Защитница веры (СИ) - "Тэсса Северная" - Страница 25

Я, чуть отойдя от мысли о том, что в этом мире вовсю практикуется рабство (хотя, чего я ожидала? Жертвоприношения, войны богов, рабству тут прям самое место, для полного комплекта, так сказать), рассматривала карту. Получалось, что с севера, востока и юго-востока наши земли упирались в горный массив, запад выходил на некие «вольные степи», юго-запад — на Ульман, а условный юг — снова на «вольные степи».

— Что такое вольные степи? — я решила не откладывать этот вопрос в долгий ящик. Отец хмыкнул и, потерев переносицу, прищурился.

— Представь себе людей, которые не хотят никому покоряться и поклоняться. Не хотят пахать землю, выращивать сады. Зато лучше всех выращивают коней. Жеребцы из вольных степей стоят по своему весу в золоте. Мощные, своенравные и преданные своему хозяину до конца, они продаются еще необъезженными жеребятами, но уже обладают несгибаемым характером... — отец на мгновение замолчал, словно бы вспоминая что-то приятное, и я вопросительно выгнула бровь, но промолчала. Конечно, я обожала лошадей, но сейчас меня занимали совсем иные вопросы, нежели воспитание каких-то легендарных скакунов. Через миг Рудольф встрепенулся и продолжил: — Вольные — превосходные наездники, отличные стрелки, и абсолютно не интересуются делами большого мира. С ними можно только торговать — раз в полугодие они оказываются возле наших и ульманских границ, ставят там шатры и торгуют, пока не пройдет три ночи.

— И что, люди Андарии и Ульмана так просто ходят на этой... эм... ярмарке?

Отец кивнул.

— Да, Вольные свято чтят законы гостеприимства и никому не позволят их нарушить.

«Интересная картина получается...»

Пока я молча рассматривала карту, отец налил себе вина из кувшина и, отпив немного, подпер голову левой рукой, покачивая кубком в правой.

— Итак, ты подумываешь ввязаться в войну Фиральского герцогства, я прав? — Закусив губу, я кивнула. Отец весело хмыкнул: — И как ты себе это представляешь? — казалось, что его забавляла идея вмешаться в междоусобицу.

Вздохнув, я выпрямилась, завела руки за спину, сцепив их в замок, и, посмотрев на своего отца, заговорила.

— Я всего лишь женщина, не обученная тактике и стратегии ведения боя. Но тебе, отец, отправляться туда нельзя. — Веселье мигом пропала из взгляда карих глаз, король прищурился, напрягся, напомнив мне старого, но все еще опасного волка. — Да, нельзя. У нас под боком герцог Эверард Оташский, который не преминет воспользоваться твоим отсутствием. А уж если с тобой что-то случится, то герцог наверняка с радостью преклонит колено перед Ариманом, притащит меня ему на поводке и будет, в общем-то, по-своему прав. — Взгляд отца потяжелел, но король медленно кивнул, не перебивая меня. — Скажи, отец, а мой мастер меча, кто он такой? — внезапная смена темы заставила Рудольфа моргнуть, переключаясь между объектами разговора, а потом он, медленно, не сводя с меня взгляда, ответил.

— Ха́ракаш с Туманных островов, он в свое время обучал еще меня. Отличный, я бы даже сказал — превосходный воин. У себя на родине он руководил малыми разведывательными отрядами, потом был захвачен в плен и продан на невольничьем рынке. Отец привез его из одной торговой экспедиции, когда я был совсем юнцом, освободил, и с тех пор он путешествует по Андарии, возвращаясь, когда наша семья об этом просит. Харакаш говорит, что связан с королевской семьей узами чести и неоплаченным долгом. Кстати, как прошли ваши занятия сегодня?

— Хорошо, — я отмахнулась от вопроса, не желая вдаваться в подробности тренировки. Получается, что рыжебровый старше, чем я думала. А еще — идеально подходит для моей задумки. — Я хочу поехать в Фиральское герцогство и взять с собой мастера меча Харакаша, как телохранителя и наставника. И поехать исключительно в составе войска, которое сможет выделить герцогиня Марьям, потому как оставлять столицу совсем без защиты нельзя.

Отец, снова прищурившись, смотрел на меня, изучая так пристально, что мне стало не по себе.

