Сладкий Сентябрь (СИ) - Литвин Светла - Страница 7

— Так…мы ещё не супруги с тобой. — начал Андрей искать отмазки, — Это, во-первых. Во-вторых, я устал. А, в-третьих, знаешь что? — он недоговорил, включил светильник над кроватью и увидел меня.

Без пижамы. Люблю спать голышом. Но Андрей быстро отвёл взгляд и поднялся с кровати, прихватив при этом подушку.

— Что? — нет, я уже поняла, он меня отшивает, но голос у него звучал неуверенно, поэтому я хотела услышать это «что».

— Я, пожалуй, в гостиной на диване посплю, чтоб тебе не мешать. Ты хорошо должна высыпаться. Не забывай, что ты в положении. — вот это мне уже надоело порядком, и уже, кажется, в третий раз в меня моей беременностью тыкает.

— Беременность не болезнь, вообще-то! — вспылив, отвернулась прикрываясь одеялом, и улеглась на подушку, хорошенько её взбив перед этим.

Подушка — Андрюшка сейчас в моих фантазиях и лупила я её знатно, был бы галстук под рукой, я бы и галстуком придушила её.

— Сладких снов. — ехидно произнёс Андрей, шаркая своими ножищами к выходу из спальни.

— И тебе! — это я громко с чувством произнесла, — Импотент несчастный… — это уже шёпотом, но так, чтоб он как будто случайно услышал.

— Что ты сейчас сказала? Повтори. — эффект оказался самый что ни на есть нужный, Бычка развернуло на сто восемьдесят градусов.

— Ещё и глухой… — буркнула себе под нос с обидой, и тут же повернулась к нему с вопросом, — А точно у нас с тобой три раза было? Или это ты толчки посчитал? — Андрея от моего вопроса так перекосило, что стало страшно, глаза сузились до двух полосок, чёрных, за счёт ресниц.

Он замер лишь на секунду о чём-то быстро соображая, потом шагнул в мою сторону, стаскивая с себя футболку и штаны сразу вместе с боксерами.

А голенький он ещё красивей. Не думала только что такого, как Корнилов, так легко на слабо развести.

— Рагозина! Ты просто…я с тебя хуею короче. Иди сюда чучундра! — сбросил с меня одеяло и подтянул под себя, устраиваясь между моих ног.

Ну ясно же что не импотент, стоит прям с треском, и чего кочевряжился тогда? Тут уже даже и его чучундра в мой адрес пролетела незамеченной. Какие обидки, когда тут такой Аполлон под себя загребает? Вот именно, что никаких.

— Тебе не тяжело? — поинтересовался, всё ещё притормаживая от неловкости, хотя он очень хотел перейти к делу.

— Тяжело. С тобой очень тяжело Корнилов, ты такой тормоз. И как у нас ребёнок то с тобой получился? — негромко так спросила, задумываясь на полном серьёзе, может, после него был ещё один? Или до?

— Рот закрой! — сорвался Бычок, довела бедного мужика, но мне было мало.

— Надо сделать экспертизу ДНК. — я подавила смешок, но не смогла подавить улыбку, ох, нравилось мне его цеплять.

— Дура! — рявкнул Андрей злясь.

Судя по этой злости, ребёнок уже в его собственности, как и я и отказываться он от нас не собирается. Уже даже в теории мысли не допускает, что малыш не от него, как ещё везя меня сюда допустил, и даже обрадовался услышав про восемь недель.

Он резко двинулся выше, одновременно входя в меня, и накрывая мой рот требовательным и грубым поцелуем, чтоб не вякала. Поцелуй жёсткий, будоражит, и руками так крепко держит, одной впился пальцами в бедро, другую под голову завёл, утопил пальцы в волосах, но толчки и не толчки вовсе. Водит аккуратно, нежно, бережно. Это противоречие только распаляло, поддалась вперёд, крепче обхватила его тело ногами, прикусил губу наказывая за инициативу, отстранился опаляя шею шумным, горячим дыханием. Затуманенным взглядом по моему телу и вдохнул жадно воздуха, которого не хватало.

— Давай ты ляжешь набок. — потребовал, но сам же меня и уложил так, как считал нужным.

Лёг позади, прижимая мою спину к своей горячей груди. Секундная заминка и снова жаром внутри обожгло оттого, что он во мне. И на ухо что-то невероятное звучит из уст Андрея.

