А ты не такой? (СИ) - "Ne Ta" - Страница 26

– Давай-ка посмотрим, что натворил этот людоед?

Он включил в коридоре свет и присел на корточки перед Яной.

– Ну да, прокусил кожу и оцарапал. Надо обработать. Где аптечка?

– Я сама. Ты же в душ хотел…

Опять у нее слова вырвались раньше, чем она подумала. Щеки тут же залил румянец.

– А я не откажусь, – тихо проговорил Мартин.

– Только у меня нет футболки твоего размера.

– И не надо. У меня запасная одежда всегда есть в сумке.

– А зачем? – с любопытством спросила Яна.

– Я иногда хожу на тренировки каждый день, поэтому сменная одежда обязательно при мне.

– Ясно. Иди тогда, чистое полотенце возьми там, в шкафчике. А я пока разогрею все и приведу себя в порядок.

Она кивнула вниз, указывая на испорченную одежду. Мартин согласился.

Яна прошла в комнату, слыша, как за спиной закрылась дверь в ванную. Она, обессиленная, села на диван. Ее все еще трясло от эмоций и ощущений, и даже нападение кота не сбило этот настрой. Такое поведение Кита не было для нее чем-то необычным, обрабатывать раны она и не думала. Вдобавок к этому ее фантазия рисовала Мартина под душем, и … где-то внутри, внизу живота что-то ныло и тянуло.

Наконец, выдохнув, Яна встала и направилась в спальню, быстро переоделась в домашнюю одежду: брюки и майку. Взяла с собой кофту и вернулась на кухню. Там довольный Кит умывался, надраивая лапкой мордочку и ушки.

– Ты бандит. Дикарь. Пират. Портишь мне вещи. А я за тобой хожу, кормлю, спать с собой разрешаю.

Она ворчала, кот занимался своим делом. Яна разогрела еду, достала тарелки… Вода в ванной перестала шуметь. «Вот бы мама сейчас увидела эту картину – из моей ванной комнаты выходит мужчина, после душа! Нет, лучше ей этого не знать».

Сзади послышался шорох, Яна оглянулась и замерла…

«К черту бы этот ужин!..» – подумала она. Мартин был в спортивных штанах, футболку держал в руке. Его кожа была гладкая, смуглая, как и предполагала Яна. Влажная, после душа, она притягивала…

– К черту ужин, – поедая ее взглядом, тихо сказал Мартин, повторяя ее мысли-мечты.

Яна забыла надеть кофту и стояла перед разгоряченным мужчиной в маечке на тонких бретельках и в домашних брюках, которые из-за ее худобы съезжали постоянно, обнажая все косточки. Сама девушка своей «стройности» не замечала, она к ней просто привыкла.

Мартин сделал к ней один большой шаг и сразу оказался рядом. Яна смотрела на него, не отрывая взгляда.

– Если тебя что-то напугает, или будет не по себе, просто скажи мне об этом. Не молчи, хорошо? – попросил он.

– Хорошо…

Он подхватил ее на руки, Яна обняла его за шею. Так много соприкосновения кожи к коже!

Осторожно проходя дверные проемы, Мартин отнес Яну в спальню. Посадил на край кровати, а сам присел на корточки перед ней.

– Ты такая худенькая, боюсь сделать тебе больно.

– Не теряй время на разговоры, Орка…

Услышав из ее уст свое бойцовое имя, произнесенное шепотом, Мартин напрягся. Не надо бы ей будить в нем зверя. Рано еще.

Аккуратно взяв ее за плечи, уложил спиной на кровать. Сам лег рядом, опираясь на локоть. Яна смотрела на него, взгляд был чуть-чуть настороженный. Мартин, едва касаясь, провел пальцами по контуру ее губ, подбородку, скулам, и дальше – вниз, выводя на шее какие-то замысловатые узоры. … Казалось, он рисует ее в своей памяти.

– Ты такая красивая, Яна, – еле слышно сказал он. – Хочу трогать тебя всю…

– Трогай…

Она подняла руку и погладила его волосы, опускаясь пальчиком по гордому профилю, переходя на шею, грудь, и чувствуя литые мышцы. Мартин не был качком. Все в нем было гармонично.

Он поймал ее руку и прижал к своим мягким большим губам. Яна задышала чаще.

Продолжая держать ее за ладошку, он наклонился к губам, мягко прижался к ним, вызвав тихий стон, и … самообладание начало отступать. Но тут Яна сама прихватила его нижнюю губу, высвободила руку и обняла за шею. Больше намеков Мартину не требовалось. Он углубил поцелуй, язык уже хозяйничал во рту Янки, сплетаясь с ее языком.

Они не замечали ничего вокруг – были только их жаждущие тела.

Ладонь Мартина легла сначала на живот, потом начала медленно перемещаться вверх, к груди… Яна ждала этого, ей хотелось ощутить снова его касание там, как было тогда в серверной. Она уже задыхалась от поцелуя! Мартин выпустил ее губы, продолжая целовать скулы, шею, ключицы, опускаясь все ближе к жаждущей груди. Он не мог больше терпеть – так хотелось попробовать на вкус эти маленькие напряженные бусинки.

Рука оттянула край майки, и горячие губы накрыли нежно-розовый сосок. Янка вскрикнула от обжигающего удовольствия, вцепилась ему в волосы.

– Мартииин… как хорошо, горячо…

Он сам не мог остановиться, словно никогда не делал этого раньше. Но ее маленькая грудь вызывала в нем дикие желания. Мартин переместился к другой груди… и снова тихий вздох-вскрик и шепот сквозь пересохшие губы:

– Мартин…

Ему мешала ее майка, но приходилось изворачиваться, а хотелось зацеловать ее до полной потери ориентации и сознания. Янка крутила головой, стонала, сжимала ноги. Мартин видел и понимал, чего она хочет.

Он снова впился в ее рот, а рука хозяйничала, поглаживая, прищипывая, лаская… Потом его ладонь поползла ниже, забралась под ее брюки и слегка прижала живот… Яна приподнимала бедра ему навстречу, цеплялась руками, за что придется. Мартин не смог себя сдержать: его палец дотронулся до того самого места, что разжигало в Янке огонь. Она была очень горячей… Он нажал на клитор и чуть потер его…

То, что случилось дальше, стало даже для него, с его немалым опытом, полной неожиданностью: она распахнула глаза, в них плескалось непонимание. Янка бы и закричала, но Мартин все еще целовал ее, не выпуская из захвата.

А тело жило своей жизнью… Оно содрогалось, скручивалось, Яна сжимала ноги все сильнее. Мартин уже не мог шевельнуть пальцем. Наконец, он выпустил ее губы, и она испуганно всхлипнула, вцепившись в него ногтями и все еще вздрагивая. Слезы выступили у нее на глазах:

– Что это было? Что это было? Я так испугалась…

Мартин смотрел на нее и улыбался.

– Чего ты испугалась?

– Такие необычные ощущения…

– Тебе было плохо?

– Не знаю. Я никогда такого не испытывала. Что ты сделал со мной? Что это было?

– По-моему, это был … оргазм.

– Что?

– Ты не знаешь, что такое оргазм?

– Слышала… – прошептала она.

Мартин поправил на ней одежду, обнял, пристроив ее голову себе на плечо. Яна вздохнула, завозилась и все-таки спросила:

– Это всегда так происходит?

– Как?

– Как взрыв, как смерть, как глоток жизни.

Он повернул ее лицо к себе: в глазах все то же непонимание и настороженность. Мартин улыбнулся.

– Обещаю – тебе будет не страшно, а запредельно хорошо. Нам будет хорошо.

Когда чего-то очень ждешь, время ползет, как трехсотлетняя черепаха. Мартин по своей сути был очень терпеливым и выносливым человеком. Но в этой ситуации весь самоконтроль летел к черту. Он сам себя не понимал: ведь не пацан же! Да, ему очень нравилась Яна. Очень! Но не вот так же – чтобы хотеть видеть ее каждую минуту, трогать, слушать, дышать вместе с ней. Когда и как она пробралась в его сердце?

Он никогда не доверял женщинам. Было ли это связано с тем, что к нему относились, как к экзотике, или это была его природная устойчивость к женским чарам? Теперь это было не важно. У Мартина был опыт, и никакой-то любви в прошлом. Он открыт для начала отношений. А Яна?

У нее все наоборот: опыта ноль, но что-то нехорошее, связанное с этим … из столицы, она пережила. Мартин и так, и сяк пытался представить, что же было у Яны, но потом бросил эту затею. Есть только – здесь и сейчас, он и Янка. И никто им не помешает, если они сами этого не позволят.

Тогда, в среду вечером, Яна уснула у него на плече. Она так сладко спала, получив свое первое в жизни наслаждение, что Мартин решил ее не будить. Конечно, он испытывал дискомфорт – и это мягко сказано. Но – пережить можно. Зато его радости не было предела от осознания того, что это был ее первый фейерверк в жизни. Он не мог стереть улыбку с лица, пока собирался домой. Оставив ей записку на прикроватной тумбочке о том, что второе послание (если первое прочитает кот) лежит на кухонном столе, он уехал. Мог, конечно, и остаться. И все же… Она проснется, вспомнит, как все было, засмущается, а тут он. Нет, пусть побудет одна и тоже поразмышляет.