Ненужная крепость (СИ) - Альба Александр - Страница 22

Слова «потерянные души» вызвали явное волнение, и не у трёх, а у четырёх маджаев. Кроме того, двое из пастухов собак тоже отреагировали слишком заметно. Глухой ропот знающих не мог не вызвать вопросов и у остальных.

— Господин и отец наш, дозволь слуге твоему покорному Амени, сыну Херу, сыну Амени, спросить — что или кто такие «потерянные души»?

— Сейчас лучше и правильней вам расскажет о них десятник, славный, Нехти.

Десятник-маджай досадливо цыкнул — судя по всему, может стать и худо от этих рассказов. Но — слово сказано, надо объяснять:

— Некоторые из тех, кто родился в земле этой или давно здесь служит, знает не меньше моего. Вы наверняка у них потом спросите. Так что я скажу вам коротко, а бабьи страхи вам перескажут и так. Но и без пересказов тех не стоит забывать об осторожности.

Кто наш враг? Не дикие негры, нет. «Потерянные души», «Заблудшие», «Изменённые». Их могут звать по-разному. Это люди, кого злым непотребным колдовством умертвили особым образом и вернули их Ба в тело. А остальные души украдены и исторгнуты, и не попадают в Дуат. Но сердце их пожрано Аммут без суда и защиты, и души те исторгнутые обречены на вечные муки. От этого они ненавидят всех, и их терзает голод, вечный голод, который они могут утолить на время только пожирая других людей. И они, не принадлежа ни Дуату, ни миру живых, вечно скитаются и пожирают всех, кого могут. И с каждым сожранным они становятся сильней и быстрей. Но даже если самый слабый из них противостоит вам, медленный и неловкий — берегитесь! Если они вас только поцарапали или укусили, вы умрёте и станете таким же, как они. Они не боятся копья и меча, их можно убить, только раздробив им голову. Они не спят, но могут застыть без движения на долгое время. Они не любят лишней сухости, но воды тоже боятся, так что они не любят быть на солнце, и боятся Реки. Любимое место их — подземелья.

— Итак, это главное, то, что сказал десятник. Для безопасности и спокойствия, нам надо успеть многое. Кто из вас умелый плотник?

— Господин, отец мой, я, слуга твой покорный!

— И я, господин!

— Отлично! Подберите себе ещё одного помощника — ваша задача успеть сделать помосты на втором этаже и починить смотровую площадку, на которой я сейчас стою. Инструменты на втором осле, — сказал Хори. После чего обратился уже к следующему:

— Тури! Твой отец известен всему Абу. Он умеет выпечь сорок семь сортов хлеба, а ещё пироги и сладкие булки. Не поверю, что ты не разберёшься с хлебной печью. Сегодня и завтра мы еще будем есть хлеб из крепости, но, ради животов наших, печь должна быть лучше той, что у отца твоего!

— Не успеть, отец мой и командир! Если она разбита и нужен ремонт, то ей сохнуть до обжига три дня…

— Твои проблемы — но хлеб должен быть послезавтра к вечеру. Имеешь право, при разбитой печи, взять одного человека в помощь — на выбор, — «так, с этим разобрались» — подумал Хори. Он чувствовал, что его как будто несет бурной рекой, — «дальше».

— Богомол!

— ? (это означало безмолвно сложенное в вопросительной гримасе лицо Иштека, отвлёкшегося от обнюхивания самого себя).

— Приведи сюда жреца. Нам многое потребуется от него — проверить воду в колодце, обновить черепки проклятий, выяснить, не осталось ли следов колдовства на башне. Я думаю, благодаря именно его молитве Нехти победил так легко этих проклятых с потерянными душами.

— Я же спрошу — кто лучшие следопыты и охотники среди пастухов собак и их псов? Нужны трое, для них будет особое задание. Также троих назначить десятнику Нехти для осмотра подвала и выноса тел Проклятых. Ему же выбрать двоих — вместе с погонщиками ослов обустроить для животных конюшню. Проверить те мазанки, что вдоль забора. Остальные — четверо самых говорливых и имеющих наказание назначенное, но не отбытое. В башне есть работа как раз для вас! Лопаты на том же осле, и не забудьте — они должны быть чистыми по завершению работ! Пращи держим под рукой, дубинки тоже. Бить в голову, если появятся Проклятые!