— Кто будет руководить войском?

— Тот, кого назначит Марьям, это ее люди и она лучше нас их знает. Но подчиняться они будут моим приказам, в общем плане, — я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно. — Таким образом у меня будет два опытных воина в советниках, а я буду выступать как представитель короны и веры, духовный лидер, если позволишь.

— А ты справишься? — Я, сильнее сцепив пальцы за спиной, молча кивнула. Некоторое время мы играли с отцом в гляделки. Он, сжав губы в тонкую нить, играл желвалками. Я стояла молча и гордо, чувствуя легкую оторопь, накатившую от холодного взгляда отца.

— Нет, — наконец проронил он и перевел взгляд на бумаги, видимо, думая, что на этом разговор окончен.

— Я не спрашиваю у тебя разрешения, отец, — я сама не понимала, откуда во мне столько наглости и смелости. Рудольф, словно решив, что ослышался, перевел на меня удивленный взгляд темнеющих от набирающегося гнева глаз.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что я не спрашиваю разрешения, — пальцы за спиной жалобно хрустнули, так сильно я их сжала, но отступать я не была намерена.

Король снова молчал, и это меня нервировало все больше и больше.

— Отец, я просто хочу...

— Я сказал, нет, Эвелин. Я запрещаю тебе ввязываться в это. Да, твои слова не лишены смысла, но отправлять тебя одну...

— Я не буду одна! Со мной будут солдаты, Харакаш и... и Светозарная! — выпалила я, чувствуя отчаяние. Нам нужны были союзники, и вернуть целое герцогство обратно, в состав королевства, было бы большой удачей.

— Ты даже не знаешь Марьям, но уже готова положиться на нее и ее солдат? Уже даже решила, что она точно поможет тебе?

— Но ты же сам сказал, что она была дружна с герцогом Осбертом, и ее письмо...

— Это всего-лишь письмо, Эвелин, — Рудольф смотрел на меня строго, словно на нашкодившего щенка. — Герцогиня — глубоко верующая женщина, но она уже пятнадцать лет как правит герцогством одна и, надо сказать, весьма успешно. Станет ли она рисковать своими солдатами ради далеких и давно ушедших чувств? Ты сама сказала, времена меняются и люди тоже. Доверять ей из-за одного письма — опасная, смертельная глупость.

Я, опустив руки вдоль тела, почувствовала, как закипавшая во мне злость подступила к горлу и превратилась в горькую обиду. Перед глазами помутнело, а слова, так долго крутившиеся в моем сознании в виде неясных, обрывочных мыслей, наконец сформировались, чтобы вырваться из меня криком.

— Да как же ты не понимаешь, ничего не делать, не пытаться — вот что для меня теперь смертельная глупость! Лучше умереть, барахтаясь, чем покорно сдохнуть на драконьем алтаре! Думаешь, я долго проживу после свадьбы? Не более пары дней, если не умру сразу же после тебя! Отец, очнись! — горько-соленые слезы все же прочертили дорожки по моему лицу и я, резко стерев их тыльной стороной ладони, разозлилась на саму себя. «Опять развезла нюни!» — это пару дней назад я была просто трофеем, безобидным и бесполезным придатком к трону, а теперь я — защитник веры. Другой веры! Боги уничтожали друг друга, захватывали земли друг друга и насильно насаждали свой культ многие столетия, с чего ты думаешь, что Ариман оставит меня в живых после того, как я получила вот это?! — я продемонстрировала отцу мягко светящийся на коже знак Светозарной.

По его лицу я видела, что он понял. Что до этого он просто не задумывался, какое «чудо» мы получили от божества, а теперь вдруг понял все кристально ясно и болезненно точно.

— Это ты ее попросила? Чтобы не оставить мне иного выбора, да? — сухой, надтреснутый голос словно ударил меня током.

— Нет! Клянусь, нет, она сама! Я... она поставила мне условие. Я не смогла отказаться... Прости, — я закрыла глаза и закусила губу, зажмурилась до цветных пятен перед глазами. Послышался шум отодвигаемого стула, шаги. Я почувствовала запах табака и прикосновение чужих эмоций. Гнев, бессильная ярость, боль. Внезапно проснувшаяся новообретенная способность решила уведомить меня о том, что я и так знала.