Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ) - "cup_of_madness" - Страница 26

— Я ставлю на пять, — захохотал Тео.

— Ты нарываешься, Малфой, — подал голос рыжий, и грязнокровка была явно слишком далеко от него, чтобы удержать. Замечательный шанс.

— Ну так давай, Вислый, в чём дело?

— Я прошу тебя, Рон! Угомонитесь! — Гермиона уже откровенно кричала от бессилия в этой ситуации. Что за тупая привычка всё держать под контролем?

— Мамочка сказала «нельзя»? — Драко понимал, что раскачивает карусель негодования, но ярость скапливалась в районе языка, покидая его тело, оседая на этих болванах. Ради такого эффекта он был готов довести каждую гриффиндорскую киску.

Палочка Поттера уткнулась в район груди Малфоя, а руку Гарри потряхивало от злости. Не было никаких сомнений, что новости о дражайшей подружке успели довести его ещё до встречи с Малфоем. Драко просто надавил на болезненную мозоль.

— Кажется, Золотого мальчика довели, — это был Винсент, проговоривший фразу из-за спины Малфоя.

— Ты хочешь сразиться? — Драко беспечно вытащил палочку из внутреннего кармана пиджака. — Ну так давай, только потом не плачь. Грязнокровка не будет вечно прятать тебя у себя под юбкой.

Грейнджер что-то шептала ему в ухо так быстро, что Драко удивлялся, как в глазах Поттера мелькает хоть какая-то смена эмоций. Он явно понимал, что она там тараторит.

— Так, завязывайте, — Блейз возник между ними, лениво вскидывая руку. Мулат всегда тонко чувствовал, когда температура становилось критической, и делал всё, чтобы сбавить градус. Это была его святая обязанность.

— Забини, — предупредительно произнёс Малфой, но в следующий момент дверь кабинета открылась, впуская вместе со Снейпом хмурость десятков дементоров: иногда казалось, что зельевар одной родословной с ними. Вечно чёрные одеяния делали сходство максимальным.

— Что здесь происходит? — вкрадчивый насторожённый голос, требующий незамедлительных ответов.

— Поттер напал на Драко, — подал голос Крэбб. — Ну, собирался.

— Мы собирались напасть друг на друга! — поправил его Гарри.

Малфой расплылся в улыбке. Даже если бы ему предложили деньги, он бы никогда не отказался от такого развлечения как доводить гриффиндорцев. Это была его личная отдушина. Словно маггловский зоопарк, о котором им рассказывала Бербидж, только здесь одни выродки.

— Минус двадцать пять баллов с Гриффиндора, — вынес вердикт Снейп. — И спрячьте свою палочку, мистер Поттер, не то выколите кому-нибудь глаз.

Драко видел, как Уизли краснеет от негодования, и был готов заплатить, чтобы из этой картины сделали плакат. Он повесил бы его в гостиной Слизерина.

— Надеюсь, ты доволен, — обозлённо бросила Грейнджер, проходя мимо, чтобы сесть за парту.

— Я буду доволен, когда ты исчезнешь с лица земли вместе со своими дружками.

Малфой не мог поверить, что она смела говорить с ним, пусть опуская глаза и делая вид, что её не заботят его ответы. Грейнджер уселась за парту вместе с Уизли, за тот стол, что и всегда. Все года в Хогвартсе она сидела там, но почему-то именно сейчас Драко это заметил. Почти в начале класса, впереди, вторая парта.

— Эй? — шепнула Пэнси, кротко поднимая на него взгляд, и коснулась рукава пиджака, чтобы Малфой сел на своё место.

Снейп начал урок, взмахом палочки выводя на доске теорию. Это был единственный предмет, где большинство учащихся приветствовало писанину, потому что здесь сложно налажать, в отличие от приготовления зелий, за неправильную каплю которого можно поплатиться пересдачей, отработкой или новым слоем кожи. И ещё непонятно, что хуже. Практические занятия у Снейпа — самый чёрный кошмар Долгопупса. Малфой хмыкнул, повернувшись в сторону гриффиндорцев, и увидел, как щекастый парень забился в задний угол кабинета и усердно выводил каждую букву, окуная кончик пера в чернильницу. Если бы Драко не было так паршиво из-за похмелья, он бы придумал, как повеселиться над Долгопупсом. Но сейчас… его глаза обвели каждого гриффиндорца, и было сразу видно, кто вчера побывал на вечеринке. Помятые, невыспавшиеся лица, они все сидели, подперев ладонями щёки, и благодарили Мерлина за то, что сегодня не нужно чахнуть над котлом.

