Золотая голова - Резанова Наталья Владимировна - Страница 5

Тут-то я и увидела богатство Тальви. Никакой тебе позолоты и поддельных древностей, что нынче норовят взгромоздить в каждую нишу. Полы на верхних этажах были наборного паркета, в нижнем – из цветного мрамора, а в главном зале – мозаичный, с изображением знаков зодиака. Мозаичным, но без языческих символов был он и в домовой церкви, посвященной святому Христофору. Кафедра была оплетена сущим кружевом из слоновой кости, алтарный же покров и складень работы скельских мастеров заставили бы взвыть всех свантерских аристократов и воров, одних – от зависти, других – от жадности. Но я, будучи одновременно и аристократкой и где-то воровкой, отнеслась к этому спокойно – крайности уравновешивают друг друга.

Гораздо больше меня потрясла библиотека. Я подобной в жизни не видала, хотя с грамотными людьми пообщалась, один Фризбю чего стоил. Сколько книг! И каких! От древних манускриптов до новейших изданий имперской Академии наук в Тримейне, вроде десятитомной «Истории государства Эрд-и-Карниона с основания империи до наших дней, с подробным описанием всех ее земель, городов и достопримечательностей, с приложением карт». Я положила, коли будет время, непременно сие творение прочитать – мало ли! А вдруг пригодится, – но пока что, шаря по полкам, я обнаружила следующее: среди книг, помеченных последними десятилетиями, почти не было изданных за границей. И полностью отсутствовала поэзия, не говоря уж о романах.

Н-да. Гейрред Тальви был не только большой патриот, но и весьма образованный, просвещенный человек. Ладно, слыхивали мы разное и про таких, у которых библиотеки были в три тысячи томов…

Но вот что интересно. Насколько я знаю, и в государственных коллегиях, и в монастырях, и в домах вельмож следить за книгами всегда приставлен особый человек. Однако на мой вопрос госпожа Риллент ответила, что здесь такового нет. Служанки вытирают пыль, и все.

Кухня и людские мне не были любопытны, я заглянула туда лишь для того, что бы не теряться на местности, а в погреба, арсенал и конюшни меня не водили. Впрочем, две последние службы находились за пределами власти госпожи Риллент. Был в замке еще один зал, который мне хотелось бы повидать, но, когда я сказала об этом, управительница лишь недоуменно подняла брови. Однако на следующий день, видимо испросив совета в высших сферах, отвела меня туда.

В прежние времена владетели Тальви, очевидно, предпочитали отбирать оружие у противника, потом же стали оружие приобретать. Здесь был длинный узкий обоюдоострый меч старинной южной работы, вероятно карнионской, эрдские боевые топоры и ангоны, порядком съеденные ржавчиной, разрубленные кольчуги и старинные шлемы без забрал, напоминавшие колокола. Их сменяли ножи, похожие на серпы, сабли в ножнах, расписанных золотыми изображениями птиц, цветов и листьев или выложенных бирюзой, круглые щиты – трофеи войн на южных границах, а может, и крестовых походов, – я не слыхала, чтоб в наших северных краях находились охотники туда таскаться, но от глупости никто не застрахован. А дальше уж начиналось полное разнообразие. Преобладали клинки всех размеров и форм. Я разглядела на некоторых клейма с золингенским волком и толедской собакой – кажется, не поддельные, если меня правильно учили. Были и цельные доспехи миланской, австрийской и тримейнской работы – эти последние из чистого серебра, очень красивые и по нынешним временам совершенно бесполезные. Огнестрельное оружие было представлено не так богато – допотопная ручная кулеврина еще тех времен, когда благородное сословие брезговало ими пользоваться, аркебузы и пищали последующих лет, когда благородное же сословие стало заказывать их лучшим оружейникам, украшавшим их по ложам и прикладам золотом и гравировкой, слоновой костью и перламутром. Имелись тут и замысловатые штучки, вошедшие в широкую моду в прошлом столетии, вроде близнецовых клинков, шпаг-топоров либо алебардпистолетов, предназначенных, по-моему, скорее для того, чтобы привести противника в замешательство, чем причинить реальный ущерб, – а для этого есть простые, действенные и дешевые способы. Оружие более современное и эффективное отсутствовало. Что не значило, будто Гейрред Тальви его не покупал. Просто оно было предназначено не для любования.

