Сирафины. Начало (СИ) - "Первый Вестник" - Страница 25

— Я устал повторять, что я не Кирилл! Я Фенрир. В честь…

— Да хоть участник Содружества Меценатов. — Раздражение молодого максималиста мужчина воспринял с не скрывающейся улыбкой. — Ты лучше скажи дяде Богдану, где остальные.

— Все уже у Кати. — Недовольно пробурчал обиженный парень, указывая на дверь с номером 101.

Мужчина направился по адресу.

— Дядя Богдан! Вы забыли это.

Парень протянул собеседнику исписанный причудливыми узорами прозрачный халат, напоминавший полиэтиленовую ткань, а также перчатки из подобного материала. И то, и другое являлось необходимым при общении с пораженными Аномалией, которые при контакте с телом другого человека могли получить микроразряд, приводивший нередко к полноценному приступу больного. Поэтому во избежание лишних рисков все медицинские учреждения обязывали иметь столь простые, но полезные вещи.

Теперь мужчина, вооружившись спецодеждой, повторно ринулся к 101-й палате.

Стоило двери открыться, как гостя побежала встречать семилетняя девочка. Ее глаза сияли от радости, заплетенные волосы болтались сзади длиной косой, а на розовых щеках от широкой улыбки проступили ямочки, делая ребенка еще милее. Не сдерживая эмоций, девочка бросилась в объятия к мужчине, наклонившемуся к ней, чтоб ответить взаимностью.

— Папа! Папочка пришел!

— Привет, солнышко.

— Мы уже тебя ждали-ждали. Я маму развлекала, рисовала ей, пела.

— Ты ж моя помощница, дочка. — Мужчина нежно погладил девочку по ее маленькой голове, а затем поцеловал в лоб. — Смотри, что папка принес.

— Быстророст! — Большие глаза девочки заискрились восхищением, хватая цветочный горшок, а также пару-тройку семян из широкой ладони отца.

— Фиалки. Ну-ка, моя радость, сделай маме еще цветочек.

— Хорошо. — Девочка бережно взяла семена и побежала в другую часть комнаты, где уже стояло около двадцати горшков с распустившимися цветами, которые издавали стойкую ароматную свежесть.

— Вы меня скоро ими укроете полностью. — Раздался слабый тонкий голос, принадлежавший женщине, что лежала на кровати. К ее плечу, шее и к голове на присосках крепились прозрачные провода, концы которых соединялись с аппаратурой, стоявшей на тумбе рядом. Сама же пациентка выглядела неважно: желтые круги под глазами, бледные губы, полураскрытые глаза. Казалось, будто она сильно переутомилась и сейчас, восстанавливая силы, смиренно лежала.

— И хорошо. — Покачал пальцем мужчина. — Они, между прочим, полезны для самочувствия: они снимают стресс, улучшают дыхание, навевают приятные мысли.

— И давно ты у меня такой вредина?

— Еще с детства, Кать. — Внезапно заговорила сидевшая у основания кровати женщина.

— Что, правда?

— Да, — с задором настояла женщина, проигнорировав двухметрового амбала. — Бывало, начитается чего-нибудь во «Вселенной» и как начинает нам за ужином пересказывать. И ни я, ни родители не можем остановить балаболку.

— Катя, ты поверишь этой коварной дамочке?

— Никто не поведает о тебе лучше, чем твоя родная сестра, дружок.

— Аля, если я начну сейчас рассказывать о тебе…

— Да, ты это отлично умеешь еще с детства. — Вновь стебанула женщина, чем заставила Катю засмеяться. — Ладно, схожу что-нибудь перекусить, а то с утра не ела. Не буду вам мешать мило общаться. Софья, идешь с тетей Альбиной за вкусностями?

Сидевшая тихо девочка, вложив в песок семена и полив их водой со стакана, наблюдала, как из горшка довольно резво прорастали тоненькие стебельки. Затем они становились все выше и толще, а спустя еще пару секунд на них появились маленькие почки, из которых впоследствии распустились фиолетовые цветки, образовав пышный шар.

— Готово. — Со всей ответственностью прозвенела детским голосом девочка. Закончив с цветком, она охотно присоединилась к Але и с чувством выполненного долга отправилась вместе с ней из палаты.

— Она — чудо.

— Наше чудо. — Поправил мужчина, взяв за руку пациентку.

