В шоке - Opsokopolos Alexis - Страница 17

«Интересно, я так и буду называть её про себя двойным именем? – мозг с удовольствием переключился на нейтральную тему. – Глупо же. Пусть будет Катя, раз уж ей так хочется».

– С ума схожу, – честно ответил я. – Скажи, ты можешь нормально объяснить, что такое Точка Ч?

– А ты типа не знаешь?

– Нет.

– То есть, ты сидишь в СИЗО для граждан, представляющих угрозу Системе, и не в курсе, что такое Точка Ч?

– Катя! – я встал и попытался максимально искренне и медленно произнести свои слова. – Я даже не знаю, что такое Система! Я, вообще, ничего не знаю! И буду очень благодарен, если ты мне хоть что-то расскажешь об этом!

– Не верю я тебе, – спокойно ответила девушка и отвернулась.

Я встал и хотел сказать ей всё, что думаю, в том числе и про её враньё с именем, всё, что накипело на душе. Уже почти открыл рот, но не смог быстро подобрать, с какой бы фразы начать.

В этот момент Катя повернулась ко мне и от моего агрессивного вида аж вздрогнула.

– Что с тобой? – спросила она.

– Плохо мне, – честно ответил я. – Меня уже два дня пытаются то убить, то запугать, а я действительно ничего не знаю, И постоянно все про эту Систему говорят. Сил нет уже.

Видимо, уж очень искренними показались Кате мои слова, во всяком случае, она надо мной сжалилась.

– Ладно, только без подробностей, а то самой тошно, – сказала девушка.

– Да хоть что-то расскажи!

– У тебя в голове стоит чип, и у меня, и у большинства людей на земле. Этот чип вживлён в нервную систему, там всё очень хитро, технологии я не знаю…

– Погоди! – перебил я её. – Это как так, чип вживлён? Что-то я не помню, чтобы в меня что-то вживляли!

– Да? А ты много помнишь из того, что с тобой в роддоме делали?

– Но у меня никаких шрамов на голове нет и не было!

– Ты думаешь, тебе башку вскрывали, что ли? – усмехнулась Катя. – Внутривенная инъекция и пошёл чип по кровотоку, как до мозга дошёл там и закрепился.

– А как он там закрепляется?

– Спроси чего-нибудь полегче! Я откуда знаю? Как-то крепится, к мозгу подключается. Там наноразмеры. У чипа всех задач-то: сливать в Систему инфу о тебе, да давать тебе инфу от Системы, если, конечно, у тебя доступ есть. На самом чипе нет никакой информации. Вся инфа о каждом чипованном жителе Земли хранится в Системе.

– А как Система эту информацию получает-сливает?

– Мобильные сети, вайфай.

Я усмехнулся, вспомнив, что давно обратил внимание на повсеместное присутствие сетей вайфай: где надо и где не надо. Теперь стало понятно для чего.

– И как давно эта хрень происходит?

– С девяносто пятого года.

– А кто раньше родился, те без чипа?

– Почти все с чипами. С девяносто пятого по двухтысячный отчиповали девяносто процентов населения. Тех, кто в теме – открыто, а остальной народ через разные программы, в основном через вакцинации.

– А многие в теме?

– Каждый двадцатый.

– Это же до фига! И все молчат? Никто об этом не рассказывает?

– Есть те, кто рассказывает, но им всем дорога сразу на Точку Ч. Короче, не задавай глупых вопросов, а то ничего рассказывать не буду больше. Как я уже сказала, вся информация со всех людей в мире поступает в единый центр, там обрабатывается, хранится и изучается. У каждого из нас там есть свой файл со всеми логами, за всю его жизнь с момента чипования. Контролирует это всё одна программа, вот собственно её и называют Системой. Это такой всемогущий искин. В более обобщённом понимании, Система – это всё, что с этой программой связано. Как-то так.

Я сидел на нарах и пытался осознать услышанное. Конечно, за эти два дня я научился ничему не удивляться, но тут не удивиться было невозможно.

«Это же долбанная матрица! – мысли стучали по темечку изнутри уже не перфоратором, а отбойным молотком. – Я с самого рождения живу в матрице! И даже не подозревал об этом, пока в меня полицейский электрошокером не ткнул!»

– Матрица… – еле слышно прошептал я, переполняемый эмоциями.

