Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Абнетт Дэн - Страница 17

Когда тело Идиланы Фаспл извлекли с чердака одного из многоквартирных зданий средневысотного округа, это пролило некоторый свет на кончину Хеуолла. Кроме того, что Фаспл искалечили так же, как проповедника Момбрила: ей вырезали мозг, мозговой ствол и сердце. Один из кровельщиков, обнаруживших труп, не вынес вида кошмарных ран и покончил с собой. Обескровленное, почти мумифицировавшееся тело, высушенное – прокопченное, если угодно, – под обогревательными трубами на чердаке, было завернуто в темно-зеленую ткань вроде той, которую используют для постельных скаток в Имперской Гвардии, и прибито гвоздями к нижней стороне балки с помощью строительного пневматического молота.

Сходство этого случая с делом Хеуолла убедило арбитров, что мозговой ствол и сердце изготовителя париков, скорее всего, также подверглись удалению. До этого времени недостачу органов списывали на высокий уровень токсичности содержимого сточных труб.

Грейвена, на самом деле оказавшегося первой из жертв, выловило в водах залива спасательное судно. Пока скрупулезная проверка Уорекс не выявила многочисленных черт сходства между смертями, предполагали, что это самоубийца, расчлененный винтами проходившего мимо корабля.

Из-за специфичности локаций, в которых обнаружили трупы, установить точное время смерти оказалось практически невозможно. Но Уорекс была уверена в приблизительном временном интервале. Грейвена в последний раз видели тринадцатого аквиария, за три дня до того, как было выловлено его тело. Хеуолл доставил готовый парик покупателю из высотного округа двадцать четвертого числа и поужинал в тот же вечер с друзьями в сосисочной средневысотного округа. Фаспл не отчиталась о проделанной работе пятого сагиттара, хотя в предшествующую ночь, если верить ее друзьям, она выглядела вполне довольной и была готова к следующей смене.

– Поначалу я решила, что в средневысотном округе объявился серийный убийца, – сказала Уорекс. – Но характер нанесения увечий говорит, что речь идет об особом случае. Это не дело рук маньяка или психопата, глумящегося над телами своих жертв. Это ритуал, имеющий определенную цель.

– И что привело вас к такому заключению? – спросил Фишиг.

Годвин, именитый арбитр со Спеси, обладал значительным опытом в расследовании убийств. Именно четкое знание им процедуры дознания и отлаженный modus operandi[2] убедили меня принять Годвина в свою команду. Не последнюю роль сыграла и его яростная мощь в бою.

Уорекс бросила на него косой взгляд: уж не собирается ли он усомниться в ее профессионализме?

– Характер расчленения. То, как избавлялись от останков. – Она посмотрела на меня. – Инквизитор, опыт говорит мне, что серийный убийца втайне желает, чтобы его нашли, и, конечно, хочет обрести известность. Демонстрацией злодеяний он провозглашает свою власть над обществом. Он восторгается наводимым им ужасом. Но кто-то очень старался спрятать эти тела, что позволяет предположить: убийца был более заинтересован в самих смертях, чем в реакции на них.

– Хорошо подмечено, капитан, – сказал я. – Мой опыт также подтверждает это. Ритуальные убийства, как правило, пытаются скрыть, чтобы культ смог продолжать свою деятельность, не страшась разоблачения.

– Предполагаю, что существуют жертвы, о которых пока неизвестно… – неожиданно произнесла Биквин, и теперь, спустя годы, у меня все холодеет внутри, когда я вспоминаю об этом пророчестве.

– Ритуальные убийства? – сказал министр. – Этого я и боялся, потому и довел дело до вашего сведения. Но вы и в самом деле думаете…

– На Альфексе варп-культ отрезал своим жертвам языки и руки, поскольку они представляют собой органы общения, – заговорил Эмос. – На Бреттарии извлекали мозг, поскольку таким образом культисты пытались поглотить духовную субстанцию своей жертвы – можно сказать, аниму. В ряде других миров изымались глаза… Гуинглас, Пентари, Гесперус, Мессина… видите ли, глаза – это окна души. Известно, что еретики, поклонявшиеся святому Скарифу, лишали своих жертв рук, а затем заставляли писать предсмертное покаяние перьями, воткнутыми в обрубки…

– Достаточно информации, Эмос, – сказал я.

