Глубоководье - Деннинг Трой - Страница 37
- Предыдущая
- 37/84
- Следующая
– И что из того? – пожал плечами Кайрик. Он спокойно, как-то небрежно подтянул еле живого хафлинга к себе и перерезал ему горло.
– Убийца! – вскричала Миднайт. – Ты заплатишь за это!
Сомнение на миг отразилось на лице Кайрика. Пальцы выпустили тело хафлинга, и вор направился к берегу. Зентилары было бросились к Миднайт, но Кайрик остановил их.
– Нет, – промолвил он. – Ты не сможешь причинить мне зла. Ведь мы когда-то были друзьями, помнишь?
– Нашей дружбы больше нет! – ответила чародейка. Она подумала, не убить ли Кайрика, и соответствующее заклинание уже пришло ей на ум, но чародейка решила подождать с этим. Миднайт хотела, чтобы, умирая, Кайрик знал, за что она наказывает его. – Ты предал меня, Кайрик. Предал всех нас, и, клянусь голубой кожей Эйрили, я собираюсь…
– Поосторожнее с именами, которыми клянешься, – предостерег Кайрик, ступая на берег реки. – Взывать к богине Холода скорее подобает мне, чем…
Вдруг глаза вора в ужасе расширились, а губы едва смогли вымолвить одно-единственное слово:
– Нет!!!
Необъяснимый испуг Кайрика привел Миднайт в замешательство. За спиной чародейки послышался шорох – и вот кто-то набросился на нее сзади. Чья-то ладонь, обжигая губы, зажала ей рот, а стальная рука обвила талию, чуть не переломив чародейку пополам.
Миднайт попыталась произнести заклинание смерти, но у нее ничего не вышло. Железные руки так крепко держали чародейку, что она не могла даже шевельнуться, тем более произнести слова заклинания или выполнить необходимые пассы. Нападавший оторвал чародейку от земли и скрылся вместе с ней в зарослях.
День сменила ночь, но темнее не стало. Все небо переливалось тысячью разнообразных цветов и оттенков, будто его наполнили драгоценными камнями. Келемвар не мог не согласиться с тем, что этот неземной блеск наполнил мир хоть и чудовищной, но красотой. И все же воин чувствовал бы себя куда лучше, если бы над его головой зажглись самые обыкновенные звезды, и повис самый обычный месяц. Келемвар даже завидовал Адону, который как будто не замечал этой зловещей ночи.
Скрестив ноги, Адон сидел перед маленьким костерком, сосредоточив свое внимание на желтых языках пламени. И хотя священнослужитель знал, что Келемвар рядом, что вокруг царит ночь и что они наконец добрались до реки Дальней, он как будто забыл об этом. Жрец погрузился в себя; его мысли бродили дорогами священного забвения.
– Ну, есть что-нибудь, Адон? – спросил воин. Хотя он не очень-то разбирался в подобных вещах, ему показалось: что-то произошло.
Вопрос вывел Адона из транса и возвратил в реальный мир. Священнослужитель закрыл глаза и покачал головой, вонзив пальцы в холодную землю.
С самого вечера Адон сидел возле костра, позабыв о еде и питье. Спина ныла от боли, ноги онемели, глаза жгло.
– Сколько я отсутствовал? – буркнул Адон, раздраженный вмешательством Келемвара.
– Полночи, может, больше, – пробормотал воин, сомневаясь в том, что поступил разумно, прервав медитацию священнослужителя. – Мне уже с десяток раз пришлось бегать за хворостом.
Воин не стал говорить о том, что кто-то наблюдает за ними. Скажи он об этом сейчас, священнослужитель непременно встревожился бы, принялся оглядываться вокруг, и загадочная особа тотчас поняла бы, что ее заметили.
Разминая онемевшие мускулы шеи, Адон покрутил головой. Священнослужитель не обвинял Келемвара за его нетерпение: вмешательство воина нисколько не повлияло на результат медитации.
– Я ничего не узнал, – доложил Адон. – Сьюн не слышит меня… или не отвечает.
Такой исход нисколько не удивил жреца, даже не огорчил его. Идея связаться с богиней принадлежала Келемвару. И хотя этот отчаянный шаг не имел почти никаких шансов на успех, Адон пошел на это лишь потому, что в любом случае терять им было нечего.
Но воин все же расстроился. Он переломил ветку и бросил ее в огонь.
– Значит, мы потеряли Миднайт, – печально промолвил он.
