Лучшая доля (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 7

— Я спецкор из «Эвредей-ньюс», — продемонстрировала я манаукцам своё удостоверение. Правда, представляться не стала, так как услышала раздражённый и слаженный вздох полицейских.

— Гражданского увести, — прогремел голос невидимого для меня командира. А это был именно он, так как другие его слушались. Меня бестактно схватил за шкирку тот, который изображал из себя вышибалу в ночном клубе, не пропуская вперёд.

— Говорил же, нельзя, — проворчал он, а я между тем требовала поставить меня на место, так как я из независимой прессы и имею полное право освещать ход полицейской операции. Но разве меня кто-то слушал? Меня просто отнесли всё так же за шкирку в один из проходов и снова поставили на ноги.

— Знаем мы нашу независимость. За что вам платят, то и освещаете, — недовольно пробормотал мой конвоир.

— Это пустые обвинения. А вы ещё пожалеете, что не дали мне снять репортаж. Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста, чтобы я могла в полной мере описать ваше поведение с женщиной. Я вам что, котёнок, меня за шкирку таскать! Где ваши манеры!

Я долго ещё высказывалась в адрес молчаливого манаукца, который не только не назвал своего имени, но так и оставался в маске, скрывающей его лицо. Естественно, что всё закончилось без меня. А мой конвоир просто развернулся на окрик своего командира и ушёл. Я рванула следом, но вовремя вспомнила про аппаратуру и кинулась забирать дронов, а справедливости можно и по-другому добиться.

Пока возилась с дронами, стали доноситься голоса, и я поняла, что, наконец, прибыла земная полиция, вот с ней-то я и побеседую. Почему это на земной станции захват преступников производят манаукцы? Думаю, редактору понравится скандал.

Маргарита

Никогда бы не подумала, что моя родная сестра способна решиться на проституцию. Хоть и из благих мотивов, но вот так вот запросто продать своё тело манаукцу!

— Да не проститутка я! — шёпотом рявкнула на меня Роза, чтобы Лилия не слышала в своей комнате.

— А кто? — не осталась я в долгу.

Я столько гадкого сделала ради Лилии, чтобы заработать на операцию. Стольким людям жизнь испортила, столько раз грех на душу брала, продавая себя и свои репортажи, и что я вижу? Роза, моя обожаемая сестра, нырнула в этот омут ещё глубже! Если Лилия узнает, то сможет ли она принять такую цену за своё здоровье? А она узнает. Злых языков полно, а Роза даже не подумала о конспирации. Слишком порывистая, честная и, как ни странно, гордая.

— Будущая мать! И вообще, он требует узаконить отношения. И уже заплатил за операцию. Он вообще оказался очень понимающим и отзывчивым, вот! А ты — проститутка, проститутка. Я же не с каждым встречным за деньги, а один раз и ради рождения новой жизни.

Я схватилась за голову, невидящим взглядом рассматривая белую поверхность стола. Кухня наше с Розой излюбленное место для семейного совета. Вот и сейчас сидим, ругаемся, а дело-то уже решённое. Манаукец проявил деловую хватку, быстро всё организовал, так что если сестра и передумает, да поздно будет. А она у меня гордячка — не передумает. Не меняет своих решений, как бы потом плохо ни было. Всё стерпит. И значит, мне её уже не переубедить. Вон какое себе оправдание придумала — цена жизни.

— Как его зовут? — решила я хотя бы узнать больше о будущем зяте.

— Шандар Понтер, ему сорок пять. Он сам с Манаука. Ты бы его видела, — тут же воодушевилась Роза и присела ко мне за стол, перестав расхаживать как маятник. — Он очень солидный, явно при деньгах. Брюнет…

— Слава богу, — выдохнула я, зная, что брюнеты лучше альбиносов, хотя понятия не имела чем именно. Говорят — психи. Правда, самой видеть не доводилось, но наслышана об их повадках бить в морду всякому, кто выскажется как-либо нецензурно в их адрес. По мне что те, что эти — наглые, властные и сильные.

— Ну что ты опять? — возмутилась Роза, выпучив на меня свои голубые глаза.

Она у меня, без сомнения, красотка, только характер не сахар. Мы с ней жёсткие, колючие, но иначе нам не выжить. Не мама воспитала нас такими, нас такими сделали обстоятельства. Хоть с виду Роза и казалась взбалмошной вертихвосткой, и многие считали, что в салонах красоты, в одном из которых она работала, все сотрудницы именно легкомысленные и ветреные особы, но это не так. Всё не так. Роза могла бы давно найти себе мужа, к её-то двадцати шести годам давно пора было это сделать, да только никто из её кавалеров о сестре и слушать не хотел, а Лилию мы не могли оставить одну. Это было бы предательством семьи, памяти родителей и их любви к нам.

