Один поцелуй до другого мира (СИ) - Платунова Анна - Страница 31

— Садись, милая, садись. Все скоро закончится, и ты сможешь отправиться на поиски брата.

Ива с трудом сглотнула, проталкивая колючий комок. Села на табурет. Она не понимала, чего от нее хотят, и ожидала каких угодно неприятностей.

Догадалась, когда Эсмеральда сдернула с ее головы обрывок передника, заменивший косынку, а Эсмус взял с каминной полки огромные портняжные ножницы.

— Что… вы… — выдохнула Ива.

— Твои волосы, милая. Всего лишь волосы. Разве ты пожалеешь их для брата?

«Всего лишь волосы. Они отрастут. Станут лучше, чем прежде. Разве Альбина пожалела бы их для Оскара?»

Ива кивнула и зажмурилась.

Тупые лезвия не столько резали, сколько рвали золотистые пряди. Кожа головы горела. Ива чувствовала, как отрезанные локоны скользят по плечам и с тихим шелестом падают на пол. Эсмус кромсал их безжалостно, срезал под корень. Несколько раз лезвия поцарапали кожу, похоже, даже до крови. Там, где волос не осталось, голове сделалось прохладно. Но это ерунда, ерунда…

— Все, детка, — раздался приветливый голос, и рука хозяйки мягко провела по остриженной голове помощницы. — Смелая девочка. Даже не заплакала. Но послушай добрую Эсмеральду: если больно, можно и поплакать немножко.

«И доставить вам еще больше удовольствия! Не дождетесь!» — мрачно подумала Ива.

Она запретила себе грустить о погубленных волосах. Отрастут! Ничего…

— Я хочу забрать брата! — сказала как можно тверже.

— Да, конечно!

Ива старалась держать спину прямо и не дрожать. Кажется, ей это удалось. Только сердце предательски екало, и губы тряслись, но Ива сжала руки в кулаки — так, что ногти впились в ладони: не раскисать.

В лавке она сразу направилась туда, где оставила на полке меч и статуэтку волка. Кто-то из них точно Ксандор, но выбрать придется только одну вещь. Меч? Или волк?

— Кто ты, Ксан? — прошептала она, мечтая о знаке, о любой подсказке, но надеялась напрасно. — Ладно, пусть это будет меч!

Поколебавшись еще секунду, Ива поставила волка на место.

— Я пришла за тобой! — обратилась она к игрушечному мечу.

*** 28 ***

Ива сидела у камина, обхватив колени. Хозяева давно разошлись по спальням.

— Ничего, детка, ты его найдешь, — говорила Эсмеральда, вынимая из похолодевших пальцев служанки игрушечный меч. — Твой брат где-то здесь, совсем рядом. Завтра попробуешь снова.

Завтра… Но что они потребуют в уплату завтра? Что еще можно у нее забрать?

Ива озябла, ей казалось, что холод просачивается из каждой щели, из каждого темного закутка. Холод и тьма. Лишь у очага она могла немного согреться, поэтому оттягивала момент, когда придется подниматься в сырую комнатушку на чердаке.

Ива надеялась, что сестры снова напишут ей, но листы книги, которую она держала на коленях, оставались чистыми. Хотя это неудивительно: в ее мире время течет иначе, едва ли там прошло больше часа.

— Где же ты, Ксандор? — прошептала она. — Как мне тебя найти?

Никто не ответил ей, лишь дождь стучал по крыше да потрескивало, шипело пламя в камине. Ива протянула руки к огню, подсела ближе.

— Если бы знать, за что он нас так ненавидит, — задумчиво произнесла она вслух: Ива чувствовала себя такой одинокой, что рада была поболтать даже с огнем в очаге. — Мне кажется, эта ненависть возникла не на пустом месте. И его брат как-то с этим связан. Если бы только Ксандор мог понять, что мы вовсе не сумасшедшие и не бездушные существа…

Ива пригрелась и начала клевать носом, но посреди ночи встрепенулась и нехотя поднялась на ноги: если она не хочет утром стать свидетельницей странных делишек хозяев лавки, то лучше покинуть гостиную раньше, чем рассветет.

+++

— А вот и ты, детка! На завтрак тебя ждут оладьи!

