Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Абнетт Дэн - Страница 34

С другой стороны красовалась надпись от руки: «Господин Тит, вам нужно закончить дела с этими людьми. Номер заказа – 87». Эндор подумал, что если четыреста тридцать пять поделить на восемьдесят семь, то выйдет пять.

– Уважаемый? – позвал Эндор.

Администратор открыл дверь и заглянул в гримерную:

– Сударь?

– Каковы мои шансы найти здесь что-нибудь выпить?

«Клотен и сыновья» расположились в мрачном оуслитовом здании в самом конце улицы Лимналя. В заснеженном дворе здания стояли блестящие длинные катафалки. Когда Эндор вошел, где-то зазвенел колокольчик.

– Могу я вам чем-то помочь? – спросил тучный молодой человек в траурном одеянии.

– Нет, не можете, – ответил Эндор. – Зато он может.

Тит указал на высокого стройного мужчину, стоявшего в дальнем конце небольшого цеха, пропахшего плесенью, среди рулонов темного бархата и штабелей самфорового дерева.

– Мастер Клотен! – позвал толстяк. – Это к вам.

Мастер Клотен вышел к Эндору. Даже без черной шляпы с высокой тульей не узнать его было невозможно. Именно такое жесткое и бледное лицо ожидаешь увидеть у человека, всю жизнь проработавшего гробовщиком.

– Что я могу для вас сделать, сударь? – спросил он.

– Заказ номер восемьдесят семь.

Клотен начал листать толстый гроссбух, но Эндор понял, что гробовщик и так знает, о чем речь.

– Да, конечно. Все оплачено. Гроб из налового дерева и забронированный участок на муниципальном кладбище. Надпись на надгробии уже готова. Восемнадцать плакальщиков. Два наших самых печальных мальчика уже готовы. Экипаж, запряженный лошадьми. Пышные венки. Два гимна уже выбраны и утверждены. Их будет петь приглашенный хор из Театрикалы. Вроде бы все в порядке.

– Хорошо, – кивнул Эндор. – И все оплачено?

– Именно так.

– Я видел вас сегодня на улице.

– Весьма вероятно, – согласился гробовщик. – Смерть постоянно за кем-то приходит. Она, можно сказать, преследует нас.

– Я уже где-то это слышал, – улыбнулся Тит.

– И она никогда не выбирает момент, – продолжил Клотен. – Нападает тогда, когда хочет. Такова суть вещей.

– И правда. Ну что ж, похоже, церемония организована достойно, благодарю вас. Я хорошо его знал. – Эндор всмотрелся в лицо собеседника, ожидая реакции. Ее не было. – Великолепная церемония. Это – тексты гимнов?

– Они самые.

Тит всмотрелся в распечатки.

– Я бы хотел оплатить часть расходов, – сказал он. – Как я уже говорил; я хорошо знал покойного.

– Госпожа Залид уже все оплатила.

– Правда? Правда? – пробормотал он, – Можно посмотреть надпись на надгробии?

Гробовщик передал ему пикт.

– Какая печальная утрата, – произнес Клотен, – Смерть в зубах такого чудовища. Трон, я и не знал, что на Кароскуре остались такие хищники. Подумать только!

– И правда, – отозвался Эндор.

Он смотрел на изображение. На надгробии было его имя.

Алхимик закрыл свою лавку на ночь. Тит Эндор, стоя под снегом, колотил в дверь, пока адепт ее не открыл.

– Сегодня! – рявкнул Эндор, – Ты обещал результат сегодня!

– Вы пришли слишком поздно, – ответил адепт.

– Просто скажи, что удалось обнаружить, – бросил Эндор. Он странно себя чувствовал и не имел никакого желания спорить.

– Я истолок зуб. Как вы и предполагали, он принадлежал заурапту с Бронтотафа.

Эндор стоял в очереди у дверей в Театрикалу. За окнами сиял золотистый свет, из дверей доносились звуки увертюры.

– Любое место в амфитеатре, – сказал он девушке на кассе, проталкивая несколько крон в окошко.

– Сударь, вы хорошо себя чувствуете? – спросила она.

– Я в порядке.

Он взял напрокат бинокль, купил программку и бокал джойлика, после чего поспешил занять свое место.

Алый зрительный зал пульсировал, будто живой. Красный и черный цвета, множество людей. Спустя несколько извинений и благодарностей ему удалось добраться до нужного кресла.

Эндор прижал глаза к линзам бинокля. И, как обычно, свет отразился от оправы такого же бинокля в четыреста тридцать пятой ложе. «Попался, Малико», – подумал Тит.

