Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна - Страница 60

Шиона была черноволоса и зеленоглаза, а когда улыбалась, то было видно небольшую щербинку между зубами. Пожалуй, с ней можно будет иметь дело, а вот вторая девушка Темершане совсем не понравилась. Нет, она не была дурнушкой, даже напротив, таким густым волосам красивого медового оттенка могла бы позавидовать любая модница, но…

Всё равно с ней было что-то не так. Не нравилось, как эта девушка отводит взгляд. То, что она всё время смотрит в пол, и даже улыбается, поджимая губы. Впрочем, никто ведь не заставлял её любить. Просто надо к ней присмотреться внимательней. Темери постаралась запомнить её имя — Вельва Конне.

Темери, если честно, и Шиону-то не собиралась обременять особыми обязанностями.

Шиона приветливо рассказала, как устроен уклад в замке, и что Темери ждёт назавтра. Оказалось, ничего страшного. Будет приём, перед которым — традиции велят! — наместник и его ближайшее окружение поднесут невесте особые приветственные дары.

Девушка пояснила, что скорей всего это будут драгоценности и предметы роскоши. Совершенно необязательно будет всё это надевать на себя — что-то потом можно будет и передарить или даже продать. Но каждый из дарителей будет, несомненно, счастлив, если его дар придётся невесте наместника по душе, и она наденет его на торжество или праздник.

Шиона разложила на кровати лёгкую белую сорочку, украшенную кружевом.

Темери тепло попрощалась с компаньонками, закрыла за ними дверь на задвижку и с удовольствием выбралась из красивого, но слишком тяжёлого и тесного платья, ещё раз порадовавшись, что оно не предполагает корсета, и снять его при должном терпении можно самостоятельно.

Она подбросила в камин полешко, подвинула к нему кресло… но вдруг замерла, осенённая внезапной мыслью.

Это комната кормилицы. Это одна из тех самых комнат… из-за которых, в большей мере, её и переселили на верхний этаж. Исключительно для блага самой маленькой Темершаны, разумеется. Потому что у этих комнат был секрет. Секрет, о котором знали очень немногие даже при дворе рэтшара, что уж говорить об ифленцах.

Конечно, ей тут же захотелось проверить, действуют ли старые механизмы, и всё ли осталось в неприкосновенности с времён её детства.

Темери ещё раз проверила, надёжно ли заперта дверь, а потом со свечкой очень внимательно осмотрела стену у камина и вскоре обнаружила то, что искала — небольшой камень у самого пола, на толщину пальца выступающий из стены. Точно такой был и в комнате брата, и в её собственной комнате — разумеется, до того момента, как рэшар заподозрил, что его дочурка ночами не спит в своей постели, а деятельно осваивает систему древних ходов в стенах, которых в старой части цитадели было предостаточно. Вот в новой их было мало. При реконструкции, случившейся около века назад, многие из них были замурованы.

Осторожно, носком шёлковой туфельки, она надавила на камень, сначала расстроилась, что ничего не вышло, а потом, осмелев и слегка разочаровавшись, надавила на камень сильнее — и ход открылся, как открывался всякий раз, когда она так делала в прошлом.

Что-то в глубине стены хрустнуло, защёлкало. Где-то полилась вода — и вот уже между камнями появился неровный зазор.

Дверь открылась со скрипом, и Темери решила, что смажет её при первой же возможности. А то ведь и стражник у входа в её апартаменты, чего доброго, заинтересуется подозрительным шумом.

Из прохода веяло холодом, землей и приключениями. Там было абсолютно, непроглядно темно.

Темери сунула голову внутрь, поводила свечкой — и тут же наткнулась на один из знаков, которые сама же и оставила десять лет назад.

Ах, если бы не взрослые, решившие почему-то, что высокая центральная башня замка — самое надёжное место… может быть, тогда они все смогли бы спастись в этих ходах. Но взрослые были напуганы и не собирались слушать негодную девчонку, которая всё равно не знает, как из этих самых проходов выбраться наружу.

Да, она не знала. Но была уверена, что тогда просто не успела найти.