Владелец сих любопытных книжных и оружейных собраний посетил меня на четвертый день. Он был очень любезен, предоставив такую длительную передышку. Но я понимала, что меня не для любезностей сюда привезли.

– Пора дать тебе поручение.

Я пожала плечами. Что я могла возразить?

– Слушаю тебя.

Он сел – как тогда, на постоялом дворе, опершись локтем о стол. Одет он был, правда, гораздо скромнее, чем там. В самом деле, зачем ему здесь роскошные наряды, когда его богатство видно и так? Можно и в потертом камзоле походить. Единственным его украшением был перстень с ониксом («камень вождей», как говаривал один мой добрый знакомый, свантерский ювелир) на левой руке.

Несколько мгновений он явно прикидывал, с чего начать, потом скучно сообщил:

– Пару недель назад, пока я занимался тобой, в Камби был убит человек по имени Мартин Форчиа.

Имя мне ничего не говорило. И вряд ли меня собирались обвинить в убийстве, поскольку пару недель назад я преспокойно дожидалась казни в кинкарской городской тюрьме. Я уточнила – Как его убили?

– Горло перерезали, – без эмоций сказал Тальви.

– Ограбление?

– Возможно. То есть денег, конечно, при мертвеце не нашли…

– Но не деньги могли быть причиной. Короче, ты хочешь узнать, кто и зачем его убил.

– Не совсем.

Это уже было ново. Если он сам не приказал убрать этого Форчиа.

Тальви, несомненно, угадал ход моих мыслей и пояснил:

– Кошелька при убитом не имелось, и карманы его были вывернуты. Но когда мой человек осмотрел его вещи, – он вынул книжечку в кожаном переплете и извлек оттуда мятый лист бумаги, – то за подкладкой кафтана нашел вот это. Так вот, я хочу знать, что здесь было написано. Тогда, возможно, и все остальное прояснится.

Я взяла протянутый лист. Бумага была грубой, шершавой и, безусловно, побывала в воде. Поэтому несколько неровных строчек, набросанных свинцовым карандашом, были почти смыты, и оставались лишь отдельные буквы и слова:

Буквы вдобавок прыгали, и порой невозможно было определить, которая из них относится к верхней строчке, а какая – к нижней. Короче, никак не прочтешь. Однако я подозревала, что Гейрреду Тальви глубоко наплевать на смысл записки. Он хотел знать, как Золотая Голова выкрутится.

– Придется ехать в Камби.

Против моего ожидания, он не выразил неудовольствия и не посмеялся над моей неспособностью решить загадку сразу.

– Что тебе для этого нужно?

– Ясно что. Лошадь, одежда, оружие – все это я предпочла бы выбрать сама. Деньги на расходы, крон сорок – в серебре и меди. Все.

– А люди?

Вот оно. Проверяет, не сбегу ли я.

– Позволь спросить – ты даешь мне сопровождающих в качестве охраны или в помощь?

Я не думала, что он станет притворяться.

– Пожалуй, все же в помощь, – медленно произнес он.

– Тогда это лишнее. Если бы мне предстояло ехать, скажем, в Тримейн или на южную границу, тогда, может, мне бы кто и пригодился. Но в Камби, где меня многие знают, твои люди только помешают.

– Это довод. Я даю тебе неделю. Но если ты не управишься за этот срок, я все же подошлю к тебе своего человека.

– Согласна. Пусть он ищет меня в гостинице «Оловянная кружка», что в Третьем переулке за Рыночной площадью. Спрашивать нужно Золотую Голову, не Нортию Скьольд. Пусть скажет, что он – племянник каретного мастера.

Сомневаюсь, чтоб Гейрред Тальви знал, что означает сие выражение. Но спрашивать не стал, как не спросил, к чему подобные уловки. В конце концов, я могла с чистой совестью морочить ему голову – хоть и не золотую, но господскую. Если только он уже не заготовил ответный ход.

Это мне и предстояло проверить.

Мы расстались холодно, но не враждебно. Он бы не снизошел до враждебности ко мне, а я не мешаю чувства с деловыми отношениями. Так займемся делом.