Нато! Твою дивизию! (СИ) - "Демона Гор" - Страница 40

— Ты что-то хотел? Поговорить, спросить?

— Госпожа, я понимаю, что не нужен Вам такой. Но прошу, не прогоняйте меня — он упал на колени и заплакал — я знаю, что после всего, что делала со мной та женщина, Вам должно быть противно даже смотреть на меня. Да еще и я не правильно на Вас реагирую. Но я не смогу жить без Вас, я полюбил Вас.

— Эйвиль, иди сюда — я похлопала по кровати рядом с собой — сейчас придёт Эйвинд. И у тебя есть выбор, ты можешь уйти к себе, или остаться здесь, с нами. Я не буду к тебе прикасаться, если ты сам этого не захочешь. Ты можешь уйти в любой момент. Но ты должен приучать себя к тому, что не все женщины садистки. Что от касаний можно получать не только боль, но и удовольствие. Решение за тобой.

— Я попробую госпожа. Спасибо что принимаете меня такого.

— Ты нормальный, просто пережил насилие и жестокость. Многие от такого ломаются. А ты держишься. Страх в твоем случае, это нормально.

В комнату зашел Эйвинд. Волосы еще влажные, с них, по груди стекают капли воды. А в глазах ожидание, небольшой страх, предвкушение чего-то хорошего и нового для него. Он подошел ко мне, косясь на вампира. Я объяснила ему, что Эйвиль останется с нами до тех пор, пока не посчитает нужным уйти.

Притянув оборотня к себе, нежно поцеловала его. Он ответил на мой поцелуй со всей своей страстью, сминая мои губы почти до боли. Я зарылась рукой в его волосах, прижимая к себе. Наши языки сплелись в танце, лаская, заставляя отвечать, разжигая страсть. Эйвинд сдался первым, его стон заставил наполниться сладкой истомой мое тело.

Эйвиль отодвинулся в дальний угол кровати, не отрывая от нас своего взгляда. Но нас уже мало волновало его присутствие.

— Эйви, разденься — прошептала я. И через пару секунд муж стоял передо мной абсолютно голый.

— Госпожа привяжет меня, как вчера? — спросил он.

— Только если ты сам этого хочешь.

— Хочу, очень. Мне понравилось, было так приятно, хоть и пугало.

— Хорошо, подай ленты, они на столике — на самом деле, порвать ленты, при желании, совсем не сложно для оборотня. Они лишь создают иллюзию зависимости от партнера, что добавляет пикантных ноток в игру.

Подав ленты, Эйвинд лег посередине кровати, и я привязала его руки. На глаза завязала повязку. Сегодня муж если и был напряжен, то только от предвкушения. Его немаленькое достоинство говорило о своей готовности.

— Котенок, я хочу, чтобы сегодня ты говорил все что чувствуешь, все что хочешь. Чтобы ты не сдерживал свои эмоции, я хочу знать, что тебе нравится то, что я делаю — я села на его живот, наклонилась и потерлась своей грудью о его грудь. В ответ раздался тихий рык. Я прикусила его губу и тут же лизнула ее. Целуя его губы, скулы, подбородок, медленно перешла к шее. Эйвинд наклонил голову в бок, открывая мне свою шею, показывая этим, что доверяет мне. Я укусила его, не очень сильно, но думаю хорошо ощутимо.

— Госпожа признала меня мужем! Вы поставили мне метку! — довольный, возбужденный голос оборотня звучал хрипло.

— Да котенок, ты только мой, любимый, сильный, красивый и желанный — я сползла ниже, и добралась до его груди. Лизнула сосок, пальцами руки прихватила второй, слегка оттянула и потерла его между пальцами. Еще вчера я заметила, что моим мальчикам нравится легкая боль. Я сжала горошинку сильнее, вторую прикусив, ласкала языком. Эйвинд выгнулся навстречу мне с громким стоном.

— Оох, госпожа, не останавливайтесь, прошу!

— Чего ты хочешь котенок? Я хочу слышать от тебя, чего тебе хочется.

— Я, мне, нравится, что Вы делаете, я хочу, как вчера, это было, так приятно — запинаясь, произнес Эйви.

— Скажи, скажи вслух, что тебе хочется милый.

— Я хочу чтоб Вы, сильнее сжимали мои соски, хочу чтоб Вы ласкали мой, мой член — выпалил муж.

Я сильнее прикусила его сосок, прошлась ногтями по его груди, зацепив второй сосок, спустилась на живот и ниже, оставляя красный след. Мои пальчики погладили его стоящую колом плоть. Я сползла ниже, прижимаясь своей грудью к телу мужа. Раздвинув коленом его ноги, устроилась между ними. Взяла в руку его достоинство, слегка сжав, сделала движение вниз-вверх. Эйви громко застонал.

