Маруся. Попасть – не напасть - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 8

Как правило, ученики высшей школы сплошь мужчины. Имеет место быть.

Учиться здесь начинают в шесть лет. Первая ступень – до десяти лет, вторая – до четырнадцати. А в пятнадцать в этом мире уже разрешено выходить замуж.

Жениться, правда, нельзя.

Для женщин брачный возраст иногда может быть отсрочен по решению доктора, если невеста к деторождению непригодна. Бывает, не все в этом возрасте созревают, дело физиологии.

Для мужчин брачный возраст строго с восемнадцати лет. Не раньше. И то на таких юных женихов смотрят весьма неодобрительно. Но мало ли что?

Вот и получается: женщин выдают замуж, а мужчины имеют возможность еще поучиться.

Я загрустила.

Так мне, кажется, лет шестнадцать, и судя по формам… Выдадут. Незрелой меня не признают.

Как еще можно отвертеться от брака?

Высочайшим запрещением. Его Императорское Величество может запретить кому-то вступать в брак, бывало дело. Чтобы дурная кровь не продолжалась.

Таких людей откажутся венчать во всех храмах.

Еще варианты?

Слово, данное другому человеку. Вот если бы у того же Демидова была еще одна невеста… Нет, вряд ли, не дурак же он? Проверить, конечно, не помешает, но…

Еще есть варианты с изменой родине, дурной болезнью, близкородственным браком, психическим заболеванием…

Так легко я не откручусь. Хотя синий дом, то есть синий корпус, меня ждет в любое время.

На следующий день что-то произошло. Я так же лежала на процедурах, но…

Камни начали пульсировать.

Я это видела. Словно вспышки, слабые, но отчетливые. Внутри рубина плещется живая кровь, сапфир напоминает о морских волнах, янтарь рассказывает о побережье, с которого его забрали…

Безумие?

Но камни словно бы сообщали свои колебания кривулинам. По металлическим завитушкам бежали пульсации, словно на мне лежали джедайские мечи интересной формы.

И все это впитывалось в меня.

Впитывалось, стекало, и мне становилось тепло и приятно. Интересно, а если потянуть это свечение в себя?

Э, нет.

Цыц, Маруся.

Никаких способностей к магии ты проявлять не будешь. Даже два раза.

Не будешь.

Не потому, что не хочется или не интересно. Да еще как любопытно! Аж пальцы чесались. И мне казалось, что вон тот гранат совершенно не в тему. Зеленоватый. Сюда нужен совершенно другой камень, может быть, опал…

Откуда я знаю, что это именно гранат?

Не знаю. Но уверена.

Почему молчать? Потому что магии здесь не учат. А девочек тем более. Это я уже узнала.

Считается, что женщина-маг после обучения становится бесплодной. Бред, конечно, но большинство людей в это верит. А остальным верить выгодно.

Если встречаются магички, они не правило, они исключение. И встречаются они в Африке, Америке, там сейчас в разгаре эмансипация, Австралии… В европейских странах женщина-маг – идеальный инкубатор. Дети будут одаренными, даже если муж – самый простой работяга. Ну а если у него в роду уже был кто-то одаренный, тогда могут быть и сильные маги…

Да, вот еще разница.

Есть маги.

Есть просто одаренные.

Как в нашем мире, к примеру, есть те, у кого идеальный слух, те, у кого он просто есть, и те, у кого слух отсутствует.

Первые могут напеть или сыграть любую мелодию, вторые – как повезет, третьи… могут, но лучше не надо.

С магией тот же расклад.

Есть те, кто одарен способностями к магии, то есть у человека есть маноядро. Он видит магию, но применять ее… Разве что чужую, вот как эти артефакты.

Есть те, кто вообще ничего не видит и не чует. Ни маноядра, ни маноканалов. Обычный человек.

Есть те, у кого появилось и маноядро, и маноканалы. Могут и видеть, и использовать, и творить. Вот в моем случае есть и то, и другое. Это повышает мою ценность как невесты, но мне с того не легче.

Породистая корова, м-му-у-у…

Использовать?

Это не так просто. Вот Мария попробовала и чуть не лишилась жизни. Не выгорела, но и не обрадовалась.