Увертюра закончилась. Занавес разошелся в стороны, на сцене появились танцоры. А вот и она. Идеальные движения и баланс. Где же она пряталась?

Тело Эндора само по себе начало двигаться в ритме зендова.

– Вы не могли бы перестать? – попросила сидящая рядом женщина.

– Прошу прощения, – отозвался Эндор и замер, потягивая напиток.

Он снова перевел взгляд на ложу и увидел блики на оправе бинокля. Четыреста тридцать пять. Четыреста тридцать пять.

Разумеется, никакой ложи номер четыреста тридцать пять не существовало.

Рядом с ним уселся Либструм.

– А, вот и ты, – улыбнулся Эндор. – Очень вовремя.

Дознаватель странно на него посмотрел.

– Ты ведь знаешь, что я пытался с тобой связаться?

– Знаю, – вздохнул Либструм.

– Где ты был?

– Работал. Послушайте, сударь…

– Тсс! Нельзя разговаривать во время спектакля. Он прекрасен. Смотри, как они танцуют. Посмотри на нее.

– Сударь, я… сударь… меня прислали из ордо, – сказал Либструм. – Я был обеспокоен. Ваши звонки и все остальное… Во время вашего предыдущего медосмотра я настоял на кое-каких анализах. Они хотели, чтобы я вам сообщил. Мне так жаль, я никогда не желал вам ничего подобного, сударь.

– Чего не желал? Трона ради, посмотри на нее! – Эндор подался вперед, прижимая бинокль к глазам. Свет отразился от их оправы.

– Сударь?

– Что?

– Сударь, это черви. Мозговые черви. Врачи считают, что вы могли заразиться много лет назад. Возможно, от Хапшанта.

– Ом был яркой личностью.

– Сударь, ваш разум пожирают. У вас деменция.

– Не говори глупостей, Либструм. И вообще, где ты пропадая?

– Сударь, думаю, вам лучше пойти со мной. Я вызвал врачей. Они обеспечат вам комфорт в последние месяцы жизни.

Эндор опустил бинокль.

– Это какой-то трюк? – спросил он.

– Нет, сударь, – ответил Либструм.

– Послушай, она меня подловила. Очень хитрый ход. За ней тоже охотится заурапт.

– Простите, кто?

– Заурапт. Она отгоняла его ритуалами. А потом перенесла свое проклятие на меня, понимаешь?

– Нет, сударь, не понимаю.

– Да все ты понимаешь! – крикнул Эндор. Он протянул руку к бокалу, но обнаружил, что тот опустел. – Я пах точно так же! Я уже был целью. Она провела ритуал и перенаправила хищника, который преследовал ее, на меня. Я – ее кровавая жертва. Полагаю, это было несложно, учитывая, что проклятие уже висело надо мной.

– Сударь, врачи ждут. Они присмотрят за вами.

– Либструм? Либструм? – позвал Эндор.

Он уронил бинокль. Либструм исчез. Внизу, под ним, продолжался спектакль. Он сидел в ложе. Обернувшись, Тит посмотрел на номер на двери.

Четыреста тридцать пять.

Но ложи с таким номером не существовало.

Он странно себя чувствовал. Голова болела сильнее, чем когда-либо. Нужно было выпить, чтобы боль стихла. Джойлик на хлебных зернах с ледяной стружкой и ломтиком цитруса. Руки не слушались. Где же Либструм? Разве они только что не разговаривали?

Выступление закончилось под звон фанфар, и Театрикала взорвалась аплодисментами.

Все закончилось. Эндор улыбнулся. Он понял, что все это случилось не по его вине. Так уж сложились обстоятельства. Просто так сложились обстоятельства.

Кто-то зашевелился в красном сумраке за спиной Тита Эндора. И наконец завершил свой укус.

Гершом, по правде сказать, уже успел его утомить, когда произошел тот курьезный случай. Семь лет – долгий срок для любой карьеры. Семь лет работы, семь лет жизни в запущенных квартирах, дешевых хостелах и жилых блоках по всей планете. Достаточно долго, чтобы чувствовать себя местным и, разумеется, выглядеть как местный, даже если родился сорок два года назад за многие миллионы астрономических единиц от этого места. Залатанный шерстяной пиджак с протертыми до блеска локтями, серый плащ, кожаные перчатки без пальцев, очки в тонкой оправе, лицо, побледневшее от слишком длительного пребывания на севере, где дни коротки и холодны, жидкие волосы неестественно черного цвета – химическую краску он покупал и сам наносил раз в две недели.