Принесите мне совесть ужасного принца (СИ) - Юраш Кристина - Страница 9

— Как вам не стыдно, господа, — усмехнулась я, глядя на мятые бумажки в руках информаторов. — Почему так дешево?

— Это шанс! — кричали родители, высыпая последнее золото и вырывая из грязных рук списки конкурсов. Мятые бумажки несли участницам, ревностно оберегая от вездесущих и любопытных глаз.

— Вон она! Держите ее! — внезапно на меня бросились доблестные маги после истеричного женского крика. — Это она украла мой браслет! Это она! Я ее узнала!

О, старый фокус!! Меньше народу — больше шансов на принца. Отбор уже начался. Просто мало кто об этом знает.

— Мы вынуждены задержать вас на несколько часов до выяснения всех обстоятельств дела, — послышался деловой голос молодого боевого мага, пока я смотрела на нарядные доспехи и волевой подбородок — лопату.

— Знаете, молодой человек, я бы задержала вас на пару суток, для выяснения обстоятельств тела, — усмехнулась я, глядя на широкие плечи, нагловатую улыбку и протягивая документы.

— Вы… Вы и есть та родственница старухи Саломеи? — опешил маг, пока я мило улыбалась.

— Одной из самых богатых женщин Норланда, — помогала я мыслительному процессу, понимая, что за широкими плечами и нагловатой улыбкой скрываются две маленькие, но очень миленькие извилинки. И сейчас они трутся друг об друга со страшной силой, пытаясь понять, зачем одной из богатейших наследниц воровать чужой браслет?

— Ой, простите, мы подумали, что вы одна из тех, кто… — мялся и краснел красавец, разочаровывая меня все сильнее. — Ну вы поняли? Платья там похищают… Драгоценности… Может, слышали?

— Держите ее! Она украла мою диадему! — заверещала та же «обворованная» девица, тыча пальцем в еще одиноко стоящую девушку, которая при виде магов тут же побледнела, тряся головой и отрицая свою причастность к грабежу, насилию и разбою.

Где эта семейка? Я оборачивалась по сторонам, видя стада единорогов, пасущихся на пастбищах сплетен и пересудов. Часы на башне гулко пробили без пяти полночь!

— Штраф за непунктуальность — тысяча золотых, — напомнила я себе, рассматривая свои ногти. — Или они думают, что мне этот принц больше всех нужен? Мне же проще, если они не приедут.

Часы пробили полночь, а все застыли, ожидая, когда золотые ворота замка торжественно приоткроют завесу тайны.

— О, уже полночь! — слышался внезапно ставший таинственным голос Ангуса, который был вездесущ, как боли невралгии. Над площадью реяла огромная иллюзия из разноцветных светлячков, которые складывались в картинки. — Но ворота пока что заперты! Только что поступили данные, что во дворце готовится сюрприз для всех участниц! О, как томительно это ожидание для юных девичьих сердечек!

— Как томительно ожидание для старческих почек, — вздохнула я, как вдруг на площадь въехал невзрачный, испачканный грязью экипаж. Он едва не перевернулся, подпрыгнув на каком-то камне. Из экипажа тонкой струйкой моего терпения вытекали старые знакомые.

— Успели? — вцепилась в меня мать, глядя на городские часы. — Простите, просто мы долго собирались… Сами понимаете! То туфли не подошли, то украшения…

— Нет, что вы, — усмехнулась я, стряхивая ее руки с себя. — Я вовсе не обиделась. Обиделся мой кошелек. А утешить его может денежка. Тысячи золотых вполне достаточно.

— Фух, — лаконично выдохнул глаза семейства, выражая свой восторг от случайного совпадения и одновременно ужас от незапланированных трат. Следом за ними из кареты походкой королевы вышло еще одно однорогое копытное, шелестя своим пышным радужным платьем.

— Две тысячи, — произнесла я, глядя на сверкающие драгоценности и туфли — копыта, и не видя шали. Да я бы никогда не нацепила это платье! Ладно, в прошлом году были феи, в позапрошлом — эльфы. Я терпеливо жду, когда мода снизойдет до гномов.

— А почему так дорого? — опешил глаза семейства, пока я смотрела на Изабо. Ни шали, ни брошки. Ничего вышеперечисленного.

