Без пощады - Рид Томас Майн - Страница 73

• Предыдущая
• 73/94
• Следующая

Долго страдала руардинская область от роялистов, которые держали ее в страхе и трепете, творя всевозможные насилия над мирным населением. Когда парламентариям посчастливилось сломить силу сэра Джона Уинтора при Бечлее и овладеть Монмаутсом, форестерцы смогли, наконец, вздохнуть полной грудью. Давивший их столько времени тяжелый кошмар кончился. Для охраны их от возможных будущих вторжений и набегов роялистов, по деревням были размещены отряды парламентских дружин, по большей части набранных из среды местного же населения. С их стороны нечего было опасаться измены и предательства.

Когда все успокоилось возле Холлимида, Эмброз Поуэль, все время поддерживавший связи со своими единомышленниками и оказывавший им как материальную, так и моральную помощь, нашел возможным снова вернуться в свое заброшенное поместье. Этому способствовало и то обстоятельство, что Ричард Уольвейн и Юстес Тревор решили основать там свою главную квартиру. При них находился и сержант Уайльд. Лучшей защиты и быть не могло.

Вместе с отцом вернулись в свое родное гнездо и Сабрина с Вегой. В старом живописном Холлимиде снова закипела молодая жизнь со всеми ее радостями и удовольствиями; снова начались там соколиные охоты. Ван-Дорн не покидал Холлимида. Сокольничий сказал, что у него нечего взять роялистским грабителям, и за два года отсутствия своих хозяев — именно столько времени продолжалась борьба республиканцев за освобождение всего Динского Леса от роялистов, — успел воспитать новый выводок соколов-бойцов.

В один прекрасный летний день была устроена соколиная охота на равнине у подножия руардинского горного хребта. Предметом охоты снова стала белая цапля с пышным хвостом и хохолком, поднявшаяся из ближайшей осоки. Это было странное и многозначительное совпадение для Веги. Она мечтала о новой белоснежной эгретке для Юстеса, как известно, лишившегося этого украшения вместе с алмазной пряжкой при взятии в плен роялистами. Вега с напряженным ожиданием следила за происходившими в воздухе движениями птиц. Соколы искусно делали свое дело, стараясь не упустить своей добычи; но одно время казалось, что она ускользнет от них. Сердце Веги тревожно колотилось в груди. Молодой девушке так страстно хотелось добыть белую эгретку!

Ван-Дорн поощрительно свистел и улюлюкал. Соколы словно горели желанием отличиться и получить награду. Ловким маневром они так далеко отогнали цаплю от ее убежища в осоке, где она была бы потеряна для них, что ей не было никакой возможности спастись. Долго металась несчастная цапля, тщетно силясь уйти от своих преследователей, и яростно защищалась от них, но минуты ее были сочтены. Совершив новый удачный маневр, оба сокола дружно ринулись на нее. Обхватив свою добычу крыльями и впившись в ее тело когтями, они вместе с ней спустились на землю.

— Готова! — с торжеством воскликнул сокольничий и, не дожидаясь распоряжений, отделил от мертвой уже цапли роскошные хвостовые перья.

Он слышал, что Вега желает иметь новую эгретку, чтобы украсить ими некую шляпу, и спешил услужить своей госпоже.

— Вот вам, дорогой Юстес, замена вашей утраты, — с нежной улыбкой проговорила девушка, передавая своему кавалеру перья.

— Как мне благодарить вас, дорогая Вега! — воскликнул молодой человек, принимая подарок, и весь вспыхнул от счастья.

Как велика была разница в их взаимоотношениях с того дня, когда Юстес получил первую эгретку из тех же ручек! Не было уже больше мучительных сомнений и опасений. Сердце почувствовало сердце, верность обоих была доказана, и взаимная любовь утверждена навеки.

— Постараюсь сохранить эти перья и не лишиться их, как первых, — продолжал молодой человек, втыкая перья за ленту шляпы. — Ах, как я был огорчен, когда у меня были отняты перья! Я опасался, что вместе с ними лишусь и того, что было мне всего дороже на свете…

— Жизни своей, конечно, — договорила Вега. — Как боялась и я этого, когда узнала, что вы ранены.

— Нет, я опасался лишиться не жизни, а кое-чего большего, — возразил Юстес.

— Чего же?

— Вашей любви, Вега, и вашего уважения.

— Ах, Юстес, как могли вы так думать!

— Как же было мне не думать так, когда я сам потерял к себе уважение, попав самым глупым образом в плен! Вы могли счесть меня трусом.

— Никогда бы этого не могло быть, дорогой Юстес. Мы все сразу поняли, что вы стали жертвой низкой измены. При таких условиях, при каких вы попали в плен, мог попасть и лев. И он ведь покоряется превосходству силы, притом же вы были ранены…

— Да, и опять в правую руку, на которой оказались поврежденными три пальца. Само по себе это не важно и слухи о моем ранении были очень преувеличены, но в нужный момент это лишило меня возможности защищаться, чем и воспользовались мои противники. Теперь уж все зажило…

— Только остались рубцы, как знак совершенных вами подвигов! — подхватила Вега, с жалостью и гордостью глядя на красные еще рубцы, которыми были отмечены три средних пальца правой руки ее жениха. — А как славно совершился ваш побег и как хорошо, что под рукой у вас оказался милый умный Саладин! Провидение так вовремя вернуло его вам. Недаром я день и ночь молилась за вас… Кстати, знаете ли, дорогой Юстес, что ваш счастливый побег избавил меня от неприятной поездки и еще более неприятного унижения?

Юстес с удивлением посмотрел на свою невесту и поспешил спросить:

— Куда же вы намерены были ехать и перед кем унижаться?

— Сначала я съездила бы в Гудрич, а потом, может быть, и еще кое-куда.

— Но для чего?

— Для того, чтобы броситься к ногам Линджена и вымолить вам свободу.

— Да, это действительно было бы для вас большим унижением, и я несказанно рад, что судьба избавила вас от этого! — с чувством воскликнул молодой человек.

— Судьба, а также ваша смелость и прекрасные качества Саладина, — добавила молодая девушка, трепля по шее коня, на котором сидел его хозяин. — Милый Саладин, если бы ты знал, как я тебе благодарна!

Благородный конь в ответ на эту ласку повернул к девушке тонкую голову и радостно заржал, стараясь потереться мордой о ее плечо.

• Предыдущая
• 73/94
• Следующая