Тайна Иеронима Босха - Демпф Петер - Страница 38

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая

Через три улицы звук шагов затих, и Петрониус остановился, всматриваясь в темноту. Перед освещенным лунным светом фасадом дома он увидел белые руки и блестящую тонзуру священника. Патер постучал в дверь монастыря, ему открыли. Петрониус пробрался ближе к фасаду фахверкового здания. Казалось, патер Берле кого-то ждал, он взволнованно расхаживал перед домом, похрустывая фалангами пальцев. Неожиданно дверь снова открылась, бесшумно и медленно. Патер Берле проскользнул внутрь. Петрониус был озадачен. С кем встречается доминиканец в этом доме?

Юноша осмотрелся, ища какое-нибудь дерево, на которое можно забраться, или выступ в стене, чтобы за него уцепиться. Петрониус уже собирался встать и бежать по переулку, а потом забраться на внешнюю стену, когда кто-то толкнул его, схватил за руку и потащил в тень, прежде чем он смог оказать сопротивление.

— Ты что, лишился рассудка?!

Петрониус поразился:

— Цуидер, что ты здесь делаешь?

— Скажу, если ты не будешь лезть на рожон на освещенной лунным светом улице. Думаешь, инквизитор не предпринял мер, чтобы проучить дурачка вроде тебя? Ты не дошел бы и до середины улицы… даже не понял бы, что уже на том свете. Там, вверху, за голубиной дырой сидит арбалетчик, причем чертовски меткий!

— Я благодарен тебе, — вздохнул Петрониус, стараясь

— Видать, это моя работа — спасать поздними вечерами глупцов. Иначе у нас не будет оправдания перед Господом Богом. Но серьезно, зачем ты бежал за патером Берле?

Петрониус сел, он по-прежнему лишь с трудом различал фигуру нищего. Подмастерье восхищался ловкостью Цуидера, узнавшего и задержавшего его.

— Я думал, что знаю, где найти Зиту. Я почувствовал. Сегодня снова была стычка между патером и мастером в соборе. Они оба почему-то страшно разозлились.

Нищий глубоко вдохнул.

— У нас нет времени думать об этом. Я, во всяком случае, нашел Зиту. Детская задачка. Она живет там, где и жила. Просто не может выходить, сидит под домашним арестом. Одному дьяволу известно — почему. Я, собственно говоря, собирался к тебе в собор, когда на пути мне попался патер, а потом и ты. Тебя невозможно было не услышать.

Петрониус смущенно опустил глаза.

— А что теперь?

— Хм… — произнес нищий. — Ничего сложного. Просто пойдем туда, и ты поговоришь с Зитой.

Петрониус был огорошен. У него пропал дар речи от неожиданности.

— Я думал…

— Послушай, Петрониус, предоставь право думать тем, кто умеет. И пойдем со мной. Я не позволю стрелку проделать дыру в твоей шкуре. Во-первых, я не уверен, что тоже смогу убежать. Во-вторых, зимой холодно. А теперь за мной!

Длинный Цуидер прижимался к темной стороне улицы, пока они не вышли из поля зрения стрелка. Тогда приятели пересекли улицу, быстро прошли по темному переулку и мгновенно оказались с другой стороны здания. Нищий ловко открыл пожарный люк и проскользнул в дом. Петрониус последовал за ним. Несколько шагов, и они оказались в саду, похожем на сад мастера, заросшем и диком, заваленном хламом. Цуидер коснулся Петрониуса рукой и указал на низкое строение напротив, окна которого походили на пустые глазницы.

Дверь была приоткрыта. Длинными прыжками нищий пересек сад и скрылся в доме. Петрониус последовал за ним. Цуидер встретил его внутри и пояснил:

— Эта часть здания раньше принадлежала монастырю. Там начинается территория доминиканцев. Она связана с женским пансионом, в котором живет Зита.

— Зита живет в монастыре? — Теперь Петрониус ничего не понимал. — Сегодня явно день откровений!

— Воистину так, — проворчал Цуидер, — а теперь слушай меня внимательно! С другой стороны в сарае есть дверь, она ведет в монастырский сад. Пройдя через сад, увидишь еще одну дверь. Она не заперта. Иди туда и поднимайся по лестнице, по правой стороне на второй этаж. Комната Зиты — третья с левой стороны от лестницы. Вечерняя молитва уже закончилась, и монахини забрались в свои холодные постели. У тебя достаточно времени, прежде чем настоятельница совершит утренний обход, чтобы поднять монахинь на молитву. В ней принимают участие все женщины пансиона.

