Поллианна вырастает (Юность Поллианны) (Другой перевод) - Портер Элинор - Страница 36

• Предыдущая
• 36/55
• Следующая

Прежде всего у нее есть Джейми, и когда ты увидишь их вместе, тебе и без слов будет ясно, кем он стал для нее. Конечно, мы ничуть не ближе к разгадке и по-прежнему не знаем, настоящий он Джейми или нет, но моя сестра любит его теперь как собственного сына и усыновила его по всем правилам, как тебе, я полагаю, уже известно.

Затем у нее есть ее девушки. Помнишь Сейди Дин, продавщицу? Так вот, заинтересовавшись ею и пытаясь помочь ей зажить счастливее, моя сестра постепенно расширяла область приложения своих усилий, и теперь десятки девушек считают ее своим лучшим и незаменимым добрым ангелом. Она основала в соответствии с новыми принципами общежитие для работающих девушек. Конечно, она не одна, вместе с ней этим занимаются еще несколько богатых и влиятельных мужчин и женщин, но она возглавляет все дело и не колеблясь всегда отдает себя целиком всем и каждой из девушек. Можешь вообразить, какое это нервное напряжение. Ее главная опора и правая рука — ее секретарша, та самая Сейди Дин. Ты найдешь, что она тоже изменилась, хотя это все та же, прежняя Сейди. Что же касается Джейми… бедный Джейми! Величайшее горе его жизни — он никогда не сможет нормально ходить. Одно время все мы надеялись на лучшее. Он пробыл в санатории доктора Эймса около года, и его состояние улучшилось до такой степени, что теперь он может ходить на костылях. Бедный мальчик всегда будет инвалидом, насколько это касается его ног, но никогда — во всех других отношениях. Почему-то, когда узнаешь его поближе, редко думаешь о нем как о калеке — его душа так свободна! Я не могу объяснить это, но ты поймешь, что я имею в виду, когда увидишь его. И он сохранил, в удивительной степени, свой прежний мальчишеский энтузиазм и радость жизни. Одно — и, как я полагаю, только одно могло бы совершенно угасить этот бодрый дух и ввергнуть его в полнейшее отчаяние, если бы он узнал, что он не Джейми Кент, наш племянник. Он так долго размышлял об этом и так горячо желал оказаться тем самым Джейми, что по-настоящему поверил: он и есть племянник; но даже если это не так, я надеюсь, он никогда об этом не узнает".

— Вот все, что она пишет о них, — объявила Поллианна, сворачивая мелко исписанные листки. — Разве не интересно?

— В самом деле! — На этот раз в голосе Джимми была искренность. Он вдруг задумался о том, что значат для него его собственные здоровые ноги. Он даже на минуту почувствовал, что готов согласиться, чтобы этому бедному хромому юноше была уделена часть внимания Поллианны, если, конечно, он не окажется столь самонадеян, чтобы требовать слишком много этого внимания! — Бедному малому приходится тяжело, ничего не скажешь.

— Тяжело! Ты-то, Джимми, ничего не знаешь об этом, но я знаю! — Поллианна задыхалась от волнения. — Я тоже одно время не могла ходить. Я знаю , что это такое!

— Да, конечно, конечно. — Юноша нахмурился и беспокойно заерзал в кресле.

Глядя в полное сочувствия лицо Поллианны и ее наполнившиеся слезами глаза, Джимми вдруг все же засомневался, действительно ли он готов примириться с приездом в Белдингсвилл этого Джейми… если у Поллианны такой вид, когда она всего лишь думает о нем.

Несколько последних дней перед ожидаемым прибытием «этих ужасных людей», как называла тетя Полли будущих пансионеров своей племянницы, оказались очень напряженными для Поллианны, но вместе с тем и счастливыми, так как она просто не желала чувствовать себя усталой, обескураженной или испуганной, какими бы сложными ни были каждодневные проблемы, которые ей приходилось теперь решать.

Призвав на помощь Ненси и ее младшую сестру Бетти, Поллианна планомерно, комната за комнатой, обошла весь дом и сделала все для того, чтобы ожидаемым гостям было уютно и удобно. Миссис Чилтон мало чем могла помочь. Во-первых, она не совсем хорошо себя чувствовала, а во-вторых, ее отношение ко всей этой затее не располагало к тому, чтобы помогать или поддерживать, поскольку бок о бок с ней повсюду шествовала гордость рода Харрингтонов, а на устах был вечный стон:

— Ах, Поллианна, Поллианна, подумать только, что дом Харрингтонов дошел до такого!

— Он не дошел, дорогая, — наконец со смехом попыталась утешить ее Поллианна. — Это Кэрью дойдут до дома Харрингтонов!

Но миссис Чилтон не так легко было увести в сторону; она ответила лишь презрительным взглядом и еще более глубоким вздохом, так что Поллианна была вынуждена предоставить ей в одиночестве брести избранной дорогой тоски и уныния.

В назначенный день Поллианна вместе с Тимоти (которому теперь принадлежали лошади Харрингтонов) поехала на станцию встречать дневной поезд. До этого часа в душе Поллианны не было ничего, кроме уверенности в себе и радостных ожиданий. Но как только прозвучал свисток остановившегося у платформы поезда, девушку охватила настоящая паника — сомнения, робость, испуг. Она вдруг осознала, что ей, Поллианне, почти одной и без чьей-либо помощи, предстоит сделать. Она вспомнила о богатстве, общественном положении и изысканных вкусах миссис Кэрью. Она вспомнила и о том, что ее ждет встреча с незнакомым, высоким молодым человеком, вероятно совсем непохожим на мальчика, которого она знала шесть лет назад.

На один ужасный момент ей захотелось просто убежать… куда-нибудь, куда угодно.

— Тимоти, я … мне плохо. Я больна. Я… Скажите им… э-э… пусть не приезжают, — запинаясь, выговорила она, съеживаясь и привстав, словно собираясь ускользнуть.

— Что вы, мэм! — испуганно воскликнул Тимоти.

Одного взгляда на его изумленное лицо было достаточно, чтобы Поллианна засмеялась и быстро расправила плечи.

— Ничего. Пустяки! Я, конечно, пошутила, Тимоти. Смотрите-ка! Они почти здесь! — И Поллианна, снова овладев собой, поспешила к поезду.

Она узнала их сразу. Даже если бы у нее были какие-то сомнения, вид костылей в руках высокого, темноглазого молодого человека направил бы ее прямо к цели.

Несколько коротких минут горячих рукопожатии и несвязных восклицаний, а затем она каким-то образом очутилась в экипаже рядом с миссис Кэрью; Джейми и Сейди Дин сидели напротив. Тут у нее в первый раз появилась возможность хорошенько разглядеть своих друзей и отметить перемены, которые принесли минувшие шесть лет.

В отношении миссис Кэрью ее первым чувством было удивление. Она совсем забыла, что миссис Кэрью так прелестна. Забыла, что у нее такие длинные ресницы и что глаза, которые они затеняют, так красивы. Она даже поймала себя на том, что с завистью думает, как должно быть, точно сходятся, цифра за цифрой, измерения этого совершенного лица с той ужасной таблицей «теста красоты». Но более всего обрадовало ее отсутствие на этом лице прежних признаков уныния и горечи.

Затем она обернулась к Джейми и снова была удивлена, в основном по той же причине. Джейми тоже стал очень красивым. Про себя Поллианна решила, что внешность у него поистине незаурядная. Ей показались чрезвычайно привлекательными его темные глаза, довольно бледное лицо и темные, вьющиеся волосы. Затем она мельком взглянула на лежащие около него костыли и почувствовала, как горло перехватило от глубокого сострадания.

От Джейми Поллианна перешла к Сейди Дин. В том, что касалось черт лица, Сейди выглядела примерно так же, как и тогда, когда Поллианна впервые увидела ее в городском парке; но с первого же взгляда стало ясно, что в отношении прически, платья, характера, речи и манер это была совсем другая Сейди.

И тут Джейми начал разговор.

— Как ты добра, что разрешила нам приехать, — сказал он Поллианне. — Знаешь, о чем я подумал, когда ты написала, что примешь нас у себя?

— Н-нет, конечно не знаю, — с запинкой пробормотала Поллианна. Перед ее глазами все еще были костыли, лежащие рядом с Джейми, а ее горло по-прежнему сжимала судорога мучительного сочувствия.

— Я вспомнил маленькую Поллианну с пакетом орехов для сэра Ланселота и леди Гиневры и понял, что ты просто ставишь нас на их место, так как если у тебя есть пакет орехов, а у нас нет, ты не будешь счастлива, пока не поделишься с нами.

• Предыдущая
• 36/55
• Следующая