Буря внутри (СИ) - Петерсон Хельга - Страница 18

— Что такое? — тихо спросил Гаррет, внимательно наблюдая за ее аккуратными движениями. Несмотря на небольшую боль в ладони, ему было невыносимо приятно.

— Ничего, — ответила Сэмэр, все еще улыбаясь, склонившись за бинтом. Ее челка пощекотала Рету запястье, и он снова чуть не вздрогнул. Это становилось невыносимым.

— Вас надо спасать, Гаррет. Вы знаете? — продолжила девушка.

— От чего?

Сэм не ответила. Молча принялась заматывать его руку. Затем, нагнувшись и перекусив зубами бинт, завязала его на тыльной стороне ладони и, наконец, поднялась с пола. Взгляд Рета скользнул по оголенному бедру и длинным ногам. Подхватив с пола аптечку, девушка бодро вышла из комнаты, оставив Гаррета одного. Он с шумом выдохнул, запуская руку в волосы. Она точно сведет его с ума. Если уже не сделала этого.

В коридоре послышались шаги босых ног, и вдруг свет в комнате погас. Рет повернулся. В тусклом свете, падающем в окна от уличных фонарей, был виден только темный силуэт. Сэмэр постояла какое-то время в проеме, будто решая для себя что-то, а потом медленно подошла к Гаррету и села ему на колени. Мягкая рука несмело дотронулась до его щеки.

— Поцелуешь меня так, как тогда в гостиной?

Это был конец. Конец многолетней выдержке, силе воли и моральным принципам. Рука Гаррета легла на гладкое колено, он подался вперед корпусом и уткнулся лбом в лоб Сэм.

— Понравилось? — тихо спросил он.

— Ты себе даже не представляешь, — выдохнула Сэмэр.

Гаррет лежал в темноте спальни, закинув руку за голову, и смотрел в потолок. Девушка с короткими платиновыми волосами, пирсингом и татуировками спала на его груди, свернувшись калачиком. Он уже успел изучить каждую линию ее «ловца снов» и каждую птицу из стаи на ключице.

Ему безумно понравились и те и другие. Если бы пару месяцев назад у него спросили, какому типу женщин он отдает предпочтение, Сэмэр Макферсон-Уиндэм была бы последней в списке. Но эта дерзкая девица своей жизненной силой и гэльскими ругательствами смогла пробиться на самый верх.

Гаррет погладил пальцами голое предплечье, Сэм вяло шевельнулась.

— Щекотно, — сонно пробормотала она.

— Не замерзла? — убрал руку Гаррет и натянул повыше одеяло.

— С чего бы?

Рет слабо пожал плечами.

— Ты же лежишь здесь с самым холодным человеком.

— Бред, — поморщилась Сэм, поднимаясь на локте и заглядывая ему в лицо. — Я лично меряла твою температуру. От тебя можно было прикуривать.

Гаррет нежно провел по носу девушки указательным пальцем.

— Ты смешная, — сказал он.

— А ты разбил свои очки. Зачем?

— Имею право, раз в тридцать шесть лет.

— …и вазу.

— Тоже имею право.

— Как ты будешь без очков?

— У меня есть другие. Как раз на такой случай.

Сэм потянулась и чмокнула Рета в скулу.

— Скоро утро. Я пойду к себе.

Гаррет свел брови.

— Зачем?

— Трой вернется. Ему не нужно видеть, как экономка выходит из спальни его отца.

Рет теснее прижал к себе девушку.

— Мы женаты, Сэмэр. А Иден увел Троя до завтра. Да и вообще, он это все сам задумал, так пусть свыкается с новой мыслью.

Сэм прищурилась.

— Ты зловредный отец.

— Как оказалось, я тот еще авантюрист, — зевнул Рет.

— Такого Гаррета Уиндэма я еще не знаю.

— Я тоже.

Сэмэр покрутилась, удобнее устраиваясь на груди Гаррета. У него устала рука, он хотел бы поменять положение, но боялся шевельнуться. Будто у него на коленях лежал кот, которого не хочется спугнуть. И это было, пожалуй, самое лучшее чувство в мире. Впервые за долгие годы он мог назвать себя счастливым.

Лучи февральского солнца освещали крыши Лондона, с высоты сорок пятого этажа было видно на много миль вокруг. С погодой повезло. Если бы обычные для зимы серые тучи затянули небо, поездка не считалась бы такой хорошей.

