На боевом курсе (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 67

— Откровенно?

— Желательно.

Подумал — а почему бы и нет? Терять я ничего не потеряю и вряд ли, если что, себе этим откровением хуже сделаю. Зато сразу станет ясно, что мне от этого разговора ждать и к чему себя готовить. Хотя-а. Я, как тот пионер, со времени попадания сюда, в эту эпоху, ко всему готов. Даже к самому поганому.

Так что поведал я Владимиру Фёдоровичу о промелькнувших у меня мыслях, не стал утаивать.

— Хм, интересно. И что? Так просто бы дали себя схватить? Даже не посопротивлялись бы? Хотя бы для приличия?

— Здесь не стал бы… — дальше пусть сам за меня додумывает.

— Прошу прощения, Сергей Викторович, за моё любопытство. Само же знаете, служба… — тоже еле заметно усмехнулся Джунковский.

Я только веки опустил. Чуть-чуть. Понимаю, мол. И насторожился. Похоже, сейчас я и услышу, чему и кому я сегодняшним визитом в Корпус обязан…

— Сергей Викторович, мне поручено, — глаза моего собеседника чуть приподнялись вверх, явственно намекая на кого-то явно повыше званием и должностью. — поставить перед вами довольно-таки непростую задачу. Почему именно мне и почему именно вам вы сейчас и сами сообразите…

И я сообразил. Сразу, как только первые слова услышал. И понял, почему именно мне доверено выполнение этой задачи. И кем доверено. Само собой, нашим императором. Николай не Вильгельм, и не какой-либо другой правитель в Европе, он слишком щепетилен в подобных делах, приличия старается соблюдать. За что, кстати, и пострадает. Поэтому и не может напрямую мне этот приказ отдавать. Жандарма на это дело подписал. А так сделаю я работу, и всем вроде как станет понятно, кто за этим стоит. По мне так ерунда всё это. Да, а почему Мария Фёдоровна в сегодняшней встрече участия не принимает? Излишней щепетильностью она, в отличие от Ники, не страдает, женщина достаточно жёсткая и решительная. Зато дополнительный авторитет бы себе заработала. Пригодится ведь в будущем. Да и в настоящем тоже…

А поручено мне вернуть обратку за недавний налёт «Цеппелинов». Вряд ли кто-то другой смог бы проделать нечто подобное. Эскадрилья Шидловского? Должного опыта маловато. Могут, конечно, и справиться, но здесь промахнуться и опозориться ни в коем случае нельзя. На всю Европу ославимся ведь. Опять же выход на цель и само бомбометание должно быть настолько точным, чтобы никто из мирных жителей не пострадал. Мы не варвары, просто так напропалую сыпать бомбы по столице не станем!

Разговор получился не то чтобы трудный, но какой-то вязкий, что ли. Мне бы и двух фраз хватило. Летишь туда-то. Бомбишь то-то. И всё. А тут объясняют и объясняют, на чувство долга ссылаются. Что объяснять-то — война идёт. Потому что может гражданское население пострадать? Не понимаю, мы с кем воюем? Со страной или лишь с армией? Лучше бы о нашем мирном населении так же заботились…

На доведение приказа у Джунковского ушло чуть больше пяти минут. Я бы уложился секунд в двадцать. А если бы кто-то другой ставил мне задачу? Николай, например? Часа бы не хватило? Понимаю, почему Марии Фёдоровны нет, и почему именно жандарм мне задачу ставит.

Потом стало легче. Приступили к обсуждению выполнения этой самой задачи. Потому как никто не знает, как именно её выполнить можно. Нет, понятно, что нужно долететь и бомбы сбросить. Но не всё так просто. Тут же на карте прикинул расстояние. Туда-то долетим, не вопрос, но назад вернуться не сможем. Топлива не хватит. Значит, что получается? Что-то нужно придумывать…

Даже если вылетать из-под Варшавы, получается в оба конца предел по дальности. Это без дополнительных баков. А мне ещё и бомбы на борт брать. И одной тут явно не отделаешься — как бы не максимальная бомбовая загрузка должна быть. Иначе купол с перекрытиями верхних этажей не проломим. Живой пример перед глазами есть. «Цеппелины» вон отбомбились по Петербургу, так все разрушения в Зимнем ниже крыши и кое-где ниже самого верхнего этажа не пошли. Правда, у них и бомбы меньшего веса…

Так что про дополнительные баки можно сразу забыть. Думать и считать нужно.