Взгляд Драко остановился на Грейнджер. Ровная спина, распущенные волосы уложены почти так же, как вчера, будто она вообще не ложилась в постель. Одна рука выводит конспект, а вторая лежит рядом, сжатая в небольшой кулачок. Можно было подумать, что в своём сознании Грейнджер сейчас учиняет жёсткую расправу над одним из гриффиндорских недоумков или над Снейпом, лишившего их баллов. Или надо мной. Эта мысль позабавила Драко. Та половина лица, что не скрывалась за волосами, была жёсткой, сосредоточенной, не такой как вчера.

Увидев это задание… чёрт, Драко казалось, что одно только воспоминание способно вывести его из себя. Это словно жестокая шутка, какой-то очередной подъёб от друзей, возможно, он так бы и подумал, если бы не знал, как действует игра. По сути, задания никогда не были за гранью. Поцелуй, подержаться за руки, рассказать историю. Однако каждое из них заставляло Драко ненавидеть Грейнджер, которая какого-то чёрта припёрлась на вечеринку, светя своими хреновыми ногами.

Малфой посмотрел вниз. Сегодня на ней тоже была юбка. Школьная, не такая короткая, но её было достаточно, чтобы показать ноги, особенно, когда Гермиона сидела. Эти её ноги.

Драко покачал головой, вспоминая, как вышел из тесного чулана, заставляя себя сбавить ход, чтобы не выглядело так, будто он бежал. Чтобы не выглядело так, будто там что-то произошло. Грязнокровку же не заботили такие детали. Она мчалась оттуда, и можно было подумать, что за ней гнался сам дьявол.

— Что там? — улыбнулся Тео, возвращая Малфою напиток.

— Рассказать историю из детства, — закатил глаза Драко. Да, вот так, очень натурально. — Меня чуть не стошнило от её бубнёжа.

— Чего это она сбежала? — спросил Гойл, смотря на хлопнувшую дверь. — Ты рассказал ей, как расчленял котят в детстве или что?

— Сказал, чтоб она сваливала отсюда и не мешала отдыхать, — ответил Драко.

Через секунду все успокоились, и внимание сместилось на новую парочку, имена и лица которых он не запомнил. Малфой выдохнул, сидя на кресле и глотая крепкий-крепкий виски, который, кажется, не было принято пить как воду, но ему хотелось стереть с языка её вкус.

Сладкий, невероятно сладкий, как гренадин или что-то ягодное. Малфой быстро слизал с Гермионы остатки помады, когда она втягивала в себя воздух так, будто ей нравилось. Ещё бы.

Драко перевёл взгляд на свои стиснутые костяшки, которые побелели от напряжения и особо выделялись на ярко-красном стакане. Щека Грейнджер, красная, как и этот стакан, была измазана во что-то чёрное, типа подводки для глаз. Драко особенно врезался в память момент, когда захотелось стереть это пятнышко, чтобы оно не портило лицо девушки.

Он убеждал себя, что поцелуй будет просто касанием: быстрым, нелепым, полным отвращения, потому что им нужно было выбраться из хреновой каморки. Но она, видно, сошла с ума, потому что вместо того, чтобы стоять смирно, провела языком по его губам, передавая это сумасшествие, реально что-то больное, воздушно-капельным. В следующую секунду Драко уже прижимал Грейнджер к блевотно-персиковой стене, пытаясь сделать так, чтобы девчонка открыла рот шире. Словно её нужно было просить.

Малфою захотелось заорать, бросив стакан о стену. Хотелось, чтобы он был стеклянным, разбился о твёрдую поверхность, забирая с собой хотя бы десятую часть гнева. Его… замешательства. Грейнджер должна была быть на вкус как что-то грязное. Он почти приготовился ощутить грунт, песок, скрипящий на зубах, после того, как поцелуй углубился. Но всё, что он чувствовал — это вкус напитка, который она выпила последним, и температуру её тела, что просто не могла быть реальной, иначе грязнокровка бы уже давно сварилась заживо.

«И чистокровные, такие как мы, никогда не будут стоять в одном ряду с этими… отходами».

Слова отца орали в сознании Малфоя, буквально причиняя боль ушным перегородкам. Драко поцеловал грязную, отвратительную Грейнджер. Да, из-за игры, да, не по собственному желанию, но он это сделал. Позволил ей приблизиться к себе больше, чем просто «в одном ряду». Мать твою.