Восхождение. Часть 1 (СИ) - "Ald Grey" - Страница 1

Земли Саммерсетского архипелага никогда не были густо заселены, а к четвертому столетию Третьей Эры местное население значительно разбавили приезжие из других провинций Империи Тамриэль — как бы ни относились к этому местные. Тяжелые времена Имперского Симулякра заставили многих людей и меров с материка искать приют в самых дальних уголках мира — как можно дальше от господствующего в сердце земли безумия. Как результат, многие состоятельные альтмеры поспешили удалиться от переменчивого бушующего мира в уединенные поместья, выкупив по доле земли в собственное владение, и чем сильнее проблемы Империи затрагивали Саммерсет, тем больше становилось таких зажиточных отшельников.

Большинство из них выбирало место для своих резиденций весьма взыскательно. Иные же пользовались любым удачным случаем ухватиться за кусок дикой местности, еще не приписанный в собственность какому-нибудь аристократу. Синер, самый обычный землевладелец по сословному происхождению, был полноценным, но не особо выдающимся членом альтмерского сообщества, и так и не получил ничего, кроме отцовского наследства в виде небольшого аграрного хозяйства, несмотря на достижения в одной из кровопролитных войн со слоадами. Обращение к Военному Совету ничего не дало — казалось, получить разрешение на расширение владений было сложнее, чем захватить саму резиденцию Совета. Так, ветеран твердо решил наградить себя, подыскав новое прекрасное место самостоятельно.

Синер был уравновешенным и спокойным, не любил новизну и не приветствовал нововведения, при этом не обладал присущей большинству меров амбициозностью и, дожив до середины своего третьего столетия, предпочитал просто воспринимать мир таким, каким он был в прежние времена, довольствуясь малым. Ни политика, ни идеологические войны последних лет сильно не волновали его. Да и долг перед своей землей Синер считал честно выполненным, так что единственное, чего он теперь хотел — это покой и уединение.

Поиски подходящего места не были долгими — недалеко на юго-востоке от Лилландрила был небольшой, но живописный, а главное — свободный участок земли, бывший некогда резиденцией неизвестного мистика. То была великолепно сохранившаяся древняя башня с пристанями и террасой — приезжие сразу нарекли её «дворцом». Вокруг были цветущие сады, мощеные дорожки и даже защитная стена — это место более чем подходило под запросы Синера, и он незамедлительно, вместе с персоналом своего старого поместья, переехал туда. Постройка домов для рабочих и стражи не заняла много времени, сады были приведены в порядок за пару дней, а обустройством замка занялся сам помещик. Мистик, что жил здесь когда-то, либо был настолько аскетичным типом, что не держал при себе никаких предметов интерьера, либо был столь практичен, что забрал все с собой, уходя, а может быть, и воры поработали на славу — так или иначе, пустота в жилых помещениях радовала Синера, ибо тем проще ему было разместить свои собственные вещи, мебель и украшения, не утруждая себя тяжбами по утилизации старого мусора. Гобелены мастерской работы и легкие шторы до пола, каменные статуи и небольшие декоративные фонтаны, картины и чаши с благовониями — у помещика было все, чтобы его личный дворец блистал как снаружи, так и изнутри. Слуги не уставали осыпать похвалой великолепный вкус хозяина. Впрочем, он и сам знал, что имеет неплохие эстетические представления. Может быть, слишком вычурные… но это ли недостаток для альтмера?

Так был основан Синерин. И жизнь начала там свой размеренный ход. Отказавшись от сотрудничества со всеми возможными государственными организациями — даже от услуг священников и участия в торговых операциях — помещик обеспечил себе желанный покой и отдых от всего мира. И когда праздность существования начинала угнетать, ветеран брался не за оружие, а за создание произведений искусства… Ну, по крайней мере, он считал свое баловство искусством. Впрочем, со временем небольшие деревянные статуэтки стали даже неплохо получаться.