Пока этот вопрос не решим, продолжать разговор смысла нет. Поэтому прошу паузу на обдумывание. Расстаёмся до завтрашнего утра. Вот так. Хочешь не хочешь, а за сутки изволь решение найти.

Иду по коридору, спускаюсь по лестнице, а в голове крутится какая-то мысль, вертится на языке что-то, да только никак не вспомнить. Постоянно отвлекают потому что. То мимо проходящие офицеры, которых обязательно нужно приветствовать, то скрипучая тяжёлая дверь чьего-то кабинета, то автомобиль у входа, с его громко работающим мотором.

И выхлопом-то он всю улицу завонял, дышать нечем. Да ещё и зажигание позднее стоит. Вон как в глушитель вспышками стреляет. Как бы не отвалился. Или топливная смесь слишком богатая. Смесь…

Бахнуло из глушителя клубом чёрного дыма, даже хлопья сажи полетели. Показалось или нет, но и пламя блеснуло. Смесь богатая… Пламя… Лихорадочно закрутились шестерёнки в голове, выстроились в чёткое воспоминание. Вот оно что давно нужно было «придумать»! Напалм! И сразу вся проблема с Берлином решится, с неприступными фортами и казематами оборонительных сооружений Кенигсберга, со всеми неприступными для нашего оружия броненосцами и крейсерами!

Негуманно? А газом травить наши войска гуманно? Вот! Ещё одно! Можно будет и заводы соответствующие сжечь! Вернуться назад и изложить Владимиру Фёдоровичу только что пришедшие в голову мысли? Стоп! Не нужно суетиться. Завтра и изложу. И кроме него больше никому ни слова. Потому как думаю, что кроме Джунковского никто эту мою идею в данный момент не поддержит…

Так и вышло. Не стали мы никого посвящать в это дело. Ну, кроме Марии Фёдоровны, само собой. Да и то пришлось очень аккуратно подводить вдовствующую императрицу к разъяснению, а потом и к правильному осознанию наших замыслов. Оказалось, можно было и не усердствовать. Идею Мария Фёдоровна приняла спокойно. На войне все средства хороши, когда они способствуют нашей победе. И Императора она же пообещала взять на себя. Сразу словно гора с плеч спала. И все вопросы с финансированием работ по столь необходимому мне и нам «изобретению» решились в одно мгновение. Правда, всё это дело сразу же засекретили. А само изобретение пришлось «осваивать» Ипатьеву.

Генерала срочно вернули из Донбасса, где он возглавлял комиссию Главного артиллерийского управления, озадачили предварительными выкладками по предлагаемой работе, озаботили секретностью и предоставили всё необходимое для испытаний. Даже первичные компоненты обозначили. Только состав смеси предложили придумать свой. Ну и необходимые свойства этого состава обозначили. Был напалм, будет какой-нибудь… Да уж обзовём как-нибудь, название прекрасно и без меня придумают.

Владимир Николаевич Ипатьев сначала был весьма недоволен. Да и кто бы радовался, если его от важной работы оторвали? Но проникся важностью задания и приступил к исследованиям своего, как он сразу сказал «греческого огня», и его испытаниям. И через неделю у нас появилась готовая смесь. Быстро? Ничего подобного, на готовой-то основе.

Кстати, в самом первом разговоре с Ипатьевым пришлось, как я и думал, всё-таки коснуться проблем нравственности в её применении. И обосновать. Пришлось снова обращаться к уже отработанным методам воздействия — а использовать отравляющие вещества нравственно? Ну а поскольку разговор зашёл об отравляющих газах, то следом за этим разговором последовало логичное продолжение. Сразу же перескочили на тему с газами и со слов Владимира Николаевича вышли на профессора Зелинского с его противогазом.

Пришлось Джунковскому срочно брать на себя ещё одного учёного, потому как тот находился в добровольной сначала, а потом и в узаконенной, но не афишируемой никем опале. Ну, тут жандарму и карты в руки, пусть по своему ведомству разбирается. А противогаз в войсках срочно нужен. Получится или нет уничтожить производство отравляющих веществ в Германии — неизвестно пока. Стремиться к этому будем, но кто его знает, как оно в реальности получится…