Song for lovers - Денежкина Ирина - Страница 4
- Предыдущая
- 4/12
- Следующая
Они сидели втроем и задумчиво курили, а Антон пытался вспомнить, что же он делал вчера. Тем более со Светкой. Потом вспомнил, что сегодня они играют и стал думать об этом. Подумал, что надо бы помыться и пошел в ванную, закрылся там.
Олег и Светка сидели и молчали. Светка смотрела на Олега, а он в окно, на клен. Светка думала, что лучше бы она дала Олегу. Но Олегу не надо. Если бы даже он упился до беспамятства, то все равно бы не взял. Светка вспомнила, что как-то на сейшне она сказала Олегу: «Я люблю тебя», а он посмотрел на нее, как на дуру и ушел на кухню. Сидел на этом же месте и курил. Потом они сидели уже с Юлькой Мухиной, Светкиной подругой, а Светка напилась и ее все парни попользовали. Она сама хотела. Ну и пофиг…
Антон вышел из ванной, голый и мокрый. Прошел в кухню, пошарил в шкафчиках, заглянул под стол. Светка посмотрела на его худую спину с бугорками позвонков. Там извивался огромный дракон, чешуйчатый хвост лежал кольцами. Антон выпрямился и Светка увидела, что оба соска и пуп у него проколоты. «Клево,» – подумала Светка.
– Олег, ты полотенце не видел? – спросил Антон.
– На нем Саня спит.
Антон кивнул и ушел в комнату. Через минуту там послышался голос Сашки Бердышева, он орал:
– И я самый модный! И, видимо, самый красивый!
В русском Антон нифига не понимал. Он сидел за партой и пытался понять, где в предложении подлежащее, а где сказуемое. Потом уснул. Его растолкал Олег, Антон взял листок и пошел отвечать. Прочитал все, что было за десять минут до этого торопливо написано на листке рукой Олега, и получил «удовлетворительно». Забрал зачетку и вышел в коридор покурить. Мимо прошла Наська Кулакова.
– Насть! – окликнул ее Антон.
– Чего?
Она подошла, хмуря брови, недовольно отбросив назад темно-русые локоны. Антон притянул ее к себе и поцеловал в губы, отчаянно, как будто сейчас заплачет. Наська взяла его за шею обеими руками и сказала:
– Ты дурак, Тоха, какой же ты дурак…
Антон кивнул, задыхаясь от розовой густой пелены, которая его опутывала, тянула в какой-то сладковатый омут, кружила голову.
– Почему ты вчера не пришла? – сипло спросил он, потушив сигарету о стену.
– Зачем? – Наська сделала ударение на этом слове, Антон непонимающе промолчал.
– Знаешь, Тоха, – вдруг сказала она – Давай будем просто друзьями, а?
– То есть? – не понял Антон – Ты меня кидаешь что ли?
– Ну, нет, хотя да… Не кидаю… Просто давай будем друзьями…
Антон машинально достал из кармана сигарету, зажег, затянулся и только после этого сказал:
– Если ты хочешь…
– Вот и чудесно!
Наська чмокнула его в губы и, развернувшись, пошла.
– Насть! – крикнул Антон, будто проснулся.
Она недовольно обернулась.
– А мы сегодня в «Свинаре» играем. Придешь?
Наська ничего не ответила и пошла дальше. Антон сел у стены и заплакал.
В «Свинаре» было страшно накурено, пахло спиртом и почему-то сиренью. Олег стоял на сцене с гитарой и пел, почти кричал. Басист Серега сидел на колонке, болтал ногами и блестел бритой головой. Антон яростно колотил по барабанам и выкрикивал отдельные слова. В животе у него гремело, а в голове стоял звон. Он тряс головой, стараясь выколотить его, но не мог, и до боли сжимал палочки в руках.
– пел Олег, прижавшись губами к микрофону.
– вторил ему Антон.
– сказал басист по-детски удивленно, будто это открытие он сделал для себя только в этот самый миг и еще не понял, как должен себя чувствовать.
У Антона вдруг мгновенно заболели локти, ему показалось, что их ему вывернули и переломили, как жареной курице. Он до крови закусил губу и продолжил играть, но уже не пел.
После их выступления на сцену вылезла следующая группа, а они пошли пить. Серега вырубился сразу же, Олег стеклянными глазами смотрел на сцену, отбивая такт пальцем по столу. Антон сидел трезвый и думал о Наське. Он часто торчал, но все-таки успел написать несколько песен и все они были про Наську. А теперь он не мог их петь. Просто физически. Он помнил, как они занимались любовью рядом со спящим Олегом, а потом весь день смеялись, что он ничего не заметил и не услышал. Или как однажды он ночевал у нее, а бдительная Наськина мама каждый час заходила в комнату. Но они просто переговаривались. Наська – зарывшись в одеяло на кровати, а Антон – сидя на диванчике. Они говорили о The Beatles и «Руки Вверх!», о Пелевине и Токаревой, об Интернете, о собаках, о сексе, о космосе, о своем детстве и друзьях, о родственниках и водке и о группе, в которой тогда еще только начинал играть Антон. Это была самая потрясающая ночь в его жизни.
К ним подсели две девушки, по виду лет пятнадцати-шестнадцати. Одна – с ярко накрашенными губами, но все равно видно, что малолетняя. Вторая – бледная, маленькая, с тонкими пальцами и прозрачными ушами. «Фанатки,» – подумал Антон. Олег стал говорить какую-то херь, строя из себя крутого, а девчонки смотрели ему в рот. Антону стало смешно. Тоненькая девушка посмотрела на него сначала удивленно, но потом лицо ее приобрело какой-то продажно-подобострасный оттенок, она взяла Антона за руку. Он отдернул руку, как обжегся и вскочил. Олег проводил его грустным взглядом, а потом вернулся к девчонкам.
Антон вышел из клуба и пошел по улице, засунув руки в карманы. Он шел по проезжей части, мимо проносились машины, бешено сигналя. Но ему было все равно. Сдохнуть даже лучше. Он уже сдох. И теперь летел вверх, раскинув татуированные руки, запрокинув голову и слезы срывались вниз, сверкая в свете фонарей, как роса утром. Он пел: «Ла-ла-ла… на-на… еи-еи!» и смеялся, чтобы не заплакать и не упасть. Ухватился за карниз и его крепко тряхнуло, припечатав к кирпичной стене. Заболели соски и пуп – серьги впечатались в кожу. В довершение всего Антон больно стукнулся губами в микрофон и почувствовал во рту соленый вкус. Зубы были в крови, он провел по губам рукавом и удивленно посмотрел на темную полосу. Олег повернулся к нему и сделал страшное лицо. Антон поспешно отсчитал палочками «раз, два, три» и заколотил по барабанам.
– запел он срывающимся голосом.
– …и я не поверил, – убедительно сказал Серый.
– прошептал Олег, прижимаясь губами к микрофону…
Антон вышел из клуба, пошел шатаясь по улице. Пахло мокрыми карнизами и черемухой. Хотелось пить. Хотелось услышать Наськин голос. Он свернул в ближайший переулок, зашел в телефонную будку, ободранную, с выбитыми стеклами и тусклой лампочкой. Порылся в карманах, но ничего, кроме травы в бумажке не нашел и стал цеплять пальцами диск наудачу. Сначала один за другим два гудка низко ушли в бесконечность, затем что-то щелкнуло и Антон услышал недовольный голос:
- Предыдущая
- 4/12
- Следующая