Как бы темнота секретного хода ни манила, Темери, мысленно посмеиваясь над собой, выполнила обязательные, ещё в детстве продуманные до мелочей приготовления. Разворошила постель и уложила под простыни подушки и одежду так, чтобы казалось, будто там и вправду кто-то спит. Вынула из подсвечника ещё две свечки. Отперла и приоткрыла окно. Даже успела бросить взгляд в уличную темноту. Убедилась, что этаж невысокий, внизу — каменная площадка и небольшой фонтан, а вот охраны или стражников не видно. А, нет, видно — на галерее противоположного крыла. Но это далеко. Если бы она и в самом деле решила вылезти через окно на улицу, вряд ли бы он смог это заметить. Слишком в этом дворике темно. А как снег окончательно стает, будет совсем непроглядно. Если кто-то сюда вломится, то в первую очередь подумает, что она покинула комнату через окошко.

Няня много раз приходила к таким выводам и всегда жаловалась рэтшару на маленькую Темери, что она, как мальчишка, лазает по крышам и путает окна с дверями. Тем паче, что поймать девочку на горячем никому так ни разу не удалось.

Счастливые времена, полные странствий по неведомым местам, секретов, удивительных открытий… Темери удивилась, как быстро и легко они её нашли, эти самые забытые времена. Как быстро разбудили в ней то, что она сама безуспешно пыталась вернуть, то, что казалось мёртвым, похороненным где-то в болотистых лесах севернее Тоненга. Найти себя саму. Ту весёлую, сообразительную, склонную рисковать девочку, которая, оказывается, никуда не исчезла, просто стала тихим подземным привидением родного замка, терпеливо ждавшим встречи и, наконец, дождавшимся.

Одну из свечей Темери зажгла и оставила на пыльных камнях, отмечая выход. Вторую зажала в руке. Это запас на всякий случай, если вдруг каким-то образом заблудится… или если подвернётся что-нибудь интересное. А в замке, полном ифленцев, это самое «интересное» вполне могло и встретиться.

Она быстро и легко сориентировалась: на стенах всё ещё белели, ничуть не изменившись, оставленные мелом «секретные» знаки.

Первым делом Темери решила проверить бывшую свою спальню. Что там сейчас? Чеор та Хенвил говорил, комнаты придворных. Чьи? Ифленцев? Малькан?

Узкий проход разделился на два — один коридор пойдёт, она знала точно, вдоль бывших комнат ретаха и всего через несколько шагов будет завален строительным мусором и камнями. Второй узкой лестницей, каждая ступенька в один камень, поднимется на следующий этаж. Третья комната от поворота когда-то принадлежала ей…

Даже Темери, поднимаясь по этой лестнице, задевала плечами обе стены и была вынуждена наклонять голову. Взрослому мужчине было бы намного труднее. Пришлось бы, наверное, присесть и пробираться боком. Дядя Янне, наверное, не смог бы тут пролезть. Ну, по крайней мере, быстро — не смог бы.

Темери остановилась у тайного входа. Прежде, чем убрать деревянную слуховую заглушку, переставила свечку так, чтобы её луч не смог проникнуть в комнату даже случайно.

Внутри кто-то был. Слышались шорохи, потрескивание камина. Лёгкие шаги.

А потом рядом, словно в одном шаге, раздался надтреснутый старческий голос:

— Я тебе сказала, милая, не стоит и пытаться. Если твоя цель наместник, то смысла опаивать его я не вижу. Он женится не по любви, а для блага государства.

— Я не собираюсь никого опаивать. И кто тебе сказал, что дело в наместнике? — Этот голос показался Темери знакомым. — Я тебе плачу не для того, чтобы ты давала мне советы. Ты вообще в замке находишься из милости, и если вдруг кто узнает о твоих делишках… например, советник та Торгил…

— Красавица, как ты думаешь, где тайная управа, когда им нужно, добывает редкие зелья? Совет я тебе дала бесплатно. Так что забирай свою склянку и…

— Послушай. Это моё дело, как я использую твои травки, ладно? Ты взяла задаток.

— Я его верну хоть сейчас! — старуха явно набивала цену, но покупательница не чуяла подвоха.

— Не надо возвращать. Послушай… я добавлю ещё денег! Просто послушай. Ты ничем не рискуешь. Мой друг говорит, что дело верное. И если у нас всё получится, то я смогу предложить тебе вдвое к нынешней цене.