Цуидер подтолкнул Петрониуса к невидимой в темноте двери.

— Откуда ты все знаешь?

— Знаю, и все. В конце концов, монахини тоже женщины, и им иногда нужно развлечься. А рука руку моет. Ну, вперед, пока не появилась настоятельница. С ней шутки плохи.

Петрониус подошел к двери и осторожно толкнул ее. Подмастерье быстро пересек сад; пахло мятой, тимьяном, шалфеем и ромашкой. Следующая дверь отворилась без единого звука. Петрониус нырнул внутрь. Сердце выскакивало из груди, кровь стучала в висках.

Деревянная дверь еще не закрылась за ним, как он услышал шум, стук тяжелых башмаков и легкие шаги человека, который, похоже, хромал. Очень тихо переговаривались двое, мужчина и женщина. Как Петрониус ни напрягался, он смог расслышать только одну фразу, от которой в горле застрял ком.

Спокойным и уверенным голосом патер Берле проговорил:

— Я очень надеюсь, что завтра с ней произойдет несчастный случай. Договорились?

— Зита!

Петрониус осторожно постучал в дверь в надежде, что ничего не перепутал. Меньше всего ему хотелось разбудить какую-нибудь монахиню, которая спросонья приняла бы его за сатану, пришедшего за расплатой за грехи.

— Зита, пожалуйста!

Его попытки разбудить девушку становились все решительнее, но за дверью царила тишина. Монастырский колокол пробил одиннадцать. До утренней молитвы было еще далеко. Петрониус прислушался — в келье никто не шелохнулся. Может, Зиты нет в монастыре?

— Зита! Зита!

Его шепот вызвал наконец движение за дверью. По полу прошлепали босые ноги, звякнула задвижка, дверь приоткрылась.

— Кто здесь?

— Зита!

Петрониус протиснулся в щель.

— Что ты тут делаешь? — прошептала Зита, медленно открывая дверь, чтобы впустить его. — Как вообще попал сюда?

В комнате пахло кровью — свежей и засохшей, — бинтами и водой, в которой их стирали.

— Потом, Зита. Что они сделали с тобой, они били тебя, пытали? Говори же, Зита, пожалуйста!

Зита быстро прошла к своей кровати и села на край. Матрас из соломы зашуршал и осел. Сквозь маленькое окно, расположенное так высоко, что выглянуть из него можно было, только встав на цыпочки, в келью попадал бледный лунный свет. Кроме кровати, в помещении находились стул, стол и маленькая табуретка. Келья была такой узкой, что, вытянув руки, Петрониус мог достать до стены. В дальнем углу под окном стоял сундук, на который подмастерье и сел. Он прислонился к холодной стене и посмотрел на Зиту. Темные волосы девушки тяжело падали на плечи, тело скрывало просторное одеяние. Руки лежали на коленях.

— Что означают твои вопросы? Кто должен меня пытать?

— Длинный Цуидер сказал мне, что тебя удерживают здесь силой. Под домашним арестом. И только что я услышал, будто тебя хотят утром убить!

Зита покачала головой. Затем наклонилась к Петрониусу и погладила его по голове, словно маленького мальчика. Подмастерье почувствовал, что Зита медлит с ответом, будто обдумывает, что сказать.

— Со мной все в порядке, просто у меня было женское недомогание и я никуда не выходила, — прошептала она и положила руку на его плечо. Затем наклонилась и поцеловала его. — Хорошо, что кто-то думает обо мне. Нелегко было найти меня?

Петрониус старался не обращать внимания на легкую дрожь в голосе Зиты, но ее поцелуй смутил его. Что там говорил Длинный Цуидер о потребностях монахинь? Зита не монахиня, она не давала обета. Рука подмастерья потянулась к голове любимой, и он медленно прижал ее к себе. Кожа ее пахла водой, от волос исходил аромат лаванды. Петрониус не заставлял Зиту, она сама прильнула к нему. Он почувствовал ее грудь, ищущие поцелуя губы на своих губах, руки, скользящие по спине. Почти бесшумно влюбленные опустились на пол. Руки Зиты срывали с юноши одежду, затем она быстро разделась сама. В лунном свете их тела были золотистыми, как мед.

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая