Один и без оружия (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 31

— Переодевайся. Я отвернусь.

За спиной послышалось шуршание одежды.

— Валерия, как нам лучше поступить? Поесть, или все же будет лучше сначала с ночлегом определиться?

Второй вариант более предпочтителен. Ужин пройдет куда спокойнее, когда точно знаешь: проблема с жильем решена.

— Как скажешь, Дима, — безучастно ответила она. — Надеюсь только, ты не потребуешь с меня платы за все?

— Давай я сразу тебе объясню. Ты мне нравишься, причем очень. И я совсем не прочь оказаться с тобой в одной постели. Сказать честно, даже мечтаю об этом. Ноя не могу вот так, сразу: мы же практически с тобой незнакомы. Вначале нам необходимо узнать друг друга поближе. Да, и не пытайся за ужином меня подпоить.

Я практически слово в слово повторил то, что услышал когда-то от одной девушки. Разве что про мечту добавил от себя. Сзади послышался смешок. И это была, наверное, ее первая улыбка за сегодняшний день.

— Можешь поворачиваться.

Лера все еще улыбалась. С улыбкой она и сказала.

— Договорились, Дима. Знаешь, ты ведь почти мои мысли озвучил. Не то чтобы совсем, но довольно близко. За одним исключением: мечтаю я только о том, чтобы поскорей вернуться домой.

Вот с этим будут проблемы. И они у всех.

— Вернешься, — пришлось твердо пообещать то, во что сам не верил. — А пока пошли, обеспечим себе ночлег.

На удивление, в небольшом холле по вывеске — гостиницы, а по сути — ночлежки, оказались и стойка, и портье. Симпатичная ухоженная женщина, даже с макияжем. На ней и нечто вроде униформы имелось — белая блузка с черной юбкой.

— Что угодно господам? — с улыбкой поинтересовалась она.

— Отдельную комнату. Есть свободные?

— Полно, — и улыбнулась снова. — Целых две. Вам какую из них? Ту, что побольше, и с двуспальной кроватью, или поменьше, но с двумя обычными?

Жаль, что не свободна единственная. Та, что с двухспалкой.

— С двумя обычными.

Тогда ко мне и пришла мысль. Вместо того чтобы тащиться в местную харчевню, во всех отношениях будет благоразумней принести еду в комнату. И для Леры, и для себя.

— На какой срок?

— На трое суток.

Не много и не мало. И отдохнуть хватит, и определиться сразу со всем.

— Да хоть на всю оставшуюся жизнь, лишь бы пикселей хватило.

— Кстати, что там по оплате?

— Пиксель — день. Исходя из арифметики, с вас — три.

Получив деньги, она все с той же улыбкой, протянула ключ. Судя по его величине, замок должен внушать уважение. И добавила уже в спину.

— Желаете помыться — у нас тут и баня есть.

Баня потерпит до утра. Ужин и сон — вот и все, что сегодня нужно. Остальное может подождать.

Звук шагов нескольких человек, а вслед за ним и голос одного из них, догнал нас с Лерой, когда мы подходили к ведущей на второй этаж лестнице.

— Я же говорил, что здесь они оба, — и куда громче. — Эй, а ну-ка стоять!

Еще оборачиваясь, я уже срывал с плеча ружье. Миг, и его ствол смотрел в ту сторону, откуда и раздался приказ. Нет, не ошибся: там оказался тот самый усатый любитель кувыркаться в постели. С ним еще парочка, непременно его приятелей: в таких делах прохожих с улицы не зовут. Все трое застыли как изваяния. Оно и понятно: любое движение может быть принято мной за агрессию. Причем совершенно неважно, какое именно: шаг в сторону, назад, вперед, резкое движение руками. В узком коридоре картечь из ружья двенадцатого калибра найдет всех троих, пусть и в разной степени. Поправить затем недолго: ружье — полуавтомат, и мне не потребуется делать лишних движений, знай себе, работай указательным пальцем.

— Лера, наверх! Быстро!

Возможно, весь сыр-бор случился именно из-за нее, хотя далеко и не факт. Вполне допустимо — они заявились сюда по мою душу. Например, тот громила, которому наступил на ногу, все-таки меня признал. Но присутствие девушки за спиной станет лишним в любом случае. Вдруг мне придется кинуться вверх по лестнице, и девушка окажется помехой. Или они начнут стрелять, я отпрыгну в сторону, и на линии огня окажется она

— Дядя, охолонь! — вытянул вперед раскрытые ладони тот, который стоял рядом с усатым.

В клетчатой рубашке, джинсах, и узконосых туфлях, ему только ковбойской шляпы и не хватало. Вместо нее на головеу него козырьком назад, сидела бейсболка.

Третий из них, с ног до головы весь в «цифре» — даже кепи такое же, шагнул в сторону, прячась за его спиной. Вряд ли из трусости — из трезвого расчета. Так он сможет незаметно для меня достать оружие, чтобы неожиданно им воспользоваться. Недаром же он только правую руку с плечом прикрыл.

Быстрый топот ног за спиной сказал о том, что девушка мой приказ выполнила.

«Бедняжка! — подумал я. — Ей и так сегодня досталось, а в довершении всего еще и убить могут».

— Ствол опусти! Нам поговорить просто.

— Ну так говорите, — предложил я, одновременно делая шаг вбок. Под защиту стойки, которая теперь прикрывала почти по грудь.

Девушки — портье за ней уже не было: едва только все началось, она шустро юркнула в расположенную сразу за ее спиной дверь.

— Энет, так у нас с тобой разговора не получится!

Усатый молчал по-прежнему, разговор вел все тот же крепыш в клетчатой рубахе, а задний из них наверняка уже приготовил пистолет. Именно пистолет, потому что приклад карабина Симонова торчал у него из-за плеча, а сразу два длинноствола, тем более в поселке, носят с собой только персонажи компьютерных игр.

— По-человечески тебя прошу: опусти ружье, и давай пообщаемся. Слово: все будет тихо — мирно, — продолжал настаивать тот.

Ситуация! — лихорадочно размышлял я, совершенно не представляя, как поступить дальше. Доверять этим людям, причин не было никаких. Чего бы это ни касалось — самого меня или Валерии. Но и прослыть параноиком совсем не хотелось. Не хватало еще, чтобы в Станице стали указывать пальцем: вон он идет, психопат! На каждое слово ствол вскидывает!

— Я подумаю над вашим предложением, а пока говорите, чего хотели, — поразмыслив, все же пришел к выводу: ничего менять в сложившейся ситуации не стоит — слишком требовательным был их окрик, когда они вошли.

— Так, что за шум, а драки нет? — раздался веселый голос. Из той двери, в которой исчезла портье, показался ни кто иной, как тот самый продавец, который и приобрел у меня жадр.

— Яков, уйми своего постояльца! — тут же обратился к нему крепыш. — Нервный он какой-то, того и гляди пальнет. Поговорить с ним хотели, а он сразу за волыну, и едва палить не начал.

Яков посмотрел на меня.

— Точно пальнешь?

— Полностью магазин выпущу, все восемь патронов, — кивнул я. — Чтобы уж наверняка. Но мозги со стен отмыть помогу, слово!

Судя по тону Якова, он шутил, чтобы разрядить обстановку. Мои слова прозвучали примерно также.

— Ну, если поможешь, тогда совсем другое дело! — и заговорил уже серьезным тоном. — Так, я не знаю, что между вами произошло, и, должен заметить, знать не хочу. Но одно обещаю точно: пальбу здесь устроите, пострадают все, выживших не будет.

После его слов, мне только и оставалось, что опустить оружие.

— Вот и ладушки, — тут же отреагировал Яков. — Теперь вот еще что: до утра ваш разговор потерпит?

— Да хоть до Нового года, — мне пришлось пожать плечами.

— Бобруйск? — он обратился к тому, кто все время со мной разговаривал.

— Можно и до утра, — неохотно сказал тот.

— Тогда разбежались, — слова Якова прозвучали как приказ. — Да, Бобруйск, вот еще что… Если дело касается той девицы, знай: тут я полностью на его стороне, — и он указал на меня пальцем.

Человек по кличке Бобруйск покривился, но промолчал. Когда он, и оба его спутника покинули ночлежку, Яков спросил:

— И что, ты бы и впрямь начал стрелять?

— Даже не задумываясь, — твердо ответил я. — Малейшего повода хватило бы.

Сколько их, валяясь в луже собственной крови с развороченным животом, проклинали себя за ту нерешительность, которую проявили в нужный момент? Не желаю их участи. На Земле говорят; пусть лучше двенадцать судят, чем четверо несут. Ну а здесь, где нет никаких законов, и подавно.