— Малыш тебе хорошо? — без ехидства и издёвки, а от этого реально стало очень хорошо…

— Да-а…да-а…

И по всему телу пробежал ток этого «очень хорошо», так, что даже непроизвольно дёрнулась несколько раз в руках Андрея. И ещё несколько жарких толчков, до приглушённого стона в мою шею, прижался пахом, впервые так сильно, заполняя полностью.

Андрей ногой подтянул одеяло, хотел нас накрыть, но я запротестовала.

— Жарко. — выдохнула.

Жарко и хорошо. Чертовски хорошо. Жаль, что я не помню наших первых трёх раз, ведь по идее первые разы самые жаркие и страстные.

— Я принесу воды. — Андрей отстранился, коротко поцеловав в плечо, и пошёл за водой прям голышом.

Попка у него такая аппетитная, жаль сил не было встать и шлёпнуть, только глазеть оставалось и облизываться.

Утро для Андрея началось так же необычно, как и вчерашний день закончился. На мгновение после пробуждения даже показалось что всё вчерашнее, Вика, ребёнок, скорая свадьба, жаркая ночь — это всё лишь сон. Самому страшно было признать, но сон больше приятный, нежели идиотский, особенно, жаркая ночь. Половину, из которой, не спали вовсе, повторяя то безумие, что творилось в машине. В зимнюю ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое декабря. Но мысль о том, что это был сон быстро развеялась, сначала Андрей зайца Викиного увидел на кровати, потом уловил аромат блинчиков.

После душа, он, не одеваясь как обычно, быстро спустился на кухню. Любопытство брало верх, какая одежда? Шорты чистые натянул на голый зад и скорей на кухню.

Вика опять истошно выла, заткнув уши наушниками. Она в такт музыке крутилась у плиты, в невероятно сексуальном, на взгляд Андрея, одеянии. На этот раз на ней была его синяя рубашка. Рукава закатаны выше локтей, сама же сатиновая ткань прикрывала Викину попку, и Андрей не мог понять, есть на ней сейчас трусики или нет. Домашние шорты заметно оттопырились, выдавая его желание скорей это проверить, но он сдержался, усаживаясь на высокий стул за барную стойку. Отмотал кусок бумажного полотенца, скатал плотный шарик и запустил его в Вику, та резко замолчала и обернулась, выдёргивая наушники.

— Почему вытяжку не включила? — спросил беззлобно, ожидая услышать, что-то вроде «забыла».

— И тебе доброго утра. Милый. — фыркнув, Вика отвернулась и ловко перевернула блинчик, включив тут же вытяжку.

— Доброе утро. — исправился, расстроившись, что в принципе облажался и не с того начал, — Не знал, что ты готовить умеешь. — попытался наладить общение, хотя тут же понял, разговор не клеится.

Вика ему на это ничего не ответила, только подала тарелку с горячими блинами и вазочку со сметаной. Именно так он всегда и ел блины у них дома, запомнила. Со сметаной. И эти блины ему были знакомы. И на вкус, и на вид, и на запах. Ел он их уже не один раз в доме Рагозиных, только вот всегда думал, что печёт их Галина Эдуардовна, Викина мама и хвалил только её.

— Спасибо. Мама научила? — решил проверить, вдруг правильно хвалил, ведь могут блины получаться и у матери и дочери одинаковыми.

— Моя мама знает, где делают отличный маникюр и эту как её… — Вика задумалась, но не вспомнила. — С лицом короче процедура, чтоб лицо как яйцо. Где какие скидки расскажет тебе, может назвать топ десять самых модных брендов, и поделится с тобой свежайшими сплетнями об элите. А вот блинчиков от неё ты не дождёшься, меня учила их печь наша повариха тётя Катя. Чай или кофе? — Вика заметно повеселела, предлагая Андрею напиток.

— Садись-ка, с тебя блинчики, с меня чай и кофе. Чай или кофе? Ах да, тебе только чай. — Андрей усадил Вику на своё место и принялся готовить чай.

Сам он по утрам пил кофе, но решил Вику не дразнить ароматным напитком, потому что ей его пить нельзя. Он это помнил ещё со времён Лилиной беременности.

— Почему это мне кофе нельзя? — спросила Вика, макая в сметанку блинчик, свернув его перед этим в плотную трубочку.

— Потому что это вредно. На нервную систему влияет, ещё кальций вымывает. Кстати, я могу сделать тебе молочный коктейль, у меня есть мороженое. Это полезно, в мороженом есть кальций. — заявил Андрей, ставя на стойку две чашки со слабо заваренным чаем.