…

Счет пошел на годы. То были годы затишья после торжественного окончания событий Симулякра — затишья перед бурей новой организованной экспансии Империи на Саммерсет. Ветерана-не тревожили мысли о прошлом и будущем, и лишь одно было плохо — покой и отрешенность Синера закономерно сделали его одиноким. Многочисленные слуги и рабочие, которые ничем кроме поддержания порядка не занимались, обращались к своему господину лишь для получения редких указаний, да и не подобало землевладельцу водить дружбу с низшими сословиями. Из своих покоев, в высокой башне, увенчанной лазурным куполом, господин часами смотрел на зелень рощ, рельефные очертания скал, острые крыши Лилландрила, и тоска наполняла его сердце.

Исцеление пришло неожиданно. Тот день был одним из самых жарких дней Месяца Солнцеворота. С самого утра Синер не вылезал из купальни, над которой предварительно был натянут плотный навес. Молодая служанка возилась с цветами, вытирая пот со лба, и что-то ворчала себе под нос, ее помощницы-садовницы и вовсе спали, сморенные жарой. Внезапно на заднем дворе появился один из поместных стражей — бедняга был вынужден носить адамантиновую броню даже в такую погоду — и доложил господину, что некие путники желают говорить с ним. Синер удрученно вздохнул и покинул бассейн с прохладной водой, затем, набросив через плечо легкую накидку, направился к воротам Синерина.

У привратных постов его ждало любопытное зрелище — немолодая женщина отчитывала мальчика на вид лет тринадцати, не больше, на что тот издевательски кивал и хмурился.

— Господин Синер, наконец мы вас нашли!.. — воскликнула женщина. — Мое имя Ниэра. У меня к вам дело… и оно стоит перед вами.

Юнец вышел вперед и поднял по-кошачьи зеленые глаза на своего будущего хозяина. Синер в тот момент подумал, что видит самое милое лицо из всех, и самый очаровательный взгляд из возможных. Действительно, мальчик был прелестен — даже в еще детских чертах его угадывалось благородство и чистокровность, и характерная «эльфийская» красота, не всегда понятная людям, была присуща ему в полной мере. А ещё этот трепещущий огонёк любопытства, яркая искра жизни в глазах — вот что зацепило помещика. Искра жизни… именно этого и не хватало Синерину!

— Как тебя зовут?

— Аэнель, — голосок был тонким, но уверенным.

— Понимаете, почтенный, — начала объяснять женщина, — его родители погибли, когда он был совсем маленьким, и некоторое время он жил у меня… Не так давно кончилась Война Южных Рифов, вы ведь были там… и я тоже. Я хорошо запомнила ваше лицо и ваши подвиги. Так вышло, что я обязана вам жизнью, и поклялась честью предков, что отблагодарю вас, — Синер вопросительно посмотрел на гостью; та продолжила. — Я отдаю вам Аэнеля в качестве наложника.

Синер не знал, как реагировать. Дар был серьезным — слишком серьезным, чтобы легко принять его, как вещь. Но клятва перед предками — нерушима, и отказать — означало проявить дерзкое неуважение… К тому же мальчик был весьма привлекателен… И ответ был однозначным.

— Я принимаю дар и чту вашу клятву. Я даю обещание обращаться с ребенком подобающим образом.

Проводница удовлетворенно кивнула и, спешно попрощавшись по всем правилам, удалилась прочь по дороге к Лилландрилу — даже не осталась на обед.

Мальчик же стоял перед Синером, не выражая ни страха, ни обиды, ни сожаления. Не иначе как Ниэра заблаговременно подготовила приемыша к его особому, неоднозначному призванию. И в первом же разговоре с Аэнелем выяснилось, что так оно и было. И в тот же день Синер почувствовал, как тоска покидает его сердце.

Хозяин, на удачу мальчика, был не из любителей поразвлечься с малолетними, и, посудив, что мальчик еще мал для сексуальных забав, отдал его учителям, коих было при поместье хоть и не много, но вполне достаточно, чтобы дать приличное начальное образование и достойно воспитать ребенка. Каково же было их удивление, когда Аэнель прошёл все аналитические тесты с отметкой о переводе на вторую ступень обучения общим наукам и прикладному искусству. В своем ничтожно малом по эльфийским меркам возрасте он умел читать и писать на тамриэлике и альдмерисе, был знаком с базовыми моментами истории Нирна в целом, и родной земли в частности, умел плести полотна из золотых нитей и различал сотню видов искусства.