Я тяжко вздохнула, начиная объяснять моей сестричке:

— Да то. Слава богу, что не альбинос.

— Это всё предрассудки, — не дослушав, отмахнулась от меня Роза.

Она встала и направилась к плите, чтобы положить себе в тарелку еды.

— Я тоже думала, что манаукцы — это так страшно, а знаешь, всё оказалось очень даже хорошо.

— Да ну, — не поверила я. — Это ты пока так говоришь, а как до дела дойдёт?

Тарелка громко звякнула передо мной, чуть крутанувшись, и замерла. Роза разозлилась, я, кажется, не заметила, как перегнула палку. Должна была её поддержать, а сама только злопыхаю. Я состроила бровки домиком и искренне шепнула:

— Я переживаю за тебя. Я же знаю, как ты относишься к браку и детям.

Сестра закатила глаза, но успокоилась и, наконец, села напротив меня.

— Маргаритка, я понимаю, что у тебя специфика работы такая — во всём искать гадость. Только прошу, не смешивай меня с работой. Я не проститутка и это моё решение. Ведь бывают браки без любви. Сама же знаешь. И вообще, завтра вы с Лилией с ним познакомитесь, и ты поймёшь, что не так всё и плохо. Я же сказала, он настаивает на свадьбе.

— Почему?

Я решила поесть. К тому же Роза уже поставила перед собой тарелку, откинула волосы за спину, чтобы не мешали, и взялась за вилку. А вилка в её руках оружие страшное, как и все офисные принадлежности, коими она часто ставила зарвавшихся клиентов салона красоты на место. Даже сейчас, в домашнем розовом платье, она выглядела как топ-модель на подиуме. Это я невысокая, а у неё ноги, как говорится, от ушей.

— У них по закону дети — собственность отца, но если это узаконенный брак, а если нет…

Я обратилась в слух, так и не вытащив вилку изо рта. Роза поморщилась, словно забыла что-то и теперь активно шевелила своими шестерёночками в голове, пытаясь вспомнить.

— А если нет? — я попыталась ей помочь, уж больно было интересно.

— То я должна стать его то ли содержанкой, причём пожизненно, то ли фавориткой. Не поняла, если честно, походу у них многожёнство бытует. А если официальный брак, то я одна законная супружница.

Теперь я скривилась. Ну да, ну да, свежо предание да верится с трудом. Съязвила, как обычно, не подумав:

— Жена одна и куча любовниц.

Роза обиделась, но промолчала.

— Эй, я же пошутила.

Спохватилась я слишком поздно, Роза была не настроена говорить. Жевала салат и смотрела на холодильник.

— Роза, — позвала я её и, наверное, зря, так как сестра меня окатила холодным взглядом.

— Знаешь что, Маргаритка, пора тебе бросать свою работу. В людях только гнилое видишь. Так никогда и счастливой не будешь, и ни один мужчина тебя не вынесет и замуж не возьмёт.

Я пожала плечами, не зная, стоит ли продолжать разговор. Хотя вопросы остались, но лучше задам их ши Понтеру лично. А вот тема моей работы была для меня больным местом. Сама знала, что работу пора менять, да и обиженных мною становилось с каждым разом всё больше, и не факт что никто не сдаст моего настоящего имени и адреса и тогда могут пострадать сестры.

До конца ужина я методично жевала и рассматривала Розу. Она обладала классической красотой. Высокий лоб, тонкий прямой нос, голубые глаза, высокие скулы. Конечно же, изюминкой были густые, натурального цвета светлые волосы, длинные, чуть вьющиеся. Она ими гордилась и меня заставляла растить свои, приговаривая: «Это слабость для мужчин — длинные, густые волосы». За фигурой ей следить не приходилось, так как она работала администратором у тех, кто из любой сделает стройняшку, да и, собственно, наш бюджет тоже не позволял жить на широкую ногу, всё скромно, сбалансированно. Уж в этом я прекрасно разбиралась. Как-то раз пришлось вести колонку диетолога на веб-сайте нашего журнала. Хороший опыт, в будущем всякое может пригодиться. Опять же мне стало проще составлять диету для Лилии.