Без пощады - Рид Томас Майн - Страница 13

• Предыдущая
• 13/94
• Следующая

Между Юстесом Тревором и его кузеном Реджинальдом было мало общего; только родство да имя. Обладая совершенно различными характерами, они и жизнь вели различную да и положение их было разное.

На долю Юстеса выпали все блага, между тем как Реджинальда судьба ссыпала одними неудачами. Отец, промотавшийся дворянин, ничего не оставил ему, кроме изрядно запачканного имени. Положим, Реджинальд не хуже других подходил под рубрику так называемых «галантных» кавалеров своего времени. Он даже отличался беззаветной храбростью, что не раз и доказал, состоя офицером в армии Ленсфорда, действовавшей в Шотландии. Но, подобно своему отцу, он был игроком, мотом, кутилой, — словом, в глазах республиканцев, в особенности пуритан, являлся человеком, достойным глубокого презрения; среди же своих, роялистов, он пользовался репутацией славного малого. Если терпимость в вопросах нравственности может быть причислена к христианскому милосердию, то роялисты этим милосердием отличались в полной мере. Впрочем, к чести Реджинальда Тревора, нужно сказать, что он был не злой человек. Если он кому-нибудь и делал зло, то лишь самому себе, поэтому можно смело сказать, что у него не было врага опаснее самого себя. Начав свою жизненную карьеру без гроша в кармане, он оставался таким же бедняком и после нескольких лет службы в армии. Кроме сабли, лошади, вооружения и надетой на нем одежды, он ровно ничего не имел, но зато все это было всегда первосортным. Он был истинным военным франтом, и все, что получал, тратил на свой внешний вид. Мало того: ради поддержания своей блестящей внешности он влезал в неоплатные долги. Реджинальд занимал в армии довольно видный пост, поэтому ему был открыт широкий кредит, которым он и пользовался, не слишком задумываясь о будущем. И когда его удалили из комиссии, в которой он участвовал, причем он разделил участь с самим Ленсфордом и другими после их возвращения с севера, он несколько месяцев околачивался в Лондоне, перебиваясь кое-какими чудом сохранившимися у него деньжатами. В то время на храбрых рубак был спрос везде. И в качестве такового он был приглашен Джоном Уинтором в его родовой замок, который Уинтор пожелал превратить в крепость для защиты королевских интересов. И вот уже с месяц Реджинальд Тревор находился в числе других наемных офицеров на новом месте, где исполнял сразу несколько обязанностей: администратора, специалиста по вопросам обороны и дипломата, ведшего переговоры с лицами другого лагеря.

В качестве дипломата ему приходилось бывать во многих домах местной форестерской знати. Особенно привлекательным показалось ему поместье Холлимид, владельцем которого был отец Сабрины и Веги мистер Эмброз Поуэль; таким привлекательным, что ему хотелось бы остаться в кем навсегда. Это было странно, и как бы совсем не вязалось с легкомысленным характером Реджинальда, не любившего захолустий, а Холлимид находился вдали от больших дорог, даже от других поместий.

Но в Холлимид, как мы уже знаем, притягивали два сильных магнита: Сабрина и Вега. На бесшабашного офицера особенно действовал именно последний. Почти при первом же взгляде на прелестную блондинку Реджинальд Тревор влюбился в нее, как говорится, по уши, и, что всего страннее, его страсть к девушке была совершенно чистая, потому что оказалась первой серьезной любовью. И намерения его по отношению к Веге были чисты и честны. Он ухаживал за ней не с той грубой, бесцеремонной настойчивостью, с какой обыкновенно преследовали понравившуюся им женщину молодые дворяне того времени, а сдержанно, почтительно, отчасти даже робко.

Однако Реджинальду и в этом случае не повезло. Ему не только намекнули, но прямо и решительно высказали, хотя и в вежливой форме, что его участившиеся посещения Холлимида совсем нежелательны. Разумеется, все это было сказано не самой Вегой, а ее отцом. И Реджинальд с тяжелым сердцем перестал бывать в Холлимиде.

Но вот прошло не более двух недель, и он снова направлялся в дом, посещать который ему было запрещено. Впрочем, он теперь ехал туда с иной целью и иными чувствами, чем раньше, но не по отношению к Веге. Его страсть к очаровательной блондинке еще не угасла в его сердце, напротив, только сильнее разгорелась, хотя и была совершенно безнадежной. Отказ отца дома сам по себе не много бы значил, если бы со стороны самой красавицы, пленившей молодого человека, проявился хотя бы малейший признак взаимности и поощрение ухаживаниям блестящего кавалера. Но все же ему трудно было убедить себя, что она осталась к нему полностью равнодушной. Он привык к легким победам и ни разу еще не встречал серьезного отпора своим ухаживаниям, поэтому считал себя неотразимым. Тем более в данном случае, когда его чувство было глубоким и чистым. И эта уверенность утешала и поддерживала его.

Все-таки не по собственному побуждению, даже против своей воли ехал он в описываемый вечер в Холлимид. Ехать вынудили его обстоятельства, и притом такие, которые должны были еще больше ухудшить отношение к нему Эмброза Поуэля.

Темнее тучи было его лицо, когда он спускался к Дрейбруку, а в его глазах вспыхивали молнии гнева, когда он вспоминал, какое оскорбление было нанесено его самолюбию в Холлимиде. Но в то же время он несколько утешал себя сознанием того, что везет мистеру Поуэлю нечто такое, что может послужить как бы отместкой за него, — некий документик, который многим был не по сердцу и даже возбуждал в них злобу. Этим документиком была грамота за подписью и печатью короля, заключавшая в себе требование выплаты ссуды в королевскую казну.

Но вернемся к сестрам.

— Да, кажется, это Реджинальд Тревор, — сказала Сабрина с таким видом, точно всадник был именно тот, кого она желала видеть.

— Наверное он, — подчеркнула Вега. — Узнаю его по гнедой лошади, на которой он постоянно ездит: узнаю и его одежду по цвету. Должно быть, у него только одна и есть, иначе бы мы, при его явной склонности к щегольству, видели бы на нем и другие наряды. Впрочем, может быть, сейчас он и в новом, только похожем на прежнюю, — с кокетливой гримаской добавила шалунья.

• Предыдущая
• 13/94
• Следующая