— Вы знаете, — спокойно улыбнулась я, глядя на то, как наш единорожек сливается со стадом других, пощипывающих листочки с конкурсами и платочки. — Все штрафы идут на поддержку бедных, несчастных, находящихся на грани вымирания маленьких существ. Их так мало осталось! А жестокие и бессердечные люди не задумываются о том, что безжалостно истребляют их каждый день!

— Фей? — удивилась мать, поглаживая руку дочери.

— Моих нервных клеточек, — ответила я, глядя на Изабо. — Где шаль, о которой я говорила?

— Понимаете, — тут же вмешалась мать, улыбаясь мне заискивающей улыбкой. — Мы подумали и решили, что не стоит нервировать бедного ребенка накануне отбора! Ей ужасно не нравилась эта шаль. Она проплакала почти всю ночь… Поймите, у нас тоже сердце не камень, хотя мы убеждали ее, что так будет лучше, что Саломея Кляр плохого не посоветует! Но видя ее слезы… У вас просто самой нет детей, поэтому вам не понять!

— Мои детки — мои нервные клетки, а каждая морщинка — разочарование в мужчинке, — спокойно заметила я, пока Изабо вертела головой, а мимо нас шуршали одинаковые юбки.

— Но мы все-таки прислушались к вашему совету и добавили розовый бантик! — авторитетно произнес отец, показывая на маленький бантик на корсете. — Вот мы и решили, что бантик — это отличная идея! Наша дочь должна чем-то отличаться!

— Баблом и соблазнительностью, если не может умом и сообразительностью, — невозмутимо произнесла я, доставая листок и разворачивая его. — Так, на чем мы остановились?

Я посмотрела себе под ноги.

— Ах, да! На вашей самооценке, которой я займусь потом. Итак. Пять правил отбора. Правило первое. Никакой дружбы, союзов, альянсов с другими участницами. Помни, ничего хорошего, кроме денег, словом «кучка» не назовут! Правило второе. Осторожность с едой. Ты на диете, которая называется «Я еще жить хочу!». Очень эффективная диета, которая помогает похудеть на пару килограмм нервных клеток. Правило третье. Никаких прогулок. Ни днем, ни ночью, ни в одиночестве, ни в компании. Свежий воздух на отборе очень вредит здоровью. Точно так же, как и тяга к прекрасному. Правило четвертое. Никаких романов с придворными, слугами и так далее. Надеюсь, этот пункт понятен? И переходим к последнему пункту. Запоминать обстановку комнаты. Если обнаружишь вещь, и тебе внезапно покажется, что ты ее раньше не видела — моментально выбрасываешь ее в окно. Даже, если показалось, что это подарок от самого принца.

Я передала лист семейству, а отец поднял на меня глаза, в которых читался полный финансовый кризис.

— Там напротив каждого пункта написан штраф! Вы с ума сошли ставить такие суммы! — воскликнул он, утирая пот со лба скомканным черным платком. «Все будет хорошо!», — гладила мать бледную чуть дрожащую руку. Изабо надменно провожала взглядом какую-то девицу в точно таком же платье.

— Я же сказала. Либо я бью учениц, а иногда даже плохими словами по самооценке, либо я бью по карману родителей, — произнесла я, глядя в глаза отцу.

— Да, но не такие суммы! — закусил губу глава семейства, сводя дебет с кредитом и поражаясь моим финансовым аппетитам. — Мадам Катлин Телфи брала куда меньше! Ее школа тоже считалась одной из лучших в городе!

— И почему здесь не мадам Телфи? — спросила я, глядя на Изабо, поправляющую свой розовый бантик. — И чему же вас там учили, милое дитя?

— Мы учились по сказкам! Нас учили мысленно проживать отбор, — пояснила девушка, пока ее мать кивала каждому слову. — Нас учили представлять, как ты побеждаешь в отборе! Мадам Катлин говорила нам побольше мечтать! Нас учили, как правильно улыбаться принцу, чтобы произвести на него впечатление. Я, между прочим, закончила Академию Мадам Катлин с отличием!

— Что ж ты раньше не сказала, золотко ты мое! — ласково произнесла я, глядя на нее с умилением. — Что ж ты молчала, что вы учились по старым сказкам! Слушай меня внимательно! Молчишь, как русалочка, сохраняешь спокойствие Белоснежки, ночью дрыхнешь, как спящая красавица…Так понятней?

— Папа! — внезапно заорала Изабо, поднимая юбку и мчась в сторону торговца конкурсами. Ее семейство ломанулось следом. «Все конкурсы с отбора! Прочитала — принца завоевала!», — горланил торговец совестью.