Сердце химеры (СИ) - Платунова Анна - Страница 65

– Будь терпелива с дедушкой, – напутствовал ее Скай. – Он очень стар даже для дракона, а мир меняется так быстро, что ему за ним не успеть…

Нари не понимала, что имел в виду отец, до тех пор, пока не постучала в дверь тихого особняка, стоящего на окраине города. Небольшая лужайка перед крыльцом, с задней части дома разбит палисадник, маленький пруд – так мирно и уютно. Но каково дедушке живется здесь после того, как он был хозяином замка Ньорд?

Нари ожидала, что откроет слуга, но старый лорд Ньорд сам вышел на крыльцо. Прижал внучку к груди, но скоро задвинул ее за спину, отправляя в коридор, а на Керина сощурился с недоверием.

– Этот останется за дверью, – проворчал он.

Нари так опешила, что встрепенулась только тогда, когда дедушка закрыл замок, оставляя Керина снаружи. Теперь она поняла, почему папа просил быть терпеливой.

– Между прочим, «этот» хозяин дома, в котором ты живешь, – не выдержала она. – Немедленно пусти его!

– Ничего, Нари, я пока подышу свежим воздухом, – спокойно ответил Керин, наклонившись к замочной скважине. – Общайся с дедушкой.

С первого же взгляда Нари поняла, что дедушка сильно сдал: волнение за любимую внучку сделало свое дело. Он ссутулился, глаза, что прежде горели темным, грозным огнем, погасли, но при взгляде на Нари все так же осветились нежностью. В разговоре с ним Нари не касалась тяжелых тем. Они беседовали о ничего не значащих вещах: о погоде, о том, что в подвале завелись крысы – пренеприятные создания, но лучше, чем пискуны, о том, что Нари должна одеваться теплее – ей нужно беречься в таком положении. Нари терялась, не зная, какая часть правды известна дедушке. Или родители, щадя его, не стали говорить самого страшного? Однако, когда они прощались, старый лорд Ньорд наклонился к уху внучки и сказал:

– Если этот твой…

– Керин, – подсказала Нари. – Пора уже и запомнить.

– Да-да, этот. Если он решится и начнет все-таки войну, не забудьте взять с собой старика. Мои крылья уже не так быстры и зубы не так остры, но пару-тройку драконов я одолеть еще смогу. Опыт в бою тоже важен.

С этими словами он прикрыл за ней дверь, а Нари долго терла лоб, догадавшись, что дедушка на самом деле все знает и понимает.

Керин вышагивал по лужайке, засунув руки в карманы пальто: озяб, дожидаясь. Тогда уже наступила осень. У Нари начал округляться животик. Они поменяли к тому времени пятый дом или шестой – Нари сбилась со счета. Но, главное, все были живы и на свободе.

– Ты ведь не начнешь войну? – спросила она Керина. – И Зул Вилард, и Арен заслуживают смерти, но сколько невинных может пострадать…

– Только в самом крайнем случае, – пообещал Керин, осторожно касаясь поцелуем ее виска. – Если иного выхода не будет.

Так дни летели за днями, к концу подошла осень, зима подступила совсем близко, заявляя о себе кратковременными снегопадами, морозными орнаментами на окнах, пронизывающими ветрами.

Керин и Нари вместе ложились в постель, и она засыпала на его груди, согретая теплыми руками. Одну ладонь он всегда клал ей на спину, а другой перебирал пряди или чертил на предплечьях и ладонях Нари невидимые узоры. Это была вся ласка, какую он мог себе позволить. Нари никогда не спрашивала: «Ты не жалеешь?», понимая, что оскорбит его таким вопросом. Она ничего не говорила, втайне надеясь, что когда-нибудь, когда пройдет достаточно времени – на свет появится драконенок, лето сменит зиму, возможно, однажды они станут ближе. Настолько, насколько могут быть близки муж и жена. Но не сегодня. Не в этом месяце. И не в этом году.

– Наверное, скучаешь по своим студентам? – как-то задала она вопрос. – Из-за нас тебе пришлось уйти из Академии…

– Нисколько не скучаю, – усмехнулся Керин. – Честно, безмерно рад, что избавился от этих лентяев. Хоть отдохну.

– Обманщик, – поймала его Нари, заметив, что на секунду Керин запнулся. – Скучаешь ведь!

– Скучаю немного, – сознался он. – Но Академия никуда не сбежит. Ты важнее.