— Еще госпожа, сильнее, прошу! Я хочу, я хочу…

— Чего ты хочешь милый, скажи мне?

— Я хочу, чтоб Вы ласкали его, как вчера, своим ротиком — Эйвинд выпалил все на одном дыхании. Со стороны вампира раздался едва слышный вскрик и тяжелый вздох.

— Ты хочешь так? — я наклонилась ниже, и лизнула головку — Или так? — прошлась язычком по всей его длине.

— А может быть так — впустила в ротик головку его члена, сжала губами, пососала и выпустила — Что конкретно ты хочешь котенок?

— Все, я хочу все, что Вы делаете! Это так, так …!

Сжав плоть у основания, я облизала его головку, прошлась по всей длине, и медленно, посасывая, взяла в рот его немаленькое достоинство. Эйвинд громко стонал, делая бедрами движения навстречу моим ласкам. Я помогала себе рукой, сжав его яички и лаская второй рукой его живот. С глухим рыком Эйвинд кончил мне в рот. Его тело содрогалось в сладком экстазе. Я добралась до спинки кровати и отвязала руки мужа. Он тут сгреб меня в свои объятия и поцеловал.

— Я люблю тебя госпожа, мне никогда не было так хорошо.

— Ты мой сладкий мальчик, ласкать тебя, делать тебе приятное, это тоже удовольствие, особенно когда ты отдаёшься полностью.

— Прости, что опять не смог доставить удовольствие тебе — в его голосе появились нотки сожаления.

— У нас вся ночь впереди котенок — сказала я, прижимаясь к мужу — Эйвиль, ты как? Иди к нам, не прячься, мы тебя любим.

Мой вампир быстро дополз до нас и встал рядом на коленях, не зная, что делать дальше. На его лице было написано непонимание, растерянность. А бугор на штанах говорил о его возбуждении.

— Ты позволишь прикоснуться к тебе? — спросила я Эйвиля. На что он неуверенно кивнул головой.

Я прикоснулась пальцами к его губам, обвела их, провела по щеке, затем шее. Уже ладонью прошлась по груди и животу, и через штаны погладила выпирающий член. Эйвиль напрягся.

— Я не сделаю ничего, что тебе не понравится. Ты всегда можешь меня остановить и уйти — эта фраза становилась уже традиционной в моей спальне — Я хотела бы, чтоб ты снял рубашку и брюки. Но если ты не хочешь, то можешь не делать этого.

Эйвиль, не отводя глаз от Эйвинда, начал медленно раздеваться. ять, не сорваться бы. Такие мальчики рядом, а мне приходится сдерживать себя, чтоб не напугать их своим напором. Поубивала бы местных баб. Впрочем, одна уже и так получила по заслугам. Эйвиль снял рубашку, и дрожащими руками стягивал с себя брюки.

— Эйвиль, ты очень красивый, твое тело совершенно, хочется прикасаться и прикасаться к нему. Ты позволишь? Или можешь взять мою руку, и сам прикасаться ей к своему телу — Я протянула ему свою руку. Он взял ее и приложив к своей щеке, потерся.

Мне очень нравится наша госпожа. Но каждый раз, когда она прикасается ко мне, я непроизвольно вздрагиваю, вспоминая княгиню. Сегодня с утра Аданэдэль и Эйвинд были очень взбудоражены. Они о чем-то постоянно перешептывались и улыбались. Мы знали, что госпожа вчера позвала темного в свою спальню, но не могли понять, чем он так доволен, да и двуликий тоже. Они готовили завтрак для госпожи, и шуточно толкая друг друга, смеялись.

После завтрака появился Иштар, госпожа разговаривает с ним на равных, и это пугает. Никто не может безнаказанно так обращаться с богами. Но, как бы дико это не выглядело, бог просит, ПРОСИТ, ее о помощи. Когда госпожа демонстрирует ему власть над новенькими драконами, и спрашивает, убьет ли 86й своего собрата, если она ему прикажет, мы все напряглись. У темных мы видели, как не дрогнувшей рукой она отсекла голову сестре Адана. Не один мускул не дрогнул на ее лице. Поэтому мы не тешили себя наивными надеждами тем, что она ангел.

День мы провели, обследуя земли нашей госпожи. А вечером обсуждали наши страхи перед ней. Когда она спросила двуликого, останется ли он с ней на ночь, он с радостью согласился. Я не понимал его, чему можно радоваться в этой ситуации. Дождавшись, когда все разойдутся по комнатам, я вернулся. Мне нужно было поговорить с госпожой. Я не понимал, что со мной происходит, меня тянуло к ней, ее запах был так притягателен, я боялся, что она прогонит меня. Но при этом до ужаса боялся ее прикосновении.