Ангел-Хранитель 320 (СИ) - Поль Игорь Владимирович - Страница 2

В разговор вмешался мужчина с профессорской бородкой.

— Какой бред. Шопена не отравили, его застрелили. Моцарт, слышали про такого? Тот самый, из Зальцбурга. Они были соперниками во всем — от музыки до женщин. Обычное дело тогда — приревновал к знакомой балерине, бросил в лицо перчатку, и готово — прямо в антракте изрешетил… У них в семнадцатом веке в моде были эти, как их, «калаши». Калибр — во! Да еще разрывные пули, от таких дыра с тарелку. Варварские времена…

— Да при чем тут «калаши»! — Взвился длиннохвостый.

Подруга с мягкой улыбкой похлопала его по руке.

— Милый, ты же помнишь — у Али степень по истории музыки.

Сергей встал с бокалом в руке. Гости были заняты собой и некоторое время на него никто не обращал внимания, но постепенно лица с любопытством обратились к нему. На увлеченных спором зашикали.

— Хочу пожелать долгих лет имениннику! Твое здоровье, Джим! — произнес Сергей и отважно вылил в себя содержимое стакана. Затем демонстративно перевернул его, показывая, что сосуд пуст.

— Ура! — захлопала в ладоши рыжеволосая девушка в модных в этом году роговых очках. Тяжелые очки тут же свалились в блюдо с картофельным салатом.

— Так держать, пехота! — пробормотал «ветеран» и снова уткнулся в стакан.

Синяя жидкость ударила под ребра, дыхание сбилось. Сморгнув слезу, Сергей судорожно вдохнул.

— Серж, вы такой романтичный! Можно я вас поцелую? — кокетливо поинтересовалась давешняя светленькая девочка.

Сергей замер с поднятой вилкой, с которой норовило уползти нечто скользкое и живое родом из местного моря. Девочка привстала на цыпочки и звонко чмокнула его в губы. Странно, он и не заметил, когда эта мелкая успела подобраться так близко.

Улыбающийся Джим показал ему большой палец.

— Ура! — снова крикнула рыженькая, на этот раз благоразумно придержав очки.

— Сергей — правильный пацан. Мы с ним вместе… кровь… — пробормотал Стас, после чего уронил голову на грудь и удалился в нирвану.

— Да, признаю, Моцарт редкая сволочь, но все — таки Шопена отравил не он, а сэр Пол, — не успокаивался длиннохвостый. — А вы как считаете? — обратился он к Сергею.

— Даже не знаю, — растерялся Сергей. — До сих пор я думал, что Маккартни родился века на полтора позже Шопена. И еще его группа называлась «Биттлз», а не «Роллинг стоунз».

— Как вы сказали? «Биттлз»? Где вы начитались такой ерунды?

— А пойдемте танцевать! — предложила пигалица, игнорируя попытки Сергея сунуть в рот хоть что-нибудь съедобное.

«Эта не отстанет», — подумал он, затравленно оглядываясь. Не успев начаться, вечер уверенно шел ко дну.

На его счастье, оркестр внезапно смолк. Стали слышны звон посуды и неумолкающий гул застольной болтовни. Под потолком дрейфовали пласты табачного дыма, пронизанные редкими звездами светильников. Ошпаренными призраками метались в полутьме официанты с тяжелыми подносами.

— А сейчас, — склонился над стилизованным под старину микрофоном черный саксофонист, — мы поздравляем нашего гостя, постоянного клиента, и просто отличного парня — Джима Терри, с днем рождения, и в его честь исполняем…

Возникший перед сценой официант протянул музыканту поднос с запотевшей рюмкой.

Джазист поднял ее в приветственном жесте, залпом осушил и продолжил:

— О чем это я… Ах да, в честь дня рождения Джима исполняем его любимую композицию, аранжированную нашим барабанщиком специально…

— Заткнись уже и дуй в свою дудку, лабух! — крикнули из темноты.

Музыкант бросил укоризненный взгляд в полумрак и скомандовал:

— И… раз!

Джаз-бэнд грянул разухабистую аранжировку марша Мендельсона, обильно сдобренную гитарными соло и хриплыми подвываниями саксофона.

— О, да… — виновник торжества прикрыл глаза, покачивая головой в такт мелодии. Рядом с ним уютно устроилась высокая девица с короткой стрижкой. Звезда отдела экспедирования по-хозяйски обнимала именинника за пояс.

