Белоснежка (СИ) - "Леди Катрина" - Страница 65

Чимин лихорадочно пытался свести все концы в одно.

«Я вам так напоминаю другого Белоснежку?» — «Он был не настолько наивен, но в целом да. Ты похож на него».

«Я уже говорил. Он не был таким…» — «Слабым, — подсказал Чимин, отвернувшись к окну. — Он мог защититься от других в отличие от меня, да?» — «Только это его не спасло. Защититься от самого себя он не смог».

«Не верь этому гребаному миру, что Белоснежки — это рабы для утех! Они не такие».

«Хочешь знать, что с ним случилось? Он умер».

«Забудь о том, что ты омега, когда будешь заниматься с Бобби. Быть Белоснежкой — отстой, быть при этом еще и омегой…»

Чимин не понимал, что он испытывает. Всего стало слишком много. Недоумение, шок, какая-то глупая обида, отрицание. В голове все вверх дном переворачивается. Но среди всего этого хаоса в голове бьет током главный вопрос.

— Как можно стать брюнетом?

Чимину казалось, его сейчас разнесет на части, настолько безумным он еще себя не чувствовал. Есть способ стать брюнетом, а Юнги молчал? В голове просто пугающе много мыслей, настоящий хаос.

— Ты не знал? — искренне удивился Чонгук. — Разве не из-за этого ты пошел в бордель?

Чимин начал задыхаться. Горло словно сдавливало удавкой. Ему нужно стать шлюхой, чтобы перестать быть Белоснежкой?

Чонгук негромко выругался себе под нос.

— Ты не знал, — озвучил он очевидный факт. — Твою мать, я думал, ты из-за этого чертового способа в борделе, пошел по стопам Юнги.

В ушах зашумело.

— Послушай, этот способ не для тебя, — начал Чонгук, шагнув ближе. Чимин отшатнулся, телефон выпал из рук. У него в голове не укладывалось. Он мог стать брюнетом? Как Юнги? — Ты не сможешь. Блять, да ты там выглядел так, будто я тебя насилую, а мы с тобой осторожны были, как с хрустальной куклой.

Чимин поежился, обхватил себя руками и задрожал сильнее, вспомнив свою первую ночь с альфой. Эта была фиолетовая комната. А там еще была красная и золотая. Королева золотой комнаты — так называл Юнги Чонгук.

Юнги был там. Он прошел эти все комнаты? Сколько же партнеров — или, вернее, клиентов — он сменил? У Чимина волосы дыбом вставали. Представив себе альфу под кем-то… под этими ублюдками… Чимину казалось, его сейчас вырвет. Ему было больно за Юнги и тошно от него же.

«А что в золотой комнате?» — «Там люди перестают быть людьми».

«Я не хочу иметь ничего общего с Белоснежкой!» — жуткие слова Юнги в палате прижигали раскаленным железом.

Чимин тоже не хотел. Он ненавидел свой цвет волос. Он ненавидел свою сущность, с самого детства мечтая быть брюнетом, как большая часть населения, чтобы на него никто не показывал пальцем. Он хотел быть как все. И теперь знал способ.

Боже. Он теперь знал способ, как перестать быть Белоснежкой.

Чимин, как сквозь вату, услышал незнакомый рингтон. Чонгук раздраженно поморщился, увидев что-то такое на дисплее своего телефона, который поднял с земли.

— Сука. Ну и проблем ты мне доставил, — взглянул он на Чимина и ответил на звонок. С минуту он просто слушал собеседника, но потом резко его оборвал: — Слушай сюда, Намджун. Я, блять, не одна из твоих сучек. Еще раз голос на меня повысишь, пожалеешь. Тут ваш Белоснежка, он сам ко мне притащился, угрожая твоей пушкой, а за такие выходки обычно в сточную канаву попадают, как правило, частями. Ни хуя ему никто не сделал! Парк Пэкдон, у памятника.

Чимин лишь краем сознания уловил имя Намджуна, но из-за заторможенности он никак не мог сообразить, что делать.

Чонгук убрал телефон и снова взглянул на него.

— Он убьет меня, — неестественно спокойно произнес Чимин, словно и не его касается.

— Скорее он убьет меня, — внезапно хмыкнул Чонгук. — От тебя одни проблемы. Вернемся к нашей теме. О моем отце тебе ничего неизвестно, верно? — Чимин промолчал. — Я так и думал. Можешь передать своему Юнги, что Лиён доживает свои последние дни в психушке, я не позволю ему оттуда выйти.

Чимин сделал шаг назад. Вряд ли он увидит Юнги еще раз.

— Стоять! — поднял оружие Чонгук.

— Стреляй, — равнодушно бросил Чимин. Страха больше не было, его место заняло какое-то другое чувство, непонятное, жуткое, царапающее.

Чонгук медлил, не принимая его за настоящего противника. Этим Чимин и воспользовался. Он резко подался вперед, ударил альфу по ноге, выбил оружие и повалил его на землю. Чонгук, застигнутый врасплох, даже ответить не успел. Упав, он ударился о край скамейки и отрубился. Чимин, убедившись в наличии пульса, быстро поднялся и побежал к выходу из парка.

========== Глава 21. ==========

Ночь Чимин провел под мостом, продрогнув до костей. От реки несло тиной и чем-то тухлым, но омега не уходил. Он понятия не имел, как оказался в этом месте, несколько часов он просто бежал куда глаза глядят. Ничего не спасало от мыслей в голове. Даже холод и темнота. Он просто сидел на сухой земле, прижимаясь к бетону, и смотрел себе под ноги. Разговор с Чонгуком крутился, как на повторе.

Чимин не мог даже разобраться, что толком чувствует. С одной стороны, он все еще был в шоке оттого, что Юнги — Белоснежка. С другой — злился, что ему никто не сказал, что можно стать брюнетом. Потом мысли снова переключались на Юнги. Чимин невольно представлял альфу обнаженным и покорным, позволяющим делать с собой жуткие, грязные вещи, позволяющим другим альфам осквернять свое тело… От этих картинок в голове хотелось завыть. Чимин не мог с этим смириться, не мог принять то, что альфа был в том борделе. Чимин помнил все эти штуки на стенах в вип-залах. Юнги там били? Как его трогали? Его связывали? Ставили в унизительную позу и…

Чимин прикусил губу до крови и тихо заскулил. Он не мог думать об этом. Ему было мерзко от мысли, что альфу имели в зад, как какого-то омегу. Это ведь не кто-то посторонний. Это Юнги. Тот самый Юнги, который так нежно целовал его во время течки.

Сколько членов побывало во рту альфы? Чимина снова затошнило. Он помнил это отвратительное чувство, когда Минхо совал ему в рот, и не представлял, как Юнги мог выдержать это не один раз, а десятки, если не сотни. И как Сокджин допустил это? Он уже работал в то время в борделе или еще нет? Вроде бы не должен. Он ведь рассказывал, что пришел на место своего отца не так давно. Это он помог Юнги выбраться? Он знал его Белоснежкой, как и Чонгук? Как и… Тэхён.

Чимин только сейчас подумал о друге. И это было как нож в спину. Тэхён тоже знал, что Юнги был Белоснежкой. Конечно знал. Они же из одного города!

Чимин чувствовал себя преданным. В глазах снова защипало, но он не позволил слезам пролиться, вместо этого дал злости взять вверх.

Да сколько можно уже! Сколько раз ему нужно наступить на одни и те же грабли, чтобы понять — нельзя никому верить. Постоянно ведь так. Всю жизнь он тянется к людям, которым не нужен. Ха. Да кому он вообще нужен? Одни проблемы только доставляет всем. Если уж мать родная отказалась от него, то что ждать от остальных? Глупо было верить, что у него может быть все, как у других. Дом, семья, друзья, альфа. У Белоснежек этого быть не может.

Юнги вообще хорошо подтверждает данный факт. Стал брюнетом, и все отлично — и работа есть, которой он увлечен, где его ценят, друзья, которые его любят, Тэхён, и по улице он ходит без оглядки. Все у него было хорошо, пока ему на голову не свалился Белоснежка. Чимин подумал о том, насколько, должно быть, Юнги неприятно было видеть его все это время, как живое напоминание о прошлом.

Чимин содрогнулся. Юнги же столько раз давал ему понять, что не хочет видеть рядом с собой. Он ведь совсем не шел на контакт, постоянно держал дистанцию. Зачем только он был так обходителен с ним в постели? Потому что помнил, что значит повышенная чувствительность? С ним тоже было что-то похожее? Как много вопросов, на которые не получить ответа.

Все правильно. Юнги не нужен омега-Белоснежка, он ведь брюнет теперь, найдет себе нормального, без проблем в виде кричащего цвета волос.

На вторую ночь Чимин выбрался из своего убежища. Он знал теперь способ, как стать брюнетом, поэтому добрался сразу до ближайшего бара. В нем было душно и много людей сомнительной внешности. Злачное местечко, бугаи-альфы, дурно пахнущие девочки-омеги с татуировками, манерные мальчики-омеги в коротких шортах. И ни одного «цветного», лишь брюнеты. Только страха не было. Чимин, уверенно направившись в накуренном помещении к бару, подумал о том, что ему тут как раз самое место.