С именем ветра (СИ) - Петерсон Хельга - Страница 14

— Спасибо за вечер. Ты меня очень выручил, — наконец заговорила Миледи, глядя себе под ноги. — Я, правда, признательна, но тебе не нужно было делать…этого.

— Да? — Шейн поднял свою темную бровь. Казалось, его ситуация совсем не смущала.

Мира кашлянула.

— Мг… Это, конечно, был эффектный жест. Но я знаю, что не интересна тебе, поэтому не стоило идти на жертвы…

— На жертвы? Правда? — перебил ее Шейн. Похоже, он действительно забавлялся происходящим.

За это время они дошли до квартиры и Мистраль повернулась к нему.

— Да. В общем, спасибо еще раз, можем как-нибудь все-таки сходить на кофе…

— О да, мы непременно сходим на кофе, — снова прервал ее Шейн, быстро наклонился и стал целовать.

Мира на несколько мгновений застыла, потрясенная. Но вот она уже одной рукой обнимала Шейна за шею, а другую запустила ему в волосы. Руки Шейна обвились вокруг талии Мистраль, и он крепко прижал ее к себе. Через минуту Шейн отстранился, но не отошел, а уперся лбом в ее лоб.

— Ты же говорил, что я не похожа на девушку, — пробормотала Мира, глядя ему в глаза.

Шейн хитро ухмыльнулся.

— И теперь ты до конца дней будешь помнить глупость, которую я сморозил чтобы закрыть щекотливый разговор.

— Глупость, значит?

— Естественно. Твои босые ноги и мокрые волосы в тот день значительно подорвали мое самообладание. Удивительно, как практически полностью одетая женщина может разыграть воображение мужчины.

Мира несмело улыбнулась, Шейн чмокнул ее в губы и отпустил.

— А сейчас меня ждет такси. Я позвоню.

Он стал спускаться по лестнице. Мира дождалась, когда Шейн скроется из виду, забежала в квартиру и бросилась к одному из арочных окон. Он уже садился в кэб, но вдруг поднял голову. Улица тускло освещалась фонарями, их разделяло несколько этажей, но Мире показалось, что он нашел ее взглядом и подмигнул. В следующий момент дверь машины захлопнулась, и она покатилась по вечерней улице.

Вот уже несколько дней Мира старательно избегала среднего брата. Это было не так уж и сложно, их рабочие графики не совпадали, по телефону они не общались. Мистраль перестала приходить в клуб вечерами. После того единственного раза номеров со своим участием Мистраль не готовила. Да и теперь у нее появилась личная жизнь, все вечера торчать на работе не хотелось.

И вот как раз о личной жизни с Ральфом говорить не было желания. Каждый раз, представляя себе его хитрую ухмылку в стиле «я так и знал», Мистраль передергивало. Он от души повеселится на ее счет, у него будет до тошноты самодовольный вид.

Сегодня Мире не повезло. Рэннальф наверное почувствовал, что его избегают, и решил заглянуть днем. Он стоял в проходе, опершись плечом о дверной косяк и терпеливо ждал, когда девушки закончат репетировать. Когда же танец закончился, а танцовщицы стали разбредаться по разным углам растягивая мышцы и прикладываясь к бутылкам с водой, Ральф неспешно, как акула, кружащая вокруг жертвы, направился к сестре.

— Привет, дорогая. Давно мы с тобой не пересекались, да?

Мистраль обреченно вздохнула. Кривая ухмылка брата говорила о том, что он уже давно все пронюхал.

— Ага, — неопределенно кивнула она, стараясь сделать максимально занятой вид, глядя в блокнот со своими пометками.

Ральф угнездился на барный стул рядом с сестрой и стал беззаботно на нем крутиться, мотая ногами.

— Как дела? Как поживает жгучий брюнет?

— Думаю, нормально, — буркнула Мистраль, переворачивая страницу.

— Думаешь? Точно не знаешь?

Сопротивление было бесполезно, Мира захлопнула блокнот и сердито уставилась на Рэннальфа. Он прищурился, скривив губы в усмешке.

— Не надо смотреть на меня как на десятилетнего мальчика.

— Ты прав, прости. Тебе же уже двенадцать, а не десять, да?

— Это значит, я был прав? — дернул бровью брат.

Мира закатила глаза.

— Только умоляю, сотри эту самодовольную мину со своего лица. Я уже говорила, что может стать с твоим греческим профилем.