В это время Богомол привел украшенного самой брезгливой из своих гримас Саи-Херу. Но, когда жрец услышал, в чём дело, он побледнел и зашептал себе под нос охранные заклинания, истово и быстро. Он так вспотел, и запах его стал столь резок, что ему впору было вместе с Иштеком начать себя обнюхивать. Заслуженный Ишак явно знал больше о потерянных душах, чем Хори понял и нарисовал в уме своем после рассказа Нехти. Жрец явно считал высокой опасность этих тварей. Тем не менее, он бестрепетно отправился в башню с тройкой ветеранов — осмотреть убитых и понять, осталось ли колдовство, способное всем им навредить, в башне. Это было сейчас даже важнее, чем вода. Мысленно Хори извинился перед ним за прошлое и пообещал это сделать на самом деле, прилюдно и с подобающим почтением. В то же время ему было забавно — солдаты явно приободрились после того, как с ними оказался жрец, а Саи-Херу воспрял духом от наличия четырёх опытных бойцов (Иштек, который должен был и потом сопровождать жреца, тоже отправился с ними). Он успел сказать им, чтобы они обмотали лица тряпками и взяли факелы, прежде чем они поднялись вверх.

Нехти тем временем, заметив, что один из погонщиков направился к колодцу, рявкнул:

— Воду до проверки жрецом не брать! Из колодца того…

— Но мне надо напоить осла, господин мой…

— Ты хочешь стать погонщиком мертвого осла? Оставьте одного, если хотите, сторожить скотину, а остальные на проверку конюшен и заготовку «Уйди-уйди»!

Так называли колючий кустарник, чьи ветки, срубленные и разложенные вокруг лагеря, служили защитой от львов, а сухие и нарубленные на куски — топливом. Ну, ещё они служили причиной порезов и царапин у тех, кто их рубил, поэтому отправка на эти работы служила наказанием. Десятник огляделся и повелительными жестами призвал к себе двух солдат, одного из старичков и одного — из Джаму:

— Анхи, сын Нефера из Сумену!

— Я вижу тебя, отец мой!

— И Анукисхотеп, сын Яхмоса, из Та-Хута!

— Слуга твой покорный, командир!

— Вместе с погонщиками осматриваете хижины, конюшни и заготавливаете уйди-уйди. Старший — Анхи! Вперёд, время не ждёт нас!

Довольно быстро из башни появились жрец и солдаты. Саи-Херу был несколько зелёного оттенка, остальные выглядели получше. Назначенный старшим Себекнехт доложил, что погреб свободен и даже чист, вся гадость творилась на первом этаже. Не мешкая ни секунды, Хори направил в башню четверых штрафников с лопатами — убирать. Нехти спросил дозволения проделать в стене несколько малых отверстий, которые потом заделают — для вентиляции. С учётом высоты башни можно было ловить одеялами ветер вверху и дать неплохую тягу и при малых отверстиях — иначе в башне ещё долго нельзя будет находиться.

— Отец мой и знающий чародей, достопочтимый Саи-Херу, — подчёркнуто уважительно обратился Хори к жрецу, — как мы должны похоронить эти тела?

Он показал на завернутых в драный полог палатки два тельца, которые в этот момент спустили, обвязав верёвкой, сверху. Виднелись только босые ступни, продубленные, как у всякого египтянина или нубийца.

— Я полагаю, поскольку души их потеряны и прокляты, и они представляют угрозу для живущих, их надо сжечь…

— Себекнехт! Ты и Богомол сопровождаете почтенного чародея к колодцу, а затем — обойти округу и обновить черепки проклятий. Остальные — сжечь это с подветренной стороны, что останется — закопать в отхожем месте! Его вы тоже должны выкопать и оборудовать.

Плотники начали ремонт с верхней площадки. Хитрость их была очевидна — не лезть в вонь как можно дольше, но в данный момент Хори был с ними согласен. Уж лучше пусть будет полностью готова верхняя площадка. Её ещё надо будет обмазать глиной — от возможных огневых стрел и чтобы самим разжигать костёр на башне.

Прошло уже довольно много времени с той минуты, когда всем были заданы задачи, и сделано было уже много. Нехти был занят отверстиями для вентиляции, и Хори сам полез на башню — под приглядом и осёл работает резвей. Вопреки ожиданию, штрафники, с обмотанными тряпками лицами, работали как проклятые — видно, им не терпелось убраться отсюда поскорей. Почти все уже было готово, но Хори всё равно скорчил недовольное лицо.