А может, и выгорела. Или еще что похуже. В ее теле появилась я. И живу, и думаю, вот…

Грустно.

На следующий день у меня родственный визит. Явилась мачеха.

Я не сразу догадалась, что это за счастье мне привалило, но… по порядку.

Лежу я, отдыхаю после процедур, кстати, тот камень и правда заменили. Не на опал, на лунный камень. Опалит.

Тут дверь открывается, входит блондинка лет тридцати, и выражение у нее такое… словно ей под нос дохлую крысу привязали.

– Отвратительно выглядишь, Мария.

Я подняла брови. Вот что на такое ответишь? Но не спускать же?

– А ты, как всегда, преувеличенно любезна.

Что это за чувырла?

Дама скривилась.

– Если бы Ванечка не попросил меня заняться тобой, ноги моей бы здесь не было. Но твой отец желает, чтобы ты была на балу в честь ее высочества Александры и прилично одета. Учитывая, что у тебя к этому никаких способностей и не было, придется мне заниматься твоим гардеробом.

– Засос прикройте, дама, – ехидно посоветовала я. – Косыночкой.

Блондинка пошла некрасивыми красными пятнами.

– Не дерзи мне, дрянь!

Я прищурилась.

– Папенька вас попросил – с вас и спросит. А я больная, с меня взятки гладки… Мне тут нахамили, наорали, я сейчас вообще в обморок упаду…

Блондинка зашипела как жир на сковородке.

– Дрянь!

– Ах, мне плохо…

Дама заскрипела зубами, но сдержалась.

– Я пришлю сюда модисток, пусть снимут мерки. Смотрю, ты хоть и осталась коровой, но чуть-чуть похудела…

– Худая корова еще не газель.

– Вот-вот, и я о том же. И только попробуй еще раз подвести нас с отцом, дрянь такая! Я и так извинялась перед господином Демидовым…

– А, так это от него засос? – невинно уточнила я.

Блондинка побурела до состояния свеклы и завизжала. Из визга я узнала, что всегда была дрянью, что совести у меня нет, что она, бедная, со мной чуть не десять лет мается, что мечтает меня с рук сбыть…

Тут-то я и поняла, что это маман. Но концерт прослушала до конца.

Скучно. Неоригинально.

Нарвалась я по полной? Ну и плевать, можно подумать, меня тут раньше любили, аж видеть не могли. Если маман – стерва, то и черт с ней. Я все равно с ней жить не собираюсь и детей крестить не буду. Так что дослушала и уточнила:

– А кто фасон платьица выбирать будет?

Маман посмотрела с удивлением.

– Что хорошего ты можешь выбрать?

– Для разнообразия то, что мне будет к лицу и фигуре, – я окинула красноречивым взглядом свой бюст. Маман была им одарена куда как меньше, раза в два, так что…

– К твоей фигуре ничего приличного сшить не получится.

– Так отцу и скажем, – мирно согласилась я. – Папенька, фасон одобрен маменькой, а что я вас перед всем двором опозорю… Ничего, переживем как-нибудь. Главное – это взаимопонимание в семье!

Тетка взвыла уж вовсе злобно и вылетела за дверь.

Я откинулась на подушки.

Ну… Что тут можно сказать? Не прокололась? Вроде как нет. На морде у мадам было написано желание надавать мне пощечин, но делать это в больнице? Позора не оберешься. А до дома еще добраться надо. А платье действительно нужно приличное. В любом случае.

Если я остаюсь в свете, лучше создавать о себе хорошее впечатление.

Если я не остаюсь… А все равно! Чего чучелом-то ходить?

Так что я вытянулась поудобнее и уснула.

Проснулась примерно в час ночи.

Голова ясная, мозги работают, в таком случае в кровати лежать – одно мучение. Все равно не уснешь, только навертишься. Лучший выход – встать, можно что-то пожевать, почитать, можно просто погулять…

Ну, с первым и вторым у меня проблемы, а третье можно и попробовать.

Ночью в отделении было тихо. Я выскользнула из палаты и пошла по коридору.

Вот и сестринский пост. Папки с делами… А сама сестричка дежурная где?

Из кабинета врача доносились характерные скрипы дивана. Что ж, другой мир, не другой, а все как у людей. И здесь по ночам врачи с сестричками… романы читают.