— Скоро будет твое. Береги ее.

— Ты что такое говоришь?

— Я знаю, что говорю, Богдан. — Настойчиво и с невероятным спокойствием произнесла женщина. — Пусть моя нервная система дает сбой, но я еще не выжила из ума окончательно. Лекари дают где-то 4 месяца, если я буду продолжать терапию. Ее продолжение — удовольствие не из дешевых. Если брошу, то не проживу и трех недель.

— Нет. Нет! — Возразил мужчина, вставая с кровати. — Эти лекари. Они не понимают. Они ставят всех под одну гребенку, понимаешь? Сколько случаев было, когда люди исцелялись. И ты не исключение. Ты обязательно поправишься.

— Богдан.

— Я найду способ раздобыть больше лекарства, и мы выкарабкаемся. Вот увидишь. Я буду больше работать, я пойду… — Внезапно мужчина запнулся, едва не сказав лишнего.

— Ты пойдешь куда? Куда ты собрался?

— Никуда. Кать, ты просто не так меня поняла.

— Сними черную перчатку. — В приказном тоне попросила супруга.

— Зачем?

— Сними ее!

Мужчина покорился. Сначала он снял спец перчатку, а вслед за ней стянул и черную, где вместо руки показался бионический протез. Пусть он был довольно быстрым, пусть внешне и старался походить на настоящую руку, однако в его движениях все равно улавливалась фальшивость.

— Однажды ты потерял еев игре, едва не расстался с жизнью. Окровавленного и обессиленного тебя вывели с оторванной до локтя рукой. Помни об этом, когда смотришь на протез.

— Катя, но я же сказал.

— Дело твое, Богдан. Ты взрослый человек, и я не в праве тебе приказывать делать что-либо или не делать. И никогда так не поступала. Даже будь у меня возможность встать с койки, я бы не препятствовала твоему решению. Но я не хочу потерять мужа, не хочу, чтоб моя дочь потеряла отца, а потом и мать. Я…я…

Пациентка резко прервалась. Она стала задыхаться, издавать истошный вопль и судорожно дергать ногами, закатывая глаза. Из ее рта пошла пена, а лицо покраснело от подступившей крови. К счастью, сбой не остался незамеченным — моментально активизировалась аппаратура, куда крепились связующие провода. По палате пронесся сигнал тревоги. Напуганный посетитель попробовал успокоить супругу, но тщетно. Она не внимала его словам, продолжая дергаться в приступе. Тем не менее, опасность продлилась недолго. Спустя минуту, в палату оперативно ворвались дежурные врачи под руководством главного — опытно, пожилого лекаря с висевшим у него на шее бэйджем. Элемент униформы свидетельствовал, что он принадлежал некоему Овсиенко Степану Юрьевичу, старшему лекарю 2-го разряда Иркутской Клиники Спасения.

— Пульс учащенный, критический выброс адреналина в кровь. Сканирование показывает очаговую дисфункцию подреберного нерва. Держите ее. — С особой сноровкой он отреагировал на совершенно обыденный случай. Достав из кармана устройство, похожее на миниатюрный пистолет, он прислонил его «дуло» к шее пациентки, а затем нажал на спусковой крючок. В результате в бледную кожу обессиленной женщины вонзилась игла, а вместе с ней в организм попала доза вещества, которое практически моментально возымело нужный эффект — судороги с криками прекратились и Катерина тут же уснула.

— Уже второй за неделю. Приступы учащаются, Степан Юрьевич. — Честно ответил один из двух помощников. — Что нам делать?

— Проверьте ее кардио показатели, возьмите новые пробы для анализов, внесите этот инцидент в ее медицинскую карту. Надо спрогнозировать следующий приступ. — Подобно генералу, приказывавшему перед боем своим подчиненным солдатам, Степан Юрьевич сыпал краткими распоряжениями в адрес ассистентов, на что те отвечали полной покорностью. Закончив с организацией, матерый лекарь достал из служебного халата обычный платок и протер им линзы на специальных очках, в которых находился.

— Как она? — Отважился потревожить вопросом наблюдавший все это время Богдан, на что лекарь лишь тяжело вздохнул, словно не видел до этого момента посетителя.

— Господин…

— Мельниковский.

— Да, точно, вспомнил. Господин Мельниковский, больная нуждается в отдыхе после столь сильного стресса. А нам нужно поговорить. Пройдемте.