– Какая ещё матрица? Всё до боли реально. Просто всё под контролем.

– Да я в шоке, вообще!

– Я когда узнала, тоже в шоке была. Со временем привыкнешь. Хотя… – Катя осеклась. – Времени у тебя, как и у меня, максимум дня два. До Точки.

– А там всё, – передразнил я её. – Помню.

– Я не понимаю, чему ты радуешься? – удивилась Катя.

– Да ничему, нервное это. Скажи, если эта хрень мировая, то кто там рулит? Кто там главный?

Но ответа на свой вопрос я не получил, так как в этот момент дверь камеры открылась. Мы повернулись ко входу. На пороге стояли четверо конвоиров.

– Котова, Седов! На выход по одному! Быстро! – произнёс один из них. Я вежливо позволил даме первой покинуть камеру, вышел следом, и нас повели по коридору.

А через пять минут мы уже ехали в чёрном микроавтобусе. Неизвестно куда и неизвестно зачем. Хотя догадки были, и не очень хорошие. В салоне с нами сидел один охранник, и ещё один был за рулём. Мне стало интересно, так было положено или просто в этот день водитель на работу не вышел?

Надо сказать, обращались с нами не как с уголовниками: наручники не надевали, в спину не толкали. Вежливо проводили к микроавтобусу, позволили сесть, как мы хотим, и, вообще, охранник, казалось, не обращал на нас внимания. Он сидел в углу салона смотрел почти всё время в мобильный и лишь изредка поглядывал на нас. С его молчаливого согласия я развалился на двойном сидении.

Окон в салоне не было, а через маленькое оконце, ведущее в кабину, можно было увидеть лишь спину сидящего за рулём. Но по тому, что мы ехали, почти не останавливаясь, было понятно, дорога наша идёт за городом, без пробок и светофоров.

Сильный боковой удар и ужасный грохот были настолько неожиданными и пугающими, что я невольно вскрикнул. Снаружи послышалась короткая автоматная очередь, я заметил, как окрасилось красным оконце в кабину водителя. Охранник, находившийся в салоне, спешно пытался достать выпавший от удара и завалившийся под сиденье напротив автомат.

Мы с Катей переглянулись, и я заметил невероятно спокойное выражение лица девушки. Это меня очень удивило. Неужели она действительно была террористкой, и такими вещами её было не напугать?

Всё произошло за считаные секунды: несколько выстрелов в боковую дверь микроавтобуса, распахивание её настежь, рывок охранника, едва доставшего автомат из-под сидения, несколько ярких вспышек, оглушающий звук новых выстрелов и неприятный запах пороха. Охранник, шатаясь, попытался выстрелить в ответ, но его очередь была слишком коротка и ударила в пол. Он упал и затих, а салон микроавтобуса осветил яркий луч мощного фонаря.

– Есть тут шакалы живые? – послышался неприятный нервный голос.

– Нет! – быстро ответила Катя.

– Тогда выходите! – приказал нам тот же голос.

Мы вышли, на всякий случай подняв руки над головой.

На дороге стояли пятеро человек, все в коричнево-чёрном камуфляже, в масках и четверо из них были с оружием. Пятый стоял немного поодаль.

Тот, с неприятным голосом, оглядел нас с Катей и спросил:

– А где Урсус?

– Кто? – непроизвольно переспросил я.

Мужик не стал отвечать, а заскочил в микроавтобус и оглядел его изнутри. Он понимал, что там никого нет, и сделал это скорее от отчаяния, нежели исходя из здравого смысла. После чего выпрыгнул назад, срывая злобу, ударил меня под дых прикладом автомата и бросился к тому, что был без оружия.

– Где Урсус, сука? – он сорвал маску с того, к кому обращался, и по камуфляжу рассыпалась знакомая смоль волос.

– Должен был быть здесь, – механическим голосом без эмоций ответила Ольга.

– Ты что, кинула нас?

– Он должен был быть здесь, – всё с той же интонацией прозвучало в ответ.

Мужик с автоматом быстро подошёл к Ольге вплотную и резко ударил её прикладом в висок. Девушка вскрикнула и упала на асфальт, а я инстинктивно дёрнулся в сторону её обидчика, но короткая автоматная очередь разве что не прошлась по моим ногам. Я злобно посмотрел сначала на того, кто стрелял, потом на того, кто ударил Ольгу. А он продолжил задавать вопросы: