Белоснежка (СИ) - "Леди Катрина" - Страница 30

— Не ходи в темноте, — прошлепав в тапочках к холодильнику, на ходу бросил Юнги.

Чимин нервно сглотнул и уже собрался извиняться за то, что хозяйничает на чужой кухне, но альфа его перебил.

— Не спится? — достав из холодильника бутылку минералки, спросил Юнги.

Он выглядел таким сонным, растрепанным и милым, что у Чимина дар речи пропал, поэтому омега просто кивнул.

— Еще бы, — хмыкнул Юнги, откручивая крышку. — Ты весь день продрых. Голодный?

Чимин отрицательно мотнул головой, но желудок выдал его с головой, противно и так не вовремя заурчав. Юнги издал короткий смешок.

— Садись за стол, сейчас разогрею тебе что-нибудь.

— Не стоит, не беспокойтесь. Я не хотел вас разбудить, простите, — зачастил Чимин.

— Я все равно не спал, — отмахнулся Юнги. — Садись.

Чимин не хотел быть здесь. Находиться рядом с альфой после всего, что было в спальне, было чертовски неловко. Но Чимин и правда жутко хотел кушать, поэтому аккуратно присел на край стула. Сложив руки на коленях, он скованно стал ждать. Через несколько минут на столе уже стояли тарелки с кимчи, куриными крылышками и рисом.

У Чимина слюнки потекли от такой вкуснятины, он оголодавши набросился на еду, забыв о правилах приличия. И только умяв половину порций, остановился и поднял голову. Альфа смотрел на него странным взглядом.

— Куда делись твои родители? — неожиданно спросил Мин.

— Не знаю. Отца я не знал никогда, а мама ушла, когда мне было четыре, — проглотив большой кусок, ответил Чимин. Он не хотел говорить о своей семье, но взгляд альфы был требовательным.

— И оставила тебя у дяди?

— Да.

— Потому что ты — Белоснежка?

Вопрос бил сильно, задевая все еще ноющую рану на сердце. Чимин до сих пор помнил, как он ревел, цеплялся за мать и просил ее не уходить, как потом сутками сидел у окна и ждал, что она придет и заберет его.

Он запихнул в рот большую ложку риса, стараясь не заплакать.

Дядя тогда сказал ему, что его бросили, потому что он Белоснежка. Чимин в тот день взял ножницы и обстриг себе волосы — неаккуратно, поранившись несколько раз, но сделал это в надежде, что мама вернется.

— Сокджин-щи сказал, что у вас были отношения с Белоснежкой, — поднял голову Чимин. Он не собирался мстить за вопрос, но почувствовал злорадное удовлетворение, когда лицо альфы изменилось.

— Что-то вроде того, — отвел Юнги взгляд в сторону.

— Это была девушка? — с любопытством спросил Чимин. Он не встречал себе подобных, и ему очень хотелось познакомиться хоть с кем-то из блондинов, чтобы спросить совета, узнать, как справляться со всем тем безумием, что творится в жизни, как выдержать презрение и предубеждение людей.

— Нет, — коротко ответил Юнги, нахмурившись. Он явно не хотел отвечать на идиотские вопросы мальчишки, но Чимин не мог промолчать, ему нужно было познакомиться с кем-то таким же, как он.

— Где он сейчас?

— Он… его нет больше, — Юнги прочистил горло и затуманенным взглядом уставился в свою кружку. Чимин заметил, с какой силой альфа сжал ручку кружки, и пожалел о том, что спросил.

— Простите. Мне жаль, — тихо произнес он.

Юнги как-то невесело хмыкнул и поднял голову.

— Спрашивай. Ты ведь хочешь узнать, что с ним случилось.

Чимин отрицательно покачал головой. Он чувствовал, что этот разговор приносит альфе боль, поэтому не хотел продолжать.

— Послушай, Чимин, — устало вздохнул Юнги. — Я не знаю тебя, не знаю, почему ты решил стать шлюхой — погнался за легкими деньгами или надеялся встретить богатого папика.

— Я не… — Чимин аж подавился воздухом от неприятных обвинений.

— Но это все плохо закончится, поверь мне. Не дай им сломать себя. Белоснежки — не рабы для утех, они не шлюхи, не позволяй этому ебанутому миру забить подобной чушью твою голову, понял?

Чимин уже не был уверен в том, что это все чушь. То, как он вел себя в последние дни, говорило об обратном.

— А разве они не правы? — с горечью спросил он и взглянул на альфу.

— Нет, идиот. Повышенная чувствительность не делает тебя шлюхой, — резко и уверенно произнес Юнги. В его словах было столько непрошибаемой уверенности, что Чимин растерялся на мгновение. — Шлюхой ты станешь тогда, когда перестанешь уважать себя, свое тело, свои мысли, чувства и желания, когда начнешь подставлять задницу первому встречному, лишь бы забыть о том, насколько ты жалок!

Юнги неожиданно замолк, словно понял, что начал говорить на повышенных тонах, словно разговор задевал его намного больше, чем он хотел показать.

— Я вам напоминаю его? — спустя время тихо спросил Чимин.

— Он не был таким же наивным и примерным мальчиком, но в целом — да. — Поднявшись, Юнги взял пачку сигарет с холодильника и, вытащив одну, закурил. — Я видел его падение. Он смешал себя с дерьмом и слепил того, кого они хотели видеть. Не повторяй его ошибок, Чимин-а.

Было так странно разговаривать с альфой после всего, слышать в его голосе тоску и сожаление, такое острое и живое, болезненное, которое не утихало со временем. Чимин подумал о том, что Юнги, наверное, был очень близок с тем Белоснежкой и любил его. Стало горько и обидно. Как мог тот человек сдаться, когда его так любили?

Чимин подумал о том, сможет ли он сам не сдаться? Не сломаться со временем? Нет, работать в борделе он больше не собирался и очень надеялся, что Сокджин его не заставит. Но мысли о будущем его по-настоящему пугали. Вдруг Сокджин передумает и откажется от опекунства? Вдруг ему надоест видеть Белоснежку рядом с собой? Что тогда делать? Он даже школу не закончил, где он сможет найти работу?

— О. Вы тут перекусываете? — зашел на кухню Тэхён со следами от подушки на щеке. — Почему меня не позвали?

— Время три ночи, — сказал Юнги.

— И вы тут хомячите, — указал Тэхён на полупустые тарелки и, зевнув, посмотрел на Чимина. — Тебе уже лучше?

— Да.

— Я так испугался, когда тебе плохо стало. Мне потом все объяснили. Представляю, как тебе паршиво. Зависеть от этого ворчливого деда — ужас.

— Сейчас получишь, — предупредил Юнги, продолжая курить у открытой форточки.

Тэхён показал ему язык и сел за стол. Чимин улыбнулся — у него никогда не было возможности видеть так близко чью-то дружбу.

— Давай зажмем его в углу и побьем, — шутливо предложил Тэхён, наклонившись ближе к нему.

Чимин нервно засмеялся, представив себе эту картину. Кто кого побьет — это большой вопрос. У него до сих пор от близости альфы голова кружилась.

Он повернулся в сторону Юнги и заметил, как тот немного приподнял уголки губ.

***

Следующие три дня Чимин провел как во сне. Он освоился в квартире и стал чувствовать себя так комфортно, словно находился в собственном доме. Во многом благодаря Тэхёну, который проводил с ним все свое свободное время. Чимину это было в новинку и немного страшно, он боялся поверить в то, что у него появился настоящий друг, боялся, что это все могло исчезнуть в любой момент. Но Тэхён никуда не уходил, они теперь много времени проводили в его спальне, валялись на кровати, смотрели фильмы, читали комиксы и разговаривали.

А с утра, когда Тэхён был в школе, приходил Сокджин, окутывая его такой заботой и вниманием, что Чимину становилось неловко. Среди недели заходил и Бэкхён, говорил о пустяках. И ни слова о борделе, словно и не было этого промежутка в их жизни. Чимин был даже рад сделать вид, что он никогда не был там.

Чимин наслаждался временем в квартире альфы. Самочувствие улучшалось, приступы уже случались нечасто, всего раз или два за день, но быстро проходили, стоило только подойти к Юнги ближе. Альфа больше с ним откровенно не разговаривал, отделывался короткими фразами и держал определенную дистанцию. Чимина это расстраивало, но он старался не переживать.

Но вскоре жизнь сделала новый поворот.

***

— Хуже не становится? — пытливо смотрели на него Сокджин и Тэхён.

— Нет.

Чимин сидел на краю дивана под пристальными взглядами и не чувствовал ничего. Его не ломало, не лихорадило, и в целом состояние было довольно стабильным и спокойным. Даже одежда больше не напрягала.