Весьма странно было слышать обращение «детка» из уст молодой женщины, в которую превратилась Эсмеральда. Гладкая кожа, сияющие глаза, пышные волосы — трудно было опознать в этой красотке пожилую даму, какой она была всего два дня назад. Ива же чувствовала себя грязной замарашкой в измятом платье, с обрывком передника на голове, который теперь все норовил сползти.

— Ты слишком добра к этой лентяйке!

Сначала Ива услышала надменный голос и лишь потом увидела высокого, но сутулого и худощавого мужчину. Эсмус стоял, прислонившись к стене, чистил ногти перочинным ножом и разглядывал Иву со непонятным выражением лица.

— Девочка старается, — мягко возразила ему сестра. — Лавка давно не сияла такой чистотой. Все полки оттерла…

— Главное, чтобы она не зашла слишком далеко! — оборвал ее Эсмус и со значением посмотрел на госпожу Ильвиль.

Та нервно хихикнула.

— Это невозможно, ты же знаешь!

— Девчонка крутилась там…

— Ш-ш-ш… — Эсмеральда смотрела на брата с нежной улыбкой, но глаза сделались злющими. — Кое-кто все слышит!

Эсмус снова скользнул по Иве пронзительным взглядом, а после, ни слова не говоря, ушел.

Сегодня в лавке было много посетителей. Ива сбивалась с ног, когда по указанию госпожи Ильвиль бегала то к одной полке, то к другой, разыскивая необходимые вещицы. Чаще всего это были самые обычные предметы — рамочки для фотографий, светильники, старинные шкатулки.

Ива каждый раз вздыхала с облегчением, когда с замиранием сердца брала вещь в руки и понимала, что не чувствует в ней «света жизни», как называла его Эсмеральда.

Никто из покупателей не удивлялся изменившейся внешности госпожи Ильвиль. Была ли виновата в том магия лавки или существовала другая причина, Ива не знала.

Один раз, дождавшись, пока хозяйка отправится на поиски очередной редкой вещицы, Ива наклонилась к посетительнице и тихонько спросила:

— Сегодня госпожа Ильвиль чудесно выглядит, не правда ли?

Пожилая женщина приподняла брови, но все же ответила:

— Как и всегда. Красотка! Годы будто не властны над ней. Я редко бываю в лавке, но каждый раз удивляюсь.

Понятно. Посетители всегда видели молодую женщину. Лавка защищала своих хозяев, увидеть их истинную сущность можно было только изнутри. Мира, прежняя служанка, видела. Она все поняла и оставила записку с предупреждением. Где же теперь эта несчастная девушка? Ива не хотела думать о плохом, но было яснее ясного, что вряд ли прежняя помощница покинула это заколдованное место.

— О чем это вы болтаете? — весело воскликнула Эсмеральда. — Моя помощница не докучает вам?

— Нет, что вы, госпожа Ильвиль! — охотно откликнулась покупательница. — Такая милая девочка. Говорит, что вы сегодня отлично выглядите!

— Да неужели! — хозяйка лавки кинула на Иву быстрый взгляд, и в нем было столько злости, что Ива невольно отступила на шаг. — Такая умница она у нас!

«Догадалась!» У Ивы упало сердце.

Колокольчик звякнул, выпуская посетительницу, уносившую с собой два старинных, позеленевших от времени подсвечника. Когда Ива заворачивала их в вощеную бумагу, она радовалась тому, что это просто вещи. Сегодня не продали еще ни одного человека.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ С уходом покупательницы лавка опустела, и в воздухе повисла пугающая тишина. Ива едва не нарушила один из пунктов договора о неразглашении тайн. Какая кара ждет ее теперь? Но Эсмеральда молча занималась делами — записывала в толстую тетрадь столбцы цифр, подсчитывала доход за день.

Ива выдохнула и присела на стул. Обошлось.

— Непослушная девочка, — вдруг сказала госпожа Ильвиль спокойным ласковым голосом. — Я была добра к тебе, но ты не ценишь хорошего отношения.

Хорошего отношения? Запереть в лавке, обрезать волосы, заставить ночевать в промозглом холоде — теперь это называется «хорошее отношение»?

Ива молчала.

— Что же, ладно… — поджав губы, продолжила Эсмеральда. — Видимо, извинений я не дождусь! Я не хотела, чтобы сегодня дошло до этого, но иного выхода нет. Думаю, пришло время внести плату.

— Сейчас? — Ива покрылась мурашками. — Но до вечера еще далеко!