Нари потянулась, чтобы взъерошить непослушные волосы Керина, и ойкнула, схватившись за живот.

– Что, моя девочка?

Керин сел, встревоженно глядя на нее.

– Ничего, не волнуйся. Толкается. Что за ребенок! Вертится юлой! Я скоро спать не смогу.

Нари, морщась, потерла живот. В ответ на ее движение маленький дракон завертелся еще сильнее.

– О-ох… малыш…

– Можно?

Керин никогда без разрешения не дотрагивался до ее живота и прежде не ощущал движений ребенка.

– Можно, – улыбнулась Нари.

Керин бережно, очень осторожно накрыл своей большой ладонью холмик живота.

– Ш-ш, проказник, – тихо сказал он. – Дай маме отдохнуть. Мы ведь подружимся с тобой, малыш? Обещаю стать хорошим отцом…

Нари вспомнила, кто является настоящим отцом ребенка, и улыбка сошла с ее лица. Разве заслуживает Арен такого чуда? А малыш наверняка будет похож на него. Как это несправедливо…

Она отвлеклась на грустные мысли и не сразу поняла, что малыш успокоился.

– Ого! Да ты умеешь с ним договариваться! – признала Нари.

– Ну так! – Керину была приятна похвала. – Мы еще с ним полетаем наперегонки!

Нари снова положила голову ему на грудь и уже задремала, когда услышала голос Керина.

– Нари… Ты только не пугайся. Это не для твоего отца или для мамы…

– Уже пугаюсь!

– Просто ерунда! Это будет обычная прогулка по городу. Если хочешь, твоим родителям даже не скажем. Никаких накрытых столов! Ничего, что может тебя расстроить.

Нари приподнялась на локте, глядя в лицо Керину.

– Да о чем ты?

– О ратуше…

Брови Нари взлетели вверх.

– Вы сговорились, что ли? Ну вот зачем тебе это надо, Кер? Я и так твоя. Эта нелепая запись в какой-то измочаленной бюрократической книжонке не сделает меня твоей больше, чем я уже есть.

Она помолчала.

– Я твоя с того самого мига, как поцеловала тебя в нашем саду…

Керин ничего не говорил и смотрел неотрывно. Глаза его мерцали, как драгоценные камни – изумрудным ярким огнем. На лице застыло такое непередаваемое выражение, что Нари вздохнула, сдаваясь.

– Ладно, ладно. Давай сходим. Завтра. Но никаких столов, подарков и этого всего! Договорились?

Так и получилось, что в один из последних дней осени они направились в ратушу.

Керин помог Нари натянуть перчатки, завязал тесемки на капюшоне, предложил руку, и они медленно пошли вверх по улице, делая вид, что гуляют.

Рядом с трехэтажным зданием, украшенным башенками, колоннами и портиками, у парадного входа толпились празднично одетые люди – они пришли на торжественную церемонию, что должна состоятся в одном из просторных, украшенной лепниной и позолотой залов. А вот и невеста! Из кареты, подбирая длинные пышные юбки пыталась выбраться девушка. Ее встретили криками восторга, а жених – симпатичный малый в шляпе, лихо сдвинутой на одно ухо, – подхватил свою суженую на руки и под всеобщий одобрительный гул понес к крыльцу.

Нари и Керин обогнули здание и поднялись по серым, ничем не примечательным ступеням, что вели в узкую комнатушку – здесь клерк записывал в книгу регистраций те пары, которые по какой-то причине не могли позволить себе торжественную церемонию.

Он подставил руку под монету, что протянул Керин, и немало удивился, обнаружив в своей ладони золотой. После этого он уже не с таким неодобрением косился на выступающий живот невесты. В конце концов, жених, обрюхативший девушку, видно, решил поступить по-честному.

– Пишите вот здесь свое имя!

Он ткнул пальцем в строчку на волокнистом толстом листе, а после протянул Нари перо, которое предварительно обмакнул в чернила.

– Писать-то умеешь, голубушка?

Нари молча приняла перо и быстро нацарапала свое имя «Агнара Ньорд, городская жительница».

Керин написал в следующей строке: «Керин Харосс, городской житель».

– Поздравляю, голубчики. Совет да любовь! Растите дитя и живите дружно!

Что-то во взглядах молодых, какая-то лучистая, светлая энергия, которая, казалось, разгоняла сумрак и промозглый холод узкой каменной клетушки, заставила клерка на секунду почувствовать себя более живым и счастливым.