Министр уже побледнел.

– Совершенно очевидно, что убийства культовые, – произнес я. – В вашем городе разгуливает на свободе вредоносная секта Хаоса. И я собираюсь вывести ее на чистую воду.

Я немедленно отправился в средневысотный округ. Грейвен, Хеуолл и Фаспл жили именно здесь, да и Момбрила, хоть он и был гостем в метрополии, обнаружили в этой же части Урбитана. Эмос поехал к архивному шпилю Муниторума в высотном округе, чтобы проверить местные записи. Особенно меня интересовали история активности культов на Саметере и текущая обстановка. Фишиг, Биквин и Уорекс отправились со мной.

Genius loci[3] может многое рассказать о совершенных преступлениях. До сих пор дела на Саметере приводили меня только в самые чистые и высокие районы высотного округа Урбитана, поднимающиеся над завесой смога.

Средневысотный уровень представлял собой унылое царство нищеты и упадка. Все вокруг покрывала тягучая смола атмосферных загрязнений, беспрестанно лил кислотный дождь. По плохо освещенным улицам из конца в конец тащились колонны примитивных машин, и казалось, что гниют здесь даже камни. Округ окутывала дымная мгла, которой зарево, полыхающее над гигантскими заводами газовой переработки, придавало огненный оттенок. Это напоминало мне картины, изображающие адское пекло.

Мы вышли из бронированного спидера Уорекс на углу улиц Парикмахеров и Пятидесятницы. Капитан надела шлем арбитра и стеганый армейский плащ. Я очень сожалел, что не прихватил с собой шляпу или кислородную маску. Дождь вонял мочой. Примерно раз в полминуты мимо нас по подвесной железной дороге, сотрясая землю, проносился экспресс.

– Сюда! – выкрикнула Уорекс и повела нас в гулкий коридор многоквартирного дома.

Все вокруг покрывал слой вековой грязи. Отопление работало на всю катушку – вероятно, для борьбы с постоянной сыростью, но результатом этого стали влажная духота и запах псины.

Здесь и нашла свое последнее пристанище Идилана Фаспл.

Ее обнаружили на чердаке.

– Где она жила? – спросил Фишиг.

– Через две улицы отсюда. Она занимала комнату в одном из старых жилых массивов.

– А Хеуолл?

– Жил в доме примерно в километре западнее. А останки его обнаружили в пяти кварталах к востоку.

Я заглянул в инфопланшет. Завод, где нашли Момбрила, располагался менее чем в получасе ходьбы, а до дома Грейвена можно было быстро добраться на трамвае. Из географического фокуса выбивалось только тело Грейвена, выброшенное в залив.

– Я тоже заметила, что все они жили неподалеку друг от друга, – улыбнулась Уорекс.

– Не сомневаюсь. Тем не менее «неподалеку» – действительно подходящее слово. Не просто в регионе или округе. На рядом расположенных улицах… их можно назвать соседями.

– Есть идеи? – спросила Биквин.

– Убийца или убийцы тоже должны быть местными, – сказал Фишиг.

– Или же кто-то из другого района настолько ненавидел местных обитателей, что приходил сюда убивать, – произнесла Уорекс.

– Словно в охотничьи угодья? – подметил Годвин.

Я кивнул. Обе догадки могли оказаться верными.

– Осмотримся вокруг, – сказал я Фишигу и Биквин.

Я ожидал реакции Уорекс, чьи офицеры уже прочесали все здание. Но она промолчала. Наша экспертная проверка могла дать что-нибудь новое.

В конце коридора я обнаружил небольшое помещение. В нем, без сомнения, располагался офис управляющего. К фанерной стене были пришпилены бумажные свитки: арендные описи, списки нарядов по обслуживанию оборудования, записки с жалобами жителей. Здесь же стояли ящик с утерянными вещами, частично разобранный мини-сервитор, помещенный в контейнер с маслом, и пахло дешевой выпивкой. Выцветшая лента и бумажная розетка из имперской часовни были приколоты над дверью значком полковника Гвардии.