Адон дружески похлопал товарища по плечу.
– Не навсегда.
– Прошло уже четыре дня, – покачал головой Келемвар. – Нам не догнать ее.
Возразить священнослужитель не смог. Покинув своих друзей, Миднайт ушла в северном направлении, следуя к реке Дальней. На своем выносливом горном пони Миднайт могла преодолеть этот участок пути за какие-нибудь три-четыре часа. Но Адону с Келемваром пришлось потратить целый день, прежде чем они добрались до того места, где чародейка оставила их скакунов. К тому времени, когда священнослужитель и воин вернулись на главную дорогу, Миднайт имела преимущество в полтора дня.
Ее бегство само по себе огорчало. Но, наткнувшись на след чародейки, Келемвар обнаружил отпечатки копыт еще двенадцати лошадей. И воин, и священнослужитель согласились друг с другом насчет того, что эти лошади могли принадлежать только Кайрику и его людям.
– И что же нам теперь делать? – спросил Келемвар.
Этого Адон не знал. Он хотел лишь одного: чтобы воин перестал буравить его глазами в поисках ответа на свой вопрос. Однако священнослужитель понимал, что кто-то должен принять решение и что Келемвар не может выступить здесь советчиком. Поэтому Адон поднялся и развернул карту. Немного подумав, он ткнул в крошечную точку, обозначавшую небольшой городок, лежащий в нескольких милях к югу.
– Мы отправимся в Захолмье, – произнес священнослужитель. – Миднайт понадобится сильная лошадь, да и нам нормальные кони не помешают.
Адон уже начал засыпать костер землей, но Келемвар остановил его. Положив руку на рукоять меча, воин повернулся к реке. Адон последовал его примеру и тоже взглянул на водную гладь. Со стороны реки к ним приближалась женщина, которая все это время следила за ними.
– Это ты, Миднайт? – окликнул священнослужитель.
– Нет, – отозвалась она мягким, мелодичным голосом, подходя ближе. – Можно погреться у вашего огня?
После того как Адон провел полночи, уставившись в пламя, глаза священнослужителя почти не видели в темноте. Даже при свете искрящегося неба он не смог разглядеть загадочной незнакомки. Тем не менее Адон не медлил с ответом:
– Добро пожаловать, – взмахнул он рукой.
Через несколько секунд желтоватый свет костра озарил незнакомку, и Адон от удивления раскрыл рот. Своим ростом женщина ничуть не уступала Келемвару; шелковистые волосы струились по ее плечам, на лице сияли темно-карие глаза. Незнакомка имела совсем недурное телосложение, а невероятный блеск ночи, окрашивая фигуру женщины во всевозможные цвета, придавал ее красоте какой-то неземной блеск. Лицо женщины, овальное, чуть худощавое, контрастировало с пышностью ее форм. Но, несмотря на телесную красоту, женщина была одета в лохмотья, которыми побрезговали бы даже нищие.
Надежда наполнила все существо Адона. Возможно, его молитвы вознаграждены…
– Сьюн? – коротко спросил он.
– Ты мне льстишь, – промолвила незнакомка, заливаясь краской смущения.
Краткое возбуждение Адона прошло, и он нахмурился.
Заметив разочарование священнослужителя, женщина опустила голову:
– Что ж, если здесь рады только богине Любви…
– Не обижайся, – прервал ее Келемвар. – Мы не ждали гостей, тем более тебя… э-э, в смысле такой красавицы.
– Красавицы… – рассеянно повторила женщина. – Ты так считаешь?
– Конечно красавицы, – подтвердил Адон, отвешивая поклон. – Адон, служи… просто Адон и Келемвар Лайонсбейн, к твоим услугам.
В ответ женщина тоже поклонилась и представилась:
– Рада познакомиться. Джавия, жрица Чантии.
– Очень приятно, – кивнул Адон.
Джавия служила Чантии, Великой Матери, богине Земли, и это значило, что женщина была друидом, что в свою очередь объясняло ее пребывание в этих диких краях.
– Я давно наблюдаю за вашим костром, – пояснила Джавия. – Ты молился Сьюн?
– Да, – угрюмо ответил Адон.
Джавия посмотрела на шрам, разделивший щеку священнослужителя надвое. Жалостливый взгляд женщины выражал глубокое понимание той внутренней муки, которую причинял этот изъян последователю богини Красоты.
- Предыдущая
- 37/84
- Следующая