Трой прилип носом к капсуле Лондонского Глаза, издавая восхищенные восклицания. Рядом с ним стояла Сэмэр и, несмотря на свой вполне солидный возраст, так же как мальчик широко раскрыв карие глаза, выдохнула тихое «Уау!». Гаррет наблюдал за ними со стороны, их лица были куда занимательнее вида Лондона. Это странно, но за все годы отцовства у него ни разу не возникло мысли отвести сына в соседний район и покатать на колесе обозрения. Все-таки этим обычно занимается женщина, которой до сих пор в их холостяцкой квартире не было (миссис Кларидж не в счет). Тысячи людей едут из разных концов света, чтобы увидеть Лондон с Лондонского Глаза, а Гаррету для этого нужно было только перейти мост.

Разговор зашел за завтраком абсолютно внезапно. Сэмэр упомянула, что за все время в городе успела увидеть не так уж и много (Гаррет не стал напоминать, как она потерялась в Ньюэме), и так и не добралась до Глаза. Трой пожал плечами и со всей серьезностью заявил, что за восемь лет жизни ни разу не бывал на аттракционе. Не успел Рет опомниться, как уже стоял в длиннющей, зигзагообразной очереди, чтобы войти в стеклянную капсулу.

С Сэмэр вообще все получалось легко и стремительно. Стоило ей чего-то захотеть, и она тут же это исполняла, размышления оставляя на потом. Рет боялся, что его флегматичность очень скоро отпугнет ее, но пока ничего такого не происходило. Когда ей было нужно, она просто бесцеремонно хватала его за руку и тянула за собой. Она умела радоваться и восхищаться за них двоих.

У Троя никогда не было перед глазами модели нормального поведения в семье, было сложно объяснить мальчику, почему Сэмэр переехала жить в отцовскую спальню. Гаррет даже сам себе не мог это объяснить. Минутное помешательство вдруг вылилось во что-то серьезное. В то утро проснуться в одной постели казалось таким же естественным, как спать по отдельности до того.

Следующей проблемой в списке стоял перевоз вещей молодой жены из Шотландии. Сэмэр собиралась поехать за ними сама, но Рет отправил своего секретаря. Он не рискнул отпустить ее так далеко, не смог. И сейчас уже можно было с уверенностью сказать, что Сэмэр Макферсон из Глазго стала Сэмэр Уиндэм из Лондона. Это было одновременно непривычно и приятно.

Глаз продолжал свое движение, создавалось впечатление, что капсула вскоре опустится в воду. Сэм отошла от стекла и, подняв голову, поцеловала Гаррета в щеку. Его смущали такие проявления нежности, и в то же время каждый раз он радовался как ребенок. Незаметно. Где-то глубоко внутри. Девушка снова повернулась лицом к стеклу, при этом взяв руки Рета и обвив ими свою талию. Это ему тоже безумно нравилось. Та естественность, с которой она это проделывала, как будто так было всегда.

Выйдя из кабины, Сэм вклинилась между Гарретом и Троем, взяла их под руки и они втроем медленно вышли на аллею перед аттракционом. Голые деревья потеряли всю свою прелесть до лета, но это не мешало людям сидеть под ними на скамейках.

— Хочешь чего-нибудь? — спросил Гаррет, указывая в сторону киоска с едой.

— Эм… Да, можно погреться чаем, — ответила Сэм. — Я подожду вас там.

Она отошла от очереди и села на единственную свободную скамейку. Люди были повсюду. Не стоило этому так удивляться, сидя в центре туристического маршрута одного из любимых туристами городов мира. Лондон притягивал людей. Благодаря литературе, кинематографу и монархии, он стал мечтой для многих.

Сэмэр скрестила ноги и, откинувшись на спинку скамейки, наблюдала за Гарретом и Троем. Они стояли возле киоска и о чем-то говорили. Вдруг Гаррет поднял глаза, его взгляд встретился с взглядом Сэм, девушка непроизвольно широко улыбнулась. И произошло что-то невероятное. Невозмутимое лицо невозмутимого человека смягчилось, уголки губ чуть заметно приподнялись. Бесстрастный Гаррет Уиндэм улыбался в ответ. Пусть едва уловимой улыбкой, но, тем не менее, он улыбался. Даже стальные глаза сейчас были не такие непроницаемые, как обычно. От этой улыбки по телу Сэм будто прошел электрический заряд. А потом его снова отвлек Трой, и Рет обратил все внимание на сына.