Игры инопланетных захватчиков, или Думай осторожно (СИ) - Тень Татьяна - Страница 7

- Ярис, - растерянно произнесла она. – Давай разбираться. Я тоже хочу докопаться до правды. Если оставшиеся в живых телепаты находятся под властью иллюзии прежней жизни, а в реальности человечество уничтожено, то как они могли допустить, чтобы я говорила с тобой, чтобы ты мне рассказал это, пошатнул веру в них? Разве не проще им просто «переписать» твою личность и заставить тоже поверить в иллюзию.

- Ну я не знаю, - раздражённо отозвался дипломат. – Может, ты как-то ускользнула от их контроля. Может, твои способности скакнули, а они ещё не заметили этого. Что там за оставшимися букашками следить, может, их там какая новая планета как раз отвлекает!

«Не потому ли улетел Лле? Нет, ну что за глупости вестись на эти провокации и думать так!» Выходит, бред сумасшедшего может быть настолько убедительным? Думающий-Поперёк прав, надо высыпаться перед контактами с Ярисом.

- Ладно, пусть так. Я всё равно ничего не могу знать точно, - «сдалась» Нила. – А в таком случае, если я просто ускользнула и они пока не хватились меня, тебе разве не опасно беседовать со мной?

Ярис на секунду испуганно замер, и Нила подумала, что не нужно было думать таких вещей, она же откровенно саботирует возможную терапию! А вдруг он экранируется от неё или начнёт биться и кричать, как когда ощущает присутствие даарниан?

- Какая разница, - вдруг мысленно проговорил Ярис, словно что-то решив для себя. – Я очень устал. Ты чувствуешь? Это одиночество. Я так устал от него. Я не могу больше. Ко мне иногда приходит Висиа, но потом всегда исчезает, и я понимаю, что просто вспоминаю её. Она ведь мертва, как и все они… Её нет. Ну пусть меня найдут и доделают начатое, пусть сожгут живьём, мне уже всё равно. Всё равно уже всё кончено для людей.

- Сколько же ты уже так один тут? – холодное как космос одиночество разъедало изнутри, словно кислота.

- Больше двух месяцев прошло, как меня обожгло, - с болью ответил Ярис, и Нила опешила.

Но это же невозможно, больше двух месяцев назад существовал только один человеческий телепат, и это была она! Изменённые как явление возникли в последние два месяца! Да, Ярис был одним из первых, но… могло ли так быть, что Думающий-Поперёк встретил Яриса и изменил его примерно тогда же, когда она встретила Лле? Нет-нет, Думающий-Поперёк говорил, что Ярис получил травму около десяти дней назад, значит речь идёт о неадекватном восприятии больным времени, оно просто «растягивается» внутри его головы.

- Скажи, а как давно я первый раз пришла к тебе?

- Да уж давненько. Я столько передумал за это время. Столько воспоминаний перебрал… Погоди-ка… Нет, не помню.

В этот раз Нила закончила сеанс гораздо раньше, опасаясь за своё состояние и стараясь заботиться о своём здоровье. Она пообещала прийти снова, не называя конкретных сроков, чтобы не выглядеть обманщицей. Значит, нужно рассказать Думающему-Поперёк про то, что Ярис потерялся не только в реальностях, но и во времени.

- Устрашающая теория, в духе людей, - прокомментировал Думающий-Поперёк теорию Яриса. – Наверное, производит впечатление?

Нила мысленно пожала плечами.

- Не особенно. Не новая идея, сколько фантастики написано и снято на эту тему, - кажется, она первый раз соврала даарнианину. Или не совсем соврала. Ниле бы хотелось, чтобы теория Яриса не произвела на неё впечатление, но, то ли из-за недосыпа, то ли из-за глубины погружения в чужую личность при ментальном контакте услышанное её и правда потрясло. Она гнала от себя самой мысли на эту тему, вот ещё, поддаваться старой страшилке из фильмов.

- Да, представления «младших рас» о первом контакте – это одна из моих любимых тем при знакомстве с новой цивилизацией. Всегда стараюсь заняться её разработкой. Столько идей можно почерпнуть, - неслышная интонация Думающего-Поперёк сменилась с той, с которой даарниане обычно обсуждали нечто забавное, на неприкрытое сожаление: - Боюсь, искажение восприятия времени – очередной тревожный признак психического состояния Яриса. Его паранойя, страх, замкнутость внутри разума – слишком много мелких и средних повреждений скатались в один сплошной ком.

- Его не распутать, да? – «Надо же, он правда сожалеет о том, что так вышло с его учеником?» - Ну то есть мне-то понятно, что не распутать самой, но может, оно как-то восстановится само?

- Только если процесс разрушений остановился. Я попрошу вас понаблюдать за ним ещё немного, примерно неделю, тогда мы поймём, появляются ли новые признаки деструкции.

Нила вернулась домой с твёрдым намерением как следует выспаться. Бессонницы последней ночи как ни бывало, зато вновь пришли кошмары.

Ей опять снился Лле. Сон Нилы перенёс её в её прошлую маленькую квартирку на грязной окраине города. Уютно и по-домашнему пикнула микроволновка: похоже, Лле надоело довольствоваться извечной подсахаренной водой, и он таки решился приготовить себе что-то из той невообразимой дряни, что ели люди.

- Я не на шутку заинтригована! – Нила с восторгом рассматривала инопланетянина, перемещающегося по кухне, наслаждаясь фантасмагорической картиной. – Протранслируешь мне вкус?

- Он же будет отличаться от того, как ощутишь это ты, - в своей мягкой манере мысленно отвечал Лле. – Для полноты впечатления тогда тебе следует и попробовать самой, и впитать ментальный слепок.

- Только не одновременно, если можно. Такое меня ещё сбивает.

- Хорошо, - согласился пришелец.

Дверца микроволновки открылась, Лле пролевитировал тарелку по направлению к обеденному столу, и, пока блюдо неспешно двигалось по воздуху, распространяя аппетитные ароматы, у Нилы кровь леденела в жилах: в глубокой суповой тарелке в какой-то мутной жёлтоватой жидкости плавали отрезанные под корень человеческие пальцы. Целая гора.

- Ты… будешь это есть? – не веря глазам своим, спросила Нила.

- Да, - спокойно подтвердил инопланетянин, и первый палец мерзко хрустнул на его мелких, но, как знала Нила, очень острых зубах, едва выступающих над челюстью. И в тот же миг пришло ощущение – странное, иное, совсем не похожее на вкус варёного или жареного мяса, но, несомненно, притягательное и пульсирующее, словно голод и его утоление, словно некая жажда, потребность или поиск, чуть задумчивые и, возможно, слегка меланхоличные.

Отстранённость своей объёмностью без следа поглотила ужас Нилы, он исчез, как ни бывало, и она, поддавшись этой сложной, не до конца понятной мыслеформе Лле, задумчиво произнесла:

- Может, стоило их почистить?

- Пожалуй, - согласился даарнианин, и тут резкая режущая боль пронзила Нилу.

Вскрикнув, она подняла руку и увидела, как полоска кожи сдирается с её пальца по кругу, словно срезаемая невидимым ножом шкурка с картошки. Полилась яркая кровь, и Нила инстинктивно схватилась другой рукой за запястье, стараясь унять боль. Боль туманила сознание, иррациональный ужас происходящего ярко ударил по нервам, и Нила ощутила, как она падает, сползая в спасительный обморок. Но упасть ей не дали телекинетические силы Лле, который незримо подхватил её и сделал шаг навстречу. Нила болезненно застонала, пытаясь понять, что происходит, и тут увидела, как инопланетянин взял её палец в рот, собираясь, по-видимому, откусить его, но вместо режущих как ножи зубов её кровоточащей раны коснулся тонкий и длинный, разделяющийся на конце на несколько частей, язык. Нила почувствовала головокружение от смеси боли и странного тянущего чувства, когда цепкий как рука язык обхватывал её многострадальный палец, проводя по нему вдоль и заставляя её нервы захлёбываться жгучим пламенем. Она закричала, мысленно и вслух, закричала всем своим существом, не в силах более выносить этого и призывая Лле сделать что-то ещё, лишь бы ощущения сменились на другие, пусть даже те тоже будут похожи на пытку.

- Твою же мать! – Нила резко проснулась, перепуганная и с бешено колотящимся сердцем. Ничего подобного, за исключением разве что находящегося на той её кухне инопланетянина, никогда не происходило, Лле не ел ни мяса животных, ни тем более человечины и уж точно никогда не причинял ей такую жуткую боль, проявляя физическое давление лишь тогда, когда ей самой этого хотелось, - и сон должен был бы показаться нелепым и смешным в своей глупой иррациональности, но чудовищный вывернутый эротизм, пронизывающий сновиденье, заставлял его до сих пор звучать как единое оркестровое ощущение, ошарашивающее и переворачивающее душу, словно откровение.