему ее доставили сюда, а не… ну да ладно. У Адамона, кажется, сегодня насыщенный вечер. Пойдемте, девушка. Пора нам познакомиться поближе.

Валентин прячет испачканную вату в чистую колбу:

— Я не взял кровь, но, думаю, этого будет достаточно. Можешь идти. И помни, о чем я говорил.

— А именно? — осведомляется старик.

— Собаки, — хриплю я первое, что приходит в голову.

— Собаки?…

— Да, собаки, — Валентин фыркает, а я спешу выскользнуть за занавеску, пока профессор не засмеялся. Шаря в кармане, почти врезаюсь в тощего мужчину. В жизни он не отличается от видео: бесцветный. Серые джинсы, неопределенного цвета рубашка и волосы, даже кожа выглядит пыльной.

— Извините, — двое в черном выхватывают оружие.

— Стоп-стоп, парни! Не нужно! Она стабильна. Вы можете идти. Тут все в порядке, а вот в лазарете от помощи наверняка не откажутся. Слыхал, у вас вышла заварушка на тренировке… сходите, помогите друзьям, — они немедленно уходят. Прогоняя морозное оцепенение, я провожу ногтями по ране на ладони. Монета успокаивается до горячей точки. Старик подкрадывается сзади и хватает за локоть, заставляя прикусить губу от боли.

— Простите наше любопытство. Знаю, у вас выдалась тяжелая ночь, но мы слишком редко находим магов огня. Да и светопреставление, что вы нечаянно

устроили, никого не оставило равнодушным! — щебечет, уводя в лабиринт механизмов — прочь от Валентина и выхода наружу.

— Магия огня — очень редкое явление в наши дни, — вмешивается похожий на аристократа мужчина. В его осанке и чертах лица сквозит достоинство, граничащее с заносчивостью. — Добрый вечер. Меня зовут профессор Рамон Хайме. Я возглавляю отдел по исследованию другой стороны пламени: тьмы…

— В наши дни? Почему? Когда-то было иначе? — у Хайме дергается уголок рта.

— Любознательная, — хвалит старик. Хайме холодно отвечает:

— Огненная эпоха закончилась в период между античностью и средневековьем. По неизвестной нам причине рождаемость среди магов огня стала постепенно и неуклонно падать. На смену им пришли водные, достигли расцвета и сменились воздушными. Сейчас растет влияние земли.

Новая дверь отрезает гул механизмов и яркий свет. Дальше — синий полумрак, столы вдоль стен, брошенные где попало стулья. Компьютеры, колбы, системы реторт и трубок, непонятное оборудование. Редкие люди у мониторов с графиками и шкалами. Укутанные покрывалами клетки, которые взрываются криками при нашем приближении.

— Кто там? — от них веет тревогой. Иначе, чем от призрака… не отчаянием, но застарелым страхом.

Таким глубоким, что определяет будущее. Я знаю его вкус: кислый, вяжущий. Твари.

— Мартышки, — Хайме и старик переглядываются.

— Вам с профессором Хайме предстоит тесное сотрудничество, — смотреть в непрерывно меняющееся лицо почти больно. Он слишком близко, слишком… сухие и неожиданно сильные пальцы впиваются в кожу, когда я пытаюсь отстраниться. В висках стучит. Отворачиваюсь, задавая следующий вопрос случайному парню в белом халате:

— Зачем мне с вами сотрудничать? — выходит грубо. Повисает пауза. Парень ретируется. Хлопает дверь.

Стираю пот со лба, зачесываю челку назад. Они могут не отвечать: выбора у меня нет. Исчез, когда я не нашла сил подняться с колен после знакомства с защитным полем. Или раньше, когда порезала руку и приложила к знакам на калитке. Трое мужчин рядом прекрасно это понимают.

— Мне кажется, вы сами знаете ответ. Ваша сила доставляет некоторое беспокойство, не так ли? — вкрадчиво спрашивает старик.

— И вы можете помочь мне с этим? Как?

— Магией нужно учиться владеть. Мы покажем, как… направить ее в безопасное русло, — Рамон Хайме приглаживает без того идеальную прическу. — Мои эксперименты в первую очередь вам и выгодны — это прекрасный способ постичь силу огня и тьмы.

— А ваша выгода в чем?

— Тьма является ключом ко многим древним заклинаниям, где требуется жертвоприношения. Только с помощью огненных магов можно обойтись без кровопролития. Вы даже не представляете, сколько исследований буксует из-за… Я опять перебиваю:

— Это опасно? Для меня.

— Определенный риск есть всегда, даже при обращении с простейшими заклинаниями, — отмахивается старик. Морщины на секунду складываются в

демоническую маску. — Каждый маг вам это скажет. Ритуалы нашего дорогого профессора Хайме не рискованней любых других. Поэтому давайте опустим утомительные подробности до более подходящего момента. Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы все документы подготовили в срочном порядке. Поэтому, если вы согласны стать частью Университета, то давайте покончим с формальностями. Вы устали и ранены, и я приношу извинения за последнее: меры предосторожности. Ваша стихия бывает опасна для окружающих, а металл удавки заколдован, чтобы предотвращать возможные эксцессы.

Я осторожно киваю. Отпусти меня. Раны тянет ноющей болью, колени дрожат, мигрень давит на веки. Старик наклоняется ближе, словно ждет чего-то, мятное дыхание теплом ложится на щеки. Глаза мутные, неподвижные, в отличие от остального. Выдавливаю кривую улыбку:

— Я понимаю… вы тоже извините, я была груба. Я испугалась, и все еще растеряна. Даже не спросила, как вас зовут.

— Ничего-ничего! — наконец разжимает хватку и шагает назад. Глотаю стон облегчения. — Я сам должен был представиться! Советник Гофолия, один из девяти руководителей Университета.

— Вы, как всегда, скромно умалчиваете, что возглавляете Совет, — склабится Хайме.

— О, не так уж это и важно!

— Большая честь, — слишком большая. Пожимаю протянутую ладонь и вновь попадаю в плен цепких пальцев: