Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ) - "cup_of_madness" - Страница 29

— Здесь нельзя курить, Малфой, — Гермиона хотела, чтобы голос звучал вызывающе и уверенно, однако на деле он опустился вниз из-за того, что девушка так опростоволосилась.

Всем было известно, что те, кто пристрастился к курению, бегали именно сюда. Мерлин, мне реально пора лечиться от паранойи. Годы дружбы с Гарри Поттером не проходят бесследно.

— И что? — фыркнул Малфой, делая очередную затяжку. — К твоему сведению, я курю только иногда. Когда меня что-то зверски раздражает. И ты здесь. Совпадение ли это?

Гермиона сжала губы на плоскую колкость, отбросив кудри за плечо.

— Я расскажу об этом Макгонагалл, и тогда она уж точно…

— Но-но-но, Грейнджер, — Малфой спокойно протянул её фамилию, его интонации совершенно не предвещали веселья, — помни о том, что я одним желанием могу разрушить тебе жизнь. Мне ведь можно и изменить его. Пожелать, чтоб ты отсосала Гойлу прям в Большом зале. Вот была бы умора, скажи?

Кажется, он реально получал удовольствие от этих гнусных речей, судя по улыбке на его лице. Хотя, скорее всего, Малфой получал удовольствие от явных проявлений злости, которые были видны в глазах Гермионы. К несчастью, гриффиндорка никогда не умела маскировать свои чувства как следует.

— Это неправда, Малфой, — девушка сузила глаза, — и вообще, я найду способ отменить желание, так и знай.

— Можешь рассказывать эту ахинею своим друзьям, но все, у кого хватает извилин, чтобы что-то анализировать, скажут, что отменить его нельзя, — Малфой сбросил пепел на землю. — Магическая договорённость. Азартные игроки всё продумали на совесть.

Гермиона знала это. Данный факт мог довести её до исступления, если долго об этом думать. Минувшей ночью она не потратила ни единой мысли на что-то другое.

— Неси эту чушь, давай, — хмыкнула Грейнджер, складывая руки на груди и пытаясь выглядеть более уверенной, чем обычно, когда девушка была наедине со слизеринцем, — но только Гарри ничуть не уступает тебе в умственных способностях, так что если ты ждёшь какой-то правды по поводу Чемпионата, то лучше уж тебе использовать её как можно быстрее, потому что, могу поспорить, ты вылетишь на первом же туре.

Это была опасная игра, как всегда, когда дело доходило до Малфоя, но, чёрт подери, со слизеринцем по-другому нельзя. Этот человек… с ним невозможно найти общий язык, вести переговоры или идти на уступки. Здесь была только чистая холодная война, которую нереально вывезти на стратегии, потому что Малфой похож на капризного ребенка, который вечно менял правила игры, как только начинал проигрывать.

— О, а ты уверена в том, что хочешь, чтоб я спросил сейчас? — он выпустил последний густой клубок дыма в воздух. Затушив сигарету, парень воспламенил её остаток и, развеивая пепел, сделал несколько шагов к гриффиндорке. — Ты блефуешь, Грейнджер, это так заметно. Вспомни, что было в прошлый раз, когда ты решила потягаться со мной.

— Ты знал, что обыграешь Виктора, а тем более меня! Это было низко, — разозлённо произнесла Гермиона, наконец, найдя того, кому она справедливо может об этом сказать.

— Но ты первой раскрыла рот. Ты первая полезла, — Малфой склонил голову вбок. — Вот поэтому таких, как ты, нужно воспитывать только подобными методами.

Девушка едва не задохнулась из-за последней фразы, и уже открыла рот, чтобы высказаться, но он продолжил:

— И даже в следующей игре ты не спасовала, хотя могла, — она помотала головой на заявление Малфоя. — Могла, Грейнджер. Но ты опять уцепилась за свою «крутость», которой просто не существует.

Слизеринец щёлкнул пальцами в воздухе, показывая наглядно, как, по его мнению, выглядит её уверенность.

— Говорит мне тот, чьё самомнение строится на свите, которая таскается за ним только из-за положения отца в Министерстве и полоумных девиц, — огрызнулась Гермиона, мысленно умоляя парня не двигаться. И вообще ничего не говорить, потому что ей хотелось уйти. А ещё желательнее уйти, сказав напоследок что-то едкое, что исказит его надменное лицо на остаток дня, и эффектно так крутануться на каблуках. Малфой выматывал её, даже когда смотрел. Просто смотрел, не открывая рот.

— Полоумных девиц? — Малфой приподнял уголок губы и сделал шаг вперёд. Нет. — Признай, Грейнджер, что тебе на самом деле понравилось.

Она сжала зубы, посмотрев на него в упор. Его выражение лица было довольным. Таким же, как и во время той партии. Будто Малфой точно знал, что делает.

— Что?.. — она дёрнула головой.

— Вчера, во время игры в котелки, — уточнил Драко, и Гермиона не знала, что конкретно вырисовалось на её лице, но это удовлетворило его, потому что он продолжил. — Это ведь твой единственный шанс поцеловать кого-то подобного. Того, кто выше тебя в обществе. Такого, который никогда тебе не достанется.

Малфой подошёл достаточно близко. Это было странно, потому что Гермиона ожидала, что почувствует противный запах, ведь она ненавидела сигареты. Её родители — врачи, и нелюбовь к подобным привычкам девушка впитала с молоком матери. Однако от Малфоя не пахло неприятно. Слизеринец курил вишнёвый табак. Он был сладковатым и терпким, возможно, с примесью чего-то ванильного, потому что… Гермионе нравилась ваниль.

— Что? — повторила она, моргнув, но тут же взяла себя в руки. — Малфой, ты рехнулся. Нет, серьёзно, ты не дружишь с головой, — Грейнджер показала себе на лоб. — Видимо, начал жить внутри мира, где любая бегает за тобой и…

— Да? Мне кажется, я живу в таком мире на самом деле. Ведь любая бегает за мной, — Гермиона могла дать голову на отсечение, что Малфой специально это говорил. Он понимал, насколько её выводит из себя показушничество, так что слизеринец гиперболизировал любую фразу, вылетающую из своего рта, чтобы заставить Грейнджер представлять, как она впивается ногтями ему в лицо.

— Ты противный, — это было по-детски, не хватало ещё топнуть ногой, потому что разговор не отпускал её, а Гермиона хотела уйти. Правда.

— Противный, значит? — Малфой вновь засунул руку в карман, и на мгновение ей почудилось, что он вытащит палочку и проклянёт её, но парень всего лишь забросил в рот жвачку. — Ладно, Грейнджер, если так, то…

Вот значит, что это было. Пряный и свежий. Это черничная жвачка. Она сейчас чувствовала её особенно сильно, когда Малфой стоял так близко. Гермиона скользнула взглядом от уголка его рта к челюсти, которая поднималась вверх-вниз от жевательных движений.

— Зачем ты тогда пыталась дотронуться до меня, если я такой противный? — сладкий ягодный запах плясал на её нижней губе, и Гермиона вспомнила, как он чувствуется, когда ощущаешь его на вкус. На языке.

— Я хотела тебя оттолкнуть.

Гермиона сглотнула, пытаясь собрать мысли в кучу, которые разбегались, как муравьи, только от одного запаха. Она говорила правду — это было неприятно. Конечно, да, ведь ей не могло понравиться. Боже! Понравились вынужденные поцелуи с Малфоем, надо же такое придумать! Это же как параллельная вселенная, где Невилл — звезда квиддича, лучший друг Снейпа, его золотой ученик. Только при таком раскладе Гермионе могло понравиться ощущение губ этого змеёныша на её. Впору было рассмеяться от логически правильной последовательности этих размышлений, но почему-то смех не шёл. Совсем.

— Тогда почему ты не делаешь это сейчас? — голос Малфоя снизился до шепота, и Гермионе пришлось немного подвинуться к нему, самую малость, чтобы просто расслышать, что он там бормочет.

Она наконец подняла глаза и увидела, как та насмешка, пару минут назад играющая у него на губах, перекочевала в серый взгляд, закрывая ларец наваждения с громким, почти оглушающим щелчком.

Гермиона толкнула Малфоя так сильно, что даже смех слизеринца, которым он зашёлся, немного сбился, хотя даже это не развеяло его настрой.

— Ты просто безнадёжна, грязнокровка, — повторил Драко свои же слова, смеясь.

— Никогда больше не смей ко мне подходить, Малфой, — девушка указала на него пальцем, пятясь назад, уже полностью наплевав на испачканные туфли, которые провалились в мокрую землю. — Никогда больше.