— Серж, — делая попытку усесться Сергею на колени, томно, с хрипотцой протянула светленькая, — я хочу выпить с вами на брудершафт. И пойдемте же, наконец, танцевать!

— Нет ничего проще, миз, — Сергей резко встал. — Но сначала я должен вас ненадолго покинуть.

Девочка попыталась его обнять, однако не преуспела в своем начинании и выронила бокал. Разумеется, Сергей кинулся его поднимать, и светленькая немедленно воспользовалась возможностью снова впиться в его губы.

— Вот черт, — пробормотал Сергей, отстраняясь. На губах остался резкий запах ее помады с изрядной примесью коньяка.

— Я из сектора геологии, — сообщила девочка. — А правда, что все женщины на этом вашем Новом Уране — блондинки? Я на них похожа?

— Урале, — машинально поправил Сергей. — Извините, мне нужно…

— Я уже поняла, — хихикнула светленькая. — Я буду тебя ждать. Ты обещал мне танец.

— Конечно, миз, — ответил он.

А затем позорно ретировался в мужскую комнату.

За его спиной набирал обороты интеллектуальный спор.

— А я говорю, изрешетил из «калаша»! Он будет меня учить!

— Монгол!

— Из «калаша»!

Вокруг шеста извивалась, теряя остатки одежды, смуглая танцовщица. Лучи софитов окрашивали ее тело в фантастические цвета.

Герой всех войн храпел, уронив голову среди салатов, щекой в луже пива. Симпатичная кареглазка оставила попытки успокоить спорщиков и взасос целовалась с каким-то престарелым хиппи. Разгромленный стол плыл в дымном океане, словно брошенный командой корабль.

Тупая боль начиналась в затылке и заканчивалась где-то в глазных яблоках. Сергей открыл глаза и обнаружил себя лежащим на широченной кровати, в незнакомой комнате, головой на удобной, пахнущей свежестью подушке, по горло укрытым белоснежным невесомым одеялом.

На стенах кремового цвета плясало солнце. За большим неплотно зашторенным окном бесшумно качались на ветру ветви цветущей липы. Было тихо, только откуда-то издали доносилось едва слышное позвякивание ложечки о чашку.

Он резко сел, поморщившись от накатившей головной боли, и с любопытством оглядел место, куда его забросила затейница-фортуна. Отметил про себя резные ножки туалетного столика с трехстворчатым зеркалом, забавные фигурки на стенной полочке, стилизованную под старину лампу на прикроватной тумбочке цвета старого дерева. Судя по одежде, в живописном беспорядке разбросанной на ворсистом ковре, раздевался он вчера с рекордной скоростью и явно под давлением внешних обстоятельств. Наличие же трюмо с батареей разноцветных флакончиков свидетельствовало о том, что спальня принадлежит женщине, а единственная прикроватная тумбочка — о том, что женщина эта чаще спит одна, чем в компании.

Кстати, о дамах. В комнату, бесшумно ступая по ковру, вошла высокая черноволосая девушка, всю одежду которой составляла большая, не по размеру, клетчатая мужская рубаха с подвернутыми до локтей рукавами.

Его рубаха.

Сергей подумал, что все еще спит, настолько ладной оказалась незнакомка. И еще она была босой. И это было здорово, потому что с некоторых пор у Сергея портилось настроение при виде уютных домашних тапочек на женских ножках. На весьма недурных ножках, к слову сказать. Стройных, длинных, с округлыми коленками и яркими капельками педикюра на аккуратных пальчиках.

Спохватившись, он поднял глаза и встретился с ее насмешливым взглядом.

— Можешь не пересчитывать — их там ровно десять, — сообщила незнакомка, протягивая ему большую кружку. — Выпей это.

— Никогда не вредно убедиться. — Сергей принял кружку и осторожно понюхал густую коричневую жидкость. — Ты уверена, что это не для наружного применения?

— Мой фирменный рецепт, — успокоила она. — Немного воды из лужи, две щепотки пыли, капелька змеиной крови. Подогреть, хорошенько взбить и как следует плюнуть.

— А по запаху не скажешь, — продолжал сомневаться Сергей.

— Всего лишь тухлое голубиное яйцо.

— Голубиное?

— И самая малость мышиного помета.