— Ах ты, негодница! — погрозил пальцев Альфи. — Ну и как он?

— Господи, Ральф, ты невозможен! — Мира стукнула его блокнотом. — Ничего не было! А если бы и было, ты последний, с кем я стану это обсуждать.

Ральф неодобрительно покачал головой.

— Он или святой или идиот. Сначала он две недели терпел тебя, немую, развлекал и отпаивал чаем. Потом почти месяц ждал и не отваливал, пока ты не соизволила с ним встретиться. Потом, как я могу догадаться, сопровождал тебя на мерзкое событие и все время держал за ручку, чтобы ты не упала в обморок от больших впечатлений. Событие, скорее всего, закончилось милой сценой у дома. Я прав? И сейчас он как добрый мученик, находясь рядом с тобой, просто нежно обнимает тебя в нужный момент, и на этом все?

— Не стоит всех судить по себе, — важно заявила Мира. — Если бы не двадцать первый век и его изобретения, ты бы уже давно умер от целого букета болезней. А Шейн — джентльмен.

— Он идиот, — отрезал Рэннальф. — В любом случае, выходи за него замуж и роди сто детей. А он до конца своих дней будет пускать на тебя слюни. Другого такого идиота ты не найдешь.

— Заткнись, Ральф. И он никогда не «пускал на меня слюни».

— Кому ты рассказываешь? Он сидел здесь, на этой самой стойке, до тошноты милый, глаза как у верной собаки и слюна капает. А если бы ты была умнее и избавилась от джинсов Идена, то захомутала бы его еще раньше. Я давно говорил, что твою прокачанную задницу стоит чаще являть миру.

Мистраль резко встала и начала надвигаться на брата.

— Ой-ой, — подскочил он со своего места быстро пятясь назад. — Высокий уровень опасности, с северо-запада дует мистраль, не выпускайте детей и животных из дома.

После этого Рэннальф принялся убегать и прятаться за различные предметы интерьера. Когда Мира его догнала, она запрыгнула к нему на спину и начала колотить по всему, до чего могла дотянуться.

1 декабря.

13.04. ШТ.: Ты сегодня вечером будешь дома?

13.06. М.: Зависит от того, что ты сейчас скажешь.

13.07. ШТ.: У меня маленький праздник.

13.09. М.: Какой?

13.10. ШТ.: Будь дома и все узнаешь.

Шейн позвонил в дверь около шести. К тому времени Мира, заинтригованная, не находила себе места, она встретила его в танцевальных лосинах и длинной белой майке, спадающей с плеча. Шейн вошел, держа в руках две большие коробки с пиццей и маленький бумажный пакет.

— Почему, рассказывая о себе, ты не упомянула про любимую пиццу? Я не знал, какую ты любишь, поэтому взял «Четыре сезона». Разрешаю съесть все самое вкусное с обеих.

Мира забрала у него коробки и чмокнула в губы.

— Меня устроит любая, — сообщила она. — Что празднуем?

Шейн прошел в кухонную зону и стал наугад открывать шкафчики.

— Я сегодня был у Майкла, отдал книгу. Со дня на день ее отправят в печать. Где у тебя кастрюли?

— Это же здорово! — воскликнула Мира, доставая кастрюлю. — Почему ты раньше ничего не рассказывал?

— Я рассказывал, — пожал плечами Шейн. Он достал из бумажного пакета бутылку вина, пакетик специй и апельсин. Затем он снова стал открывать шкафчики. — А где штопор?

Мира потянулась к одному из ящиков и вынула штопор.

— Ты только говорил, что пишешь, — недовольно поморщилась она.

— Ну вот, написал. Художники работают над обложкой, скоро книга увидит свет.

— О чем она? Теперь-то ты можешь рассказать.

Шейн надолго замолчал, открывая бутылку, заливая вино в кастрюлю и включая плиту. Мистраль стояла рядом, опершись о рабочую поверхность, и непонимающе смотрела на него. Но с ответом не торопила.

— Знаешь, лучше будет, если ты увидишь ее в готовом варианте. Не хочу все портить сейчас, — наконец сказал Шейн.

Вино начало нагреваться, Шейн порезал апельсин и вместе со специями забросил в кастрюлю. По комнате разнесся сладкий запах корицы. Мира глубоко вдохнула. Шейн изначально относился слишком бережно к этому своему труду. Если дело оставалось